Последнее путешествие

Широкий клинок вонзился в мясо и с хрустом перерубил кость. Конечность отделилась от остальной туши, а тесак продолжил свое дело, отсекая ровные куски. Они один за другим занимали свое место на сковороде, которая затем отправилась в печь. По дому разнесся приятный аромат жареного мяса. Смог готовил себе ужин. Ужин. Для него это слово было не просто обозначением вечернего приема пищи. Оно говорило о том, что ему есть где и чем ужинать. А это для Смога стало важнее всего. Годы, проведенные в странствиях научили его ценить домашний уют и еду. Когда спишь на камнях, питаешься гигантскими комарами и постоянно дерешься - осесть хочется все больше. Герой приземлился на стул, выжидая, пока приготовится баранья нога. В его мировоззрении, баранья нога - неотъемлемая часть домашнего очага, наряду с печью, теплым шерстяным покрывалом и креслом-качалкой. Конечно же, к домашнему очагу обязательно должна прилагаться его хранительница. Смог познакомился с ней, когда, во времена первой войны за Леональ, лежал на мостовой леональской улицы и истекал отравленной ядом кровью. Он знал, что это - цена победы в войне, и был готов заплатить её, но, впрочем, не расстроился, когда Арна, медсестра из уцелевших даймонширских полков, нашла его и послала за помощью. Еще месяц она ухаживала за ним, пока отрава не перестала угрожать жизни, и за это время они настолько привыкли друг к другу, что решили попробовать начать новую жизнь вместе. С тех пор прошло больше тысячи лет. Некогда черные волосы на висках Смога покрылись сединой, а на широком лице с массивной, квадратной челюстью и в уголках холодных, красно-серых глаз, залегли морщины. И все же, как и любой высший демон, он не утратил сил, и оставался все тем же Смогом, что и десять веков назад. Почти тем же. Бывший герой вытащил мясо из печи и перевернул рукой, второй придерживая сковороду снизу. Раскаленный металл приятно грел ладони демона. Как всегда, пробуждая магию он испытывал некоторое удовольствие и эмоциональное возбуждение, и не гнушался использовать свои способности в повседневной жизни. С неохотой поставив посудину обратно, Смог поежился от холода, закинул в печь еще несколько поленьев, и вновь погрузился в раздумья. В такие вечера, как этот, он, бывало, тосковал по былым временам, наполненным приключениями, путешествиями, адреналином в крови, звоном мечей, шумом трактиров, тихим стрекотом сверчков по вечерам и друзьями, сопровождавшими его. Понимание того, что они, как и все остальное, остались только в воспоминаниях Смога, отдавалась тупой, приглушенной болью где-то в глубине его души. Даже спустя тысячу лет ему часто хотелось вернуться в самое начало. Поленившись тянуться за приборами, Смог поправил неровно лежащее мясо пальцем и нервно оглянулся, чтобы убедиться, что его "совершенно негигиеничное и дикое действие" не заметила жена. Забавно, что последним доступным ему воспоминанием, самым началом, ключевым персонажем была... Маленькая коричневая птица, четыре расправленных крыла которой ярко выделялись на фоне солнца. Она спорхнула с остатков каменной башни и спикировала вниз. Резким движением треугольного щита Смог сбил птицу в полете. Он едва успел среагировать и ударить сбоку, чтобы клюв не продырявил насквозь и его и щит. Сбитый с траектории четырехкрылый колибри резко затормозил, развернулся и снова бросился в атаку. Подставлять щит не было времени, так что Смог парировал удар, подставив под клюв свой клинок. От меча откололась длинная, доходящая до середины лезвия стальная щепка, а колибри вновь оказался отброшен, но уже заходил на следующее пике. Смог в последний момент отпрыгнул, и птица по крылья вошла в твердую, каменистую почву даймонширских Пустошей. Пока колибри не очухался, герой подошел и нанес несколько ударов ногой. Ранее вибрировавший на высокой скорости в попытках выбраться колибри замер и обмяк. Смог удостоверился в смерти противника, и лишь после этого сел на лежащий неподалеку крупный камень, обратив взор в сторону развалин. Хайсин, древний город демонов раскинулся перед ним. Хоть город и утратил былую красоту, он не растерял величия и славы, к сожалению, дурной. Из