Хён

Чонгук был обычным парнем с переломанной жизнью. Когда ему было пять, мать умерла от сердечного приступа. Отец тогда горевал, даже больше времени сыну уделять стал, но потом, спустя год-два, забылся и стал жить, будто не было ничего. Потом в его жизни появилась девушка, которая смогла окольцевать его. Чонгук тогда впервые понял, что даже мачеха не способна заменить ему родную мать. Сначала все было хорошо, ребенок рос не обделенный вниманием, мачеха была добра, но потом все резко поменялось. Отец стал пить, а потом и вовсе стал винить маленького Гукки в том, что его бывшая жена погибла. Чонгук тогда впервые очень долго и сильно плакал, сидя под лестницей. Когда ему исполнилось семь, отец поднял на него руку. Просто потому что он есть. Потом родился Тэхён. Про мальчика и вовсе забыли, он жил собственной жизнью и лишь старая кухарка помогала ему справляться с трудностями. Чонгуку исполнилось двенадцать, и в его жизни случилась вторая потеря близкого человека. Старушка умерла, оставив его совсем одного. Отец все продолжал приходить пьяным по вечерам и избивать Чонгука до потери сознания. В четырнадцать парень решил бежать. Он собрал все необходимое и ночью вылез из окна. Бежал, спотыкаясь, раздирая коленки в кровь. Он шел по улицам ночного Сеула, даже не зная дороги, просто что-то внутри указывало, что рядом есть его пристанище, его огонёк надежды. Около клуба, возле которого остановился Чон, стоял и курил парень. Он был красивым. Лисьи глаза, обрамленные ресничками, были прикрыты, тонкие и влажные губы пускали колечки дыма, кожа была словно фарфор, а мятные волосы придавали изюминку. Он сразу заметил мальчишку. Подошел, спросил и увел за собой. Обработал раны, а потом отвез к себе домой, уложил спать и разрешил жить у себя. Для Чонгука жизнь началась с чистого листа, когда он познакомился с неким Мин Юнги. Он стал его якорем, новым смыслом жизни и близким человеком. Чонгук восхищался хёном и до блеска в глазах был рад его видеть. Его тонкие пальцы, поглаживающие мягкие волосы доводили до исступления, а бархатный голос уносил далеко и надолго. Чонгуку уже шестнадцать, он живет у двадцатилетнего Юнги уже два года и успел выучить все его привычки. Мужчина любит крепкий кофе, ненавидит, когда его будят раньше времени, обожает музыку и умеет играть на пианино, а так же любит свою девушку. Да, у Юнги есть девушка, которую Чон возненавидел с самого начала. Она пришла к ним с утра, открыв дверь своим ключом, приготовила кушать и пошла будить Юнги. Чонгук сидел в соседней комнате и глотал слезы, слыша приторные до рвоты стоны девушки. Лишь только хриплый и возбужденный голос Юнги успокаивал, но Чонгук искренне хотел оказаться на месте этой швабры, хотел извиваться под фарфоровым парнем, хотел слышать его голос и ощущать на своем теле его язык, доводящий до Гонконга. Чонгук снова подрался в школе, потому что один чмырь обзывал девушку из класса младше. У него снова ссадина и он снова возвращается с настроением ниже плинтуса. Юнги возится на кухне, а потом налетает на парнишку и усаживает на край стола. Рубашка спущена с плеча, а майка пропиталась кровью. Мин бережно обрабатывает рану на скуле, периодически дуя на неё, когда слышит шипение младшего. — Из-за чего опять подрался? — в голосе нет упрека, в нем только ласка. — Из-за девушки. Один придурок стал оскорблять её, я и вступился. — хмуро ответил Чон. — Правильно сделал, девушек надо защищать. — приклеивая пластырь ответил Юнги. — Готово, боец. Похлопав по плечу, Юнги собирался уже уйти, но продолжал стоять и смотреть в кофейные глаза, чуть сжимая руку на плече. Только ли забота о младшем заставляет его вести себя так мягко и податливо? Или может быть тут что-то другое. Юнги не знает, он запутался. У него есть Юи, которая любит его и знает как сделать хорошо, но рядом с этим парнем он другой. Он даже с девушкой своей так себя не ведёт, он берет её грубо, кусает и оставляет отметины, но почему-то Юнги уверен, что если он захочет взять Чонгука, то будет ласков и терпелив, будет растягивать его хоть полчаса, хоть час, главное, чтобы мальчику не было больно. Его мальчику. — Хён? — он щелкает перед глазами Юнги, вытягивая из раздумий. — Чонгук, скажи, пожалуйста, что ты ко мне чувствуешь? Сердце пропускает удар, а потом бешено бешено бьётся. Чонгук не знает, что сказать, он в тупике. Соврать или сказать правду. Он боится, что после признания его выкинут, испугаются чувств и забудут. И это будет больнее, чем просто страдать от односторонней любви. — Я люблю тебя, хён. — так тихо, что почти не расслышишь, но Юнги слышит. Все слышит. Он громко выдыхает и смотрит точно в глаза. Долго смотрит и уйти не даёт, а потом