As a human

Множество болтов, гаек, различных металлических запчастей и инструментов валялись по небольшой комнатке, заставленной неизвестной и значительных размеров техникой. Свет проникал лишь через небольшое оконце, и то забитое наполовину досками, пропуская лишь несколько лучей «живого» света. Горы мусора, бумаги с чертежами, запах машинного масла и лишь еле слышное тиканье часов. Это было подобием гаража, в котором с утра до ночи заядлый любитель автомобилей ремонтировал «свою малышку». Но здесь трудился отнюдь не автолюбитель. Создавалось нечто намного большее, чем обычная машина, значительнее и совершеннее. Мозолистые и огрубевшие от работы руки без прерывно перемещались от одной детали к другой, с особой осторожностью последовательно собирая необходимые части. Длинные пальцы медленно, слегка надавливая на гладкую искусственную кожу, скатывались по застывшим конечностям своей работы. Очки сползли на кончик носа и неудобно давили, спина неприятно ныла из-за неизменного положения уже несколько часов, ноги сводило от отсутствия движения уже довольно долгое время. Иногда приходилось массажировать себе шею, замечая под ладонями некую отечность. Но не замечая всех этих факторов, создатель не прекращал трудиться над своим творением, вкладывая всё больше усилий и любви. Его никто не ждал, никому он не был нужен, спешить было некуда, поэтому свет не гас в этой каморке уже добрые два дня. — Почти. Закручивая последнюю деталь, Хёнвон откинулся на спинку стула, и послышался страшный хруст в спине. Движения заставили кровь вновь функционировать по всему телу, пригоняя её ко всем сведшим частям тела. Че сморщился от неприятных ощущений и застыл. Боль понемногу стихала, возвращая к возможности двигаться. Хёнвон наклонился максимально сильно вперёд, словно всматривался в крошечную деталь и глубоко вздохнул. Лишь одно слово. — Проснись. Перед ним распахнулись чужие глаза: чёрные как смоль зрачки фокусировались на лице изобретателя, словно объектив фотоаппарата. Пухлые и сияющие легким блеском губы приоткрылись в немом звуке и застыли. Голова слегка наклонилась в бок, словно спрашивая о чём-то. Бледная как молоко кожа сияла из-за луча попавшего на нее через щель к окне. Идеально подобранные пропорции лица и тела приковывали к себе взгляд. Послышалось металлический скрип и горячей от переутомления щеки Хёнвона коснулась холодная искусственная рука. Неуверенность первого движения заставили её дрожать, поэтому Че схватил её и максимально нежно опустил. — Хосок. Твоё имя Хосок. — Хосок? — Слегка неприятный и скрипучий голос, но это должно измениться через время, нужно просто разработать получше. Позже он сможет даже петь. — Да, Хосок. Я хочу научить тебя жить. — Жить? На безэмоциональным лице появилось нечто, напоминающие улыбку. Если Хёнвон сможет его обучить всему человеческому, то Хосок может стать идеальным образом, под который будут подводить все стандарты красоты. Роботы всё же не люди. — Жить. Ты же хочешь жить, верно?