некогда двенадцати башен выстояло всего три, и их шпили возвышались над Пустошами, напоминая всем в десятках километров вокруг - здесь стоит величайшее творение даймонширского народа. В самом центре стоял старый королевский дворец. Он был не намного ниже башен и составлял ядро города. Постепенно, город "растекался" в разные стороны, перерастая из внушающих трепет административных строений в двух и трехэтажные дома, а за высокой стеной с десятками квадратных сторожевых башен превращаясь в маленькие постройки тех, кому не хватило места в черте города. Все было разрушено и пребывало не в лучшем состоянии. Магический купол, которым демоны всегда покрывали свои города, истончился и со временем исчез, предоставив ледяному ветру свободно точить камень и обрушать поврежденные участки стен. Вновь поднявшись, Смог направился к главным воротам великого города. Проходя мимо домов он заглядывал в окна: внутри большинства домов оказались брошенная мебель, полуистлевшая одежда, драгоценности и кости. Последнее объясняло, почему охотников помародерствовать здесь было немного. Герой быстро миновал внешнее кольцо застройки. Огромные каменные ворота в полтора десятка метров в высоту были, как и вся стена, украшены барельефами, изображавшими сцены из истории Старого Даймоншира. Две башни по бокам, испещренные бойницами и дырами, имели спереди скульптуры двух гигантских демонических стражей. Они стояли с расправленными крыльями, воткнув мечи в землю перед собой и положив на них руки. Когда-то давно, как гласили легенды, во время войн Столетнего восстания, эти каменные клинки изрубили не одну сотню мятежников. Смог слегка вздрогнул, минуя статуи, и, подойдя к воротам, толкнул одну из створок, широко расставив руки. Мышцы на жилистых руках даймонширца вздулись от напряжения. С огромным трудом, шаг за шагом продвигаясь вперед, он сумел расширить щель до нужного размера, и протиснулся туда, стараясь не обращать внимания на движение меча скульптуры и сдавленный крик, которые пытались навязать ему обманутые органы чувств. Тяжелые шаги героя звучали оглушительно в тишине, нарушаемой лишь свистом ветра да поскрипыванием сорванных с петель дверей. По узким улочкам и широким дорогам он медленно следовал вперед, продвигаясь к своей цели - дворцу Проклятого короля, который возвышался над остальным городом. Огромные квадратные колонны и высокие башни с тонкими шпилями, барельефы на стенах и роскошные, мрачные комнаты, проглядывающие через разверстые дыры сломанных стен. Нынешняя Адская крепость, королевский дворец Хэллгейта, был, как и сама новая столица, лишь тенью Хайсина и его зданий. По мере того, как Смог приближался к нему, вокруг становилось холоднее, страх понемногу подбирался к герою, готовясь напасть в самый неожиданный момент, а в ушах все пронзительнее звенели звуки, похожие на отчаянные крики умирающих. Каждый метр продвижения вперед давался с трудом. Участившееся, прерывистое и громкое дыхание Смога не заглушало давящего на сознание визга, который издавали... Души уничтоженных в кровавой бойне демонов? Птицы, наблюдающие за ним с высоты? Статуи? Движущийся на другой части улицы крылатый силуэт? А может быть, сам Смог? Резкая головная боль и темнота в глазах заставили Смога упасть на колени. Взбесившийся вдруг ветер хлестал по незащищенным рукам песчинками. Изо рта демона вырвались клубы пара. Он посмотрел на изломанную брусчатку, попытался прогнать видения и вернуться мыслями к неумолимо приближавшемуся силуэту. Безуспешно. Ужасные картины, вой, крики, чувства боли, холодного, липкого страха и парализующего ужаса, пронизывали его разум, лишая свободы тело, сводя с ума. Смог прополз, двигаясь резко и неестественно, еще немного, а потом вновь поднял голову, направив стеклянные, невидящие глаза к небу, издал крик. Смешавшиеся в один звук ощущения превратились в крик - крик жуткий и страшный, крик боли и ярости, ненависти, страдания. Один из тех, которыми двести лет назад был наполнен каждый квадратный сантиметр Хайсина. И вдруг, все исчезло. Смог будто провалился в пропасть, образовавшуюся там, где он только что изо всех сил сопротивлялся невероятному давлению. На