берёт, запускает руку в русые волосы, приобнимает за талию и целует. Мягко, не давя, просто посасывает одну губу за другой. Чонгук сначала в ступоре стоит недолго, а потом ротик приоткрывает и язык чужой впускает. Он стонет от того, что мечта сбылась, от того, что Юнги стоит и обнимает его, целуя. Чонгук хватается пальчиками за футболку, комкает её и жмется ближе, боясь, что оттолкнут. Но Мин не отталкивает, а раздвигает ноги младшего и встает между ними. Подхватывает под попу и усаживает на стол, губами переходя на шею. Гладит бедра почти невесомо и, в контраст, кусает кадык, оставляет засосы на ключицах, довольствуясь прерывистыми стонами на ухо. Чонгук сгорает в умелых руках Юнги. Он плавится от жарких поцелуев и ледяных рук, блуждающих под майкой. Рубашка падает на пол, туда же Юнги отправляет и майку, а потом припадает к багровым соскам, целует и прикусывает, всасывает в рот, играется языком и оттягивает. Чонгук откидывает голову назад и стонет, уже не сдерживаясь. Он зарывает руки в мятные волосы и сжимает их. Юнги снова поднимается вверх, проводит дорожку из ямки меж ключицами до подбородка и кусает, впивается в губы, слизывает капли крови и срывает с себя футболку, заваливая Чонгука на стол. Парень вздрагивает от контраста холодного стола и горячего тела Юнги, полосует его спину ногтями, оставляя царапины и бьётся головой о стол, когда в очередной раз Юнги засасывает его сосок. Парень медленно спускается вниз, прикусывает кожу над пупком и медленно стягивает с парнишки джинсы с боксерами. Собственное возбуждение давит и уже терпеть невозможно, но Юнги терпит и не срывается. Он дует на головку розоватого члена и слышит судорожный вздох. Поцелуями по внутренней стороне бедра он добирается до отверстия и мажет по нему языком. Чонгук дергается и прикусывает ребро ладони, но Юнги тут же прекращает. — Я хочу слышать тебя. — рычит тот на ухо младшему и, засосав мочку, снова опускается вниз. Он целует сжимающийся анус и проходится по нему языком. Резко вводит его и сразу выходит. Он продолжает свою пытку, пока Чон извивается, лежа на столе и хватается за его края. Юнги плавно надрачивает младшему, продолжая толкаться в отверстие. Свободную руку он подносит ко рту младшего и призывно тыкает в губы. Младший все понимает и берет в рот пальцы. Он слюнявит их, старательно обводя языком, долго смачивает слюной, а потом выпускает. Юнги подставляет к анусу один палец, продолжая вылизывать языком, и вводит на всю длину. Младший дергается, но через секунду стонет громко и протяжно — Юнги массирует простату. Парень добавляет второй палец и толкается снова, постепенно ускоряясь. Посчитав, что трёх пальцев будет достаточно, он выходит. Чонгук слышит как вжикает молния. Джинсы и боксёры Юнги остаются на полу. Он входит медленно, сначала только головкой, успокаивая Чонгука поцелуями в щеки, нос, глаза и губы. Потом толкается и входит наполовину, глуша крик Гука в поцелуе. Он выходит и входит снова только на половину, даёт привыкнуть и резко толкается по самое основание. Чонгук стонет и подвиливает бедрами, насаживаясь глубже. Юнги собирает всю свою силу воли и начинает медленно двигаться, он попадает точно по простате, выбивая из Чонгука громкие стоны. Когда терпеть уже сил нет, Мин срывается на быстрый темп и вколачивается в обмякшее тело. Чонгук впивается ногтями в бока Юнги и громко и прерывисто стонет. Глаза закатываются от удовольствия, и он вслепую ищет сахарные губы. Юнги втягивает его в медленный и тягучий поцелуй, продолжая зверски вбиваться в него. Кухня пропахла страстью насквозь и ещё долго не выветрится, стол начинает раскачиваться и, кажется, скоро рухнет. Чонгук издает самый громкий стон, схожий с криком и бурно кончает, пачкая животы. От крышесносящей узости парня, Юнги делает последние толчки и кончает глубоко в парня. Устало заваливает на содрогающееся от оргазма тело и целует его в висок. Юнги с трудом поднимается и несет Чонгука в ванну. Там он моет его, потом принимает душ сам и укладывает его в свою кровать, прижимая к груди. Чонгук засыпает мгновенно, слыша только тихое «Люблю» в районе макушки.

***

Утро начинается с визга девушки, которая пришла будить Юнги, а наткнулась на обнявшихся парней. Юнги сразу проснулся, фокусируя взгляд на раздражителе его барабанных перепонок, и нехотя поднимается, выталкивая девушку на кухню. Чонгук сидит, укрывшись одеялом, и слушает крики с кухни. Девушка выясняет отношения, которых, как сказал Юнги, быть не может. Улыбка появляется совсем не осознанно и не пропадает вообще. Юнги устало заходит в комнату, садится напротив Чонгука и, прижимаясь лбом к чужому, говорит: — Кажется, теперь я встречаюсь с тобой.