* * *

— Ты серьёзно?! Я, конечно, знал, что ты гениален, но не на столько же. По другую сторону экрана ноутбука на Хёнвона смотрела пара выпученных глаз. Нет, конечно, ожидалось, что это будет удивлять, да за это премию так-то должны дать. Просто кто-то подумал и решил создать искусственный разум, вживить его в робота и сделать нового друга для себя — каждый день так многие делают, да. Изобретатель удручающе пялился в одну точку позади камеры и думал о чем-то своём, продолжая вслушиваться в слова своего друга. — Я поверил, если бы ты создал прозрачный телефон, например. Или самозаправляющуюся постель, хотя такое, наверное, уже есть, да? Да что угодно, но не железного человека, из которого ты собрался сделать человека с реальными чувствами. — Минхёк, ты же знаешь, что я одинок и.., — белая макушка быстро закачала головой и замычал, не давая закончить предложение. Минхёк ненавидел эту фразу. Она просто вымораживал его, заставляла появляться желание приехать в Корею и лично придушить эту тоненькую шею «юного гения» напротив. Аргументы со стороны младшего были понятны и даже в каком-то случае правдивы, но именно они и убивали жизнь в нём. Раненый цветок в его сердце как-то пережил немало потерь и самая последняя почти убила его. Кое-как Мин смог поддержать его и даже помог вновь зацвести, но удерживать баланс было достаточно сложно, тем более на приличном расстоянии между ними. — Чёрт, я же столько раз тебе говорил. Есть я! Да я во Франции, да у меня забитый график, но я же всегда готов послать к чертям все этих агентов и фотографов, чтобы выслушать тебя. Если тебе так плохо, чувствуешь себя выкинутым и избитым судьбой, то можешь поныть мне. Я же реальный человек, который выслушает тебя и действительно постарается искренне помочь. Робота создавать, чтобы поговорить с ним? Он тебе поможет с чем-то? Даст совет? Серьёзно? Хёнвон, понимаешь, тебе не поможет техника. Ты с ней столько возишься, проводишь с ней 24 часа в сутки, почти спишь в обнимку, но тебе не стало легче. Ты выходишь из дома, чтобы дойти до работы, где снова возишься с техникой. Потом возвращаешься домой и делаешь тоже самое. Даже продукты ты заказываешь с доставкой на дом. Ты когда последний раз стригся? Ты вообще с людьми разговариваешь? Ты не решаешь проблему, только избегаешь и отгораживаешься от новых. Ты не сможешь так всю жизнь делать, тебе придётся выйти в свет. Да буду я лишён своей красоты, если ты никогда не сможешь снова спокойно разговаривать с людьми, а не с техникой. От напряжения лицо старшего даже покрылось красными пятнами, а воздуха еле хватило на последние фразы. Он надул губы и обиженно смотрел на опечаленное лицо своего друга, который за всю лекцию лишь смотрел на него пустыми глазами. Как бы не хотелось принимать этот факт и начать строить свою жизнь заново, Хёнвон боялся. С техникой он чувствовал себя в безопасности: его никто не предаст, не оставит, не уйдёт, не умрёт. Она не осуждала и всегда слушала его, в любое время. То, что так он хотел. А теперь из этих железяк он сделал подобие человеческий образ. Можно было сказать, что он нашёл компромисс. Это молчание продолжалось, пока что-то позади с грохотом не упало. Хёнвон обернулся, открывая вид на происходящие позади него. Хосок стоял поднятыми руками и смотрел на разбившуюся кружку с чаем под его ногами. Пристально всматриваясь в происходящее на экране, Минхёк пытался рассмотреть этого самого робота. Он получился действительно милым и даже сексуальным? Че постарался над его внешностью и даже подогнал модную одежду. — Прости, мои руки иногда всё равно дрожат. Я ещё не очень хорошо научился их контролировать. «Ох, даже голос настроил очаровательный», — пронеслось в голове старшего и он расслабился. Крики за тысячи километров не изменят ситуацию, а с этой железякой Хёнвон сможет расслабиться и забыться на какой-то время. — Ничего страшного, Хосок. Я всё уберу, можешь попробовать ещё сделать. — Нет, я уберу хотя бы осколки. Двигался он в принципе достаточно хорошо, никак роботы в фильмах. А этот парнишка хорошо поработал с ним и даже научил улыбаться. Наверное рассказал, в каких ситуациях это надо делать. — Ладно, злиться и орать на тебя бессмысленно. Ты всё равно будешь строить это фигню, но хотя бы это отвлекает. Но всё-таки, попробуй