место отчаянию и гневу, которые мгновение назад можно было, казалось, пощупать рукой, пришла пустота. Остались только притягивающие, гипнотизирующие глаза, с которыми даймонширец встретился, опустив взгляд на силуэт, успевший подобраться на расстояние вытянутой руки. Раствориться в них. Упасть в ничто, оставить позади эту жуткую боль. Призрак протянул руку ко лбу Смога. Четырехкрылый колибри, оставленный втоптанным в землю у входа в Хайсин, уже пришел в себя и спикировал на обидчика. Острый клюв навылет прошил наплечник брони Смога, лишь слегка поцарапав кожу, а пернатый влетел в щели между камнями и застрял. Толчок, произведенный птицей, развернул Смога вполоборота и выбил из состояния, близкого к полному и перманентному кретинизму. До того, как призрак вновь попытался захватить сознание даймонширца, тот схватил отброшенный рунированный клинок и разрубил призрака напополам. Появившееся было в голове Смога эхо криков тут же бесследно исчезло, как и всякие следы духа. Отдышавшись, герой с трудом поднялся на ноги. Вынутым из дороги булыжником он заложил трепыхающегося в трещине колибри, мысленно поблагодарив того за оказанную помощь, и, наконец, облегченно вздохнул. Скрипнувшая позади дверь заставила его вздрогнуть и слегка присесть. Королевский дворец отсюда казался еще выше. Площадь перед ним была завалена обломками камней с остатками статуй и барельефов, выбитыми из стен во время ожесточенных боев за столицу. Сквозь образовавшиеся дыры виднелись некогда роскошные, но мрачные и разбитые комнаты. Единственное что осталось целым - это огромные, под стать самому замку, каменные ворота. На них был искусно вырезан огромный крылатый демон в тяжелых доспехах и с горящим двуручным клинком в руках, сидящий на троне, собранном из костей. Здесь были в основном черепа и ребра самых разных мастей и размеров - драконов, львов, демонов, людей. Смог осторожно сделал первый шаг на аллею, ведущую к воротам, и медленно пошел вперед. За ним с хрустом поворачивались каменные головы расставленных вдоль нее статуй, но когда он сам оглядывался, все они были на месте. Когда створки ворот захлопнулись за Смогом, вокруг него воцарилась мертвенная тишина. Ветер стих, больше не было слышно скрипа дверей, а песок перестал бешено хлестать по рукам. И в целом можно было сказать, что здесь безопасно, только иногда установившийся покой нарушал хруст костей под сапогами Смога. Что было дальше, Смог уже не помнил, да и не хотел вспоминать. Смог вдруг резко открыл глаза и втянул носом воздух. Чувствовался запах горелого мяса. После нескольких секунд сонного непонимания, он бросился к печи и, чертыхаясь, рукой молниеносно вытянул оттуда сковороду. Мясо кое-где уже пригорело, но, в целом, было годно для употребления в пищу. Он кинул на тарелку немного овощей, и, отрезав пригоревшие куски отправил мясо туда же. Затем, Смог поставил тарелку в середине большого дубового стола в кухне и уже повернулся, чтобы позвать Арну. В дверь постучали. Постучали негромко и слабо, словно из последних сил. Смог замер, умолкнув на полуслове. Он не ждал гостей, и не был рад их появлению. Стук раздался еще раз. Последний получился намного громче остальных, как если бы на дверь навалились всем весом. Смог колебался. Чувство осторожности подсказывало игнорировать стук, но интерес, пробудившийся в даймонширце, считал иначе. Он потянулся к магии и активировал её, бросив всю энергию на защиту. Внешне ничего не изменилось, но в таком состоянии он мог бы выдержать даже удар двуручного молота, правда, всего один раз, так что нож для разделки мяса Смог крепко зажал в руке за спиной, пока другой открывал дверь. Демон едва успел среагировать, и не всадить нож в упавшее ему из тьмы в руки тело в плаще, вероятно опиравшееся на дверь перед тем, как её открыли, а поймать его. Нож из руки со звоном упал на пол, а Смог подхватил гостя, тяжело навалившегося на него, и ощутил под пальцами жесткую, густую, похожую на собачью, шерсть, липкую и мокрую от крови. "Вульф" - удивился Смог. Не тому, что держал в руках огромного прямоходящего волка, а тому, что последний все-таки здесь. О причинах оставалось бы только