общаться с людьми, пообещай мне. Хёнвон хмурится и через силу, но всё-таки машет головой и обещает поболтать хотя бы с коллегой на работе. Ли улыбается, хотя где-то в глубине души понимает, что этого не произойдёт и все его просьбы уходят в никуда, тем более с появлением этого особо механизма. — Ладенько, мне нужно идти, завтра важная встреча. Моя красота пользуется большим спросом и все так и хотят заполучить меня. Как ты отпустил меня в другую страну и позволил восхищаться? А хотя правильно, такое в подвале не держат. Давай, до связи. — До связи. И, Минхёк, спасибо. Беловолосый улыбнулся своей самой нежной улыбкой и исчез с экрана. Снова нет людей. В комнате тишина, только на кухне слышится копошение и удары о стекло. Старший действительно прав: он не решает проблему, но и бороться с ней ещё не готов, поэтому и потратил столько времени на создание Хосока. Если Хёнвон не может общаться с обычными людьми, тогда он сделает своего собственного человека, с которым будет уверенно себя чувствовать и не боятся за будущее с ним. Минхёк был единственным, с кем Че продолжал общаться и называть другом. Несколько месяцев назад ему пришлось покинуть Корею и переехать во Францию из-за работы. Успешный модельный бизнес просто манил его туда всеми цветами радуги, оставляя серого и безликого младшего в своей темной обители. Но они договорились не терять связи и действительно продолжают общаться в свободные минуты графика, которые так редко возникают из-за разности в часовых поясах. Но даже это напоминало ему, что он ещё человек и пора бы взять себя в руки. Наконец-то появился Хосок, держа в руках очередную чашку. Теперь он аккуратно поставил её на стол, а сам принялся убирать за собой разлитый перед этим чай. — Я же сказал, что сам. — Нет-нет, я хочу это сделать. Всё в порядке. Наблюдая за ним, Хёнвон хотел быть уверенным, что тот действительно всё понимает и хочет стать настоящим человеком. Но одновременно понимал, что это просто карта памяти, записывающая необходимую информацию. Прошло почти две недели с тех пор, как глаза Хосока впервые открылись. Он делал удивительные успехи и схватывал всё налету. Конечно, было ещё много ошибок и непонимания, но он учился и запоминал всё, что ему говорят. Это непременно радовало и заставляло заботиться о нём ещё больше. — Хосок, давай немного отдохнём перед тем как я уйду. Чёрные глаза поднялись вверх, в них загорелся вопрос. Ах, да. Хёнвон же там ещё не был при нём. — Я должен буду уйти на несколько часов, поэтому дом останется на тебе. Ни в коем-случае не уходи отсюда и не открывай никому. Займись чем-нибудь ещё: посмотри телевизор или почитай книжку, ты же хорошо всё запоминаешь и возьмёшь оттуда что-то новое о жизни. А сейчас давай просто расслабимся. Хёнвон сделал пару глотков чаю и поморщился от горьковатого вкуса. Передержал Хосок пакетик. Пройдя к кровати, он как можно ближе лёг к стене и поманил к себе. Тот всё с тем же удивлением смотрел на него, но всё-таки подошёл и устроился рядом. Из-за размеров кровати они лежали довольно тесно: теперь Хосок был тёплым и даже горячим из-за постоянно работающей техники в нём. Но это было предусмотрено, и Хёнвон установил охладитель, который при максимальной температуре снова снижает её, делая Хосока снова ледяным. Ещё раз пройдя рукой по открытым участкам кожи, дабы убедится в её мягкости, Хёнвон немного приблизился к шее и почувствовал приятный запах одеколона. — Ты брал мой одеколон? — Ты говорил, что из-за этого люди приятно пахнут. — Мне и твой запах процессов нравился. Снова эта улыбка, которой он научился в первый день. Хосок потянулся к чужой щеке и нежно погладил её. Для него она была постоянно горячей. Как-то раз он даже принёс пакетик холодного льда и приложил к ней. Хёнвон, конечно, подскочил и отчитал, объяснил, что делать так нельзя. Но видимо какая-то информация так хорошо сохранилась, что желание остудить горячую щёку никак не проходило, даже после объяснений. — Что ты делаешь? — Ты тоже так делаешь. Нельзя? — Ты всё за мной будешь повторять? Я может просто так проверяю твоё состояние и температуру. — Я тоже. Хёнвон не знает, что будет делать дальше. Сейчас ему просто жизненно необходим кто-то, кто будет проверять его состояние через поглаживание щеки. Но этот кто-то явно не человек.