догадываться, если бы раненый вульф не нашел в себе силы хрипло произнести, одну короткую фразу: - Помоги. Смог опешил. Вульфы просят помощи у чужаков еще реже, чем заходят в гости. На принятие решения демону потребовалось всего несколько секунд: отказывать в помощи было не в его правилах. Он взвалил на плечи тяжело дышащего вульфа и, отключив расходующую силы защитную магию, понес его к себе в комнату. Тот тихо заскулил. - Смог! - Раздался взволнованный и удивлённый голос Арны. - Кто это? Она стояла в дверях гостиной, вопросительно подняв тонкие брови. Её сложенные за спиной крылья, которые совсем не скрывала изящная фигура, касались бы бревен потолка, если бы тот не был на полметра выше нормы. - Вульф. - с небольшой задержкой буркнул Смог и продолжил идти. Он знал, что очевидный ответ разозлит жену, но не смог придумать ничего лучше. Тем более, что предположений по поводу того, кем мог быть неожиданный гость, он не имел. Она наполовину расправила крылья и нахмурилась, придав себе угрожающий вид. - Я вижу, но какого черта окровавленный вульф делает в нашем доме? Смог вновь немного поколебался и остановился на односложном ответе: - Лечится. В стрессовых ситуациях он был еще немногословнее чем обычно. Арна была встревожена настолько же сильно, насколько и удивлена. - Я не... - Не понимаешь что происходит? - Хорошо было бы узнать. - Никогда не узнаешь если он подохнет у нас под дверью. Арна поджала губы. - Труп будешь убирать сама. - Добавил Смог. Он положил вульфа на пол, снял с него плащ, скрутил и подложил под голову. Демонесса открыла было рот, но раненый извергнул из себя очередную порцию крови и закашлялся, так что она только поморщилась при виде испорченного ковра, а затем опустилась на колени и начала осмотр. Смог даже не надеялся на то, что аргумент про уборку трупа повлиял на её решение, и уже готовился получить по голове за эту фразу, но потом. Сейчас важнее было разобраться с умирающим. Легкое голубое мерцание между пальцами Арны засвидетельствовало использование магии, которой она успокоила раненого. Его дыхание выровнялось, и он, кажется, заснул. Медсестра с выражением глубочайшей сосредоточенности на лице сменила цвет магии и продолжила работу. - Принеси мне миску и отправляйся спать. Она не любила когда ей мешали, а "мешать" в её случае означало находиться в радиусе пары десятков метров. Смог не стал испытывать и без того натянутые до упора нервы жены и отправился выполнять обе просьбы, на ходу выстраивая догадки о том, кем мог быть неожиданный посетитель. Со второй частью, правда, возникла проблема: пронзительный, полный боли вой из соседней комнаты разбудил его спустя несколько часов. Ветка под сапогом Смога хрустнула. Он громко и выразительно чертыхнулся, наблюдая за убегающим в чащу оленем. На охоту обычно ходила Арна, но сегодня она осталась с раненным. Луком Смог пользоваться не умел, поэтому прихватил с собой старые и побитые метательные топоры - крайне неудобные для этого рода деятельности. Еще более неудобным и неприспособленным был Смог. Он снова замер в ожидании - нельзя возвращаться домой ни с чем. Демон вновь прокручивал в голове события прошлой ночи и слова вульфа, который, по просьбе, а точнее приказу Арны, остался у них еще на несколько дней. Он принес новости из внешнего мира. Смог не был этому рад, но теперь он знал, что Леональ решил расширить владения и лучшее, что местная власть смогла придумать - это захватить часть территорий вульфов, чем последние были недовольны. Проще говоря, леональцы развязали войну, и его, Смога, дом находился на самом её острие. Леональские войска упорно шли вперед,подогреваемые старой ненавистью к вульфам, вырывая из волчьих зубов каждый клочок земли, оставляя за собой сотни и тысячи убитых костяными стрелами, упавших в ямы с кольями, расплющенных бревнами и падающими деревьями, или банально зарезанных кинжалом ночью. Вульфы не гнушались использовать против захватчиков любые методы. Львы отвечали им показательными казнями и выжиганием леса. А лес отвечал тем постоянными смертями в трясине, от ядовитых змей и отравленных ягод. Сам вульф, который, кстати, так и не назвал своего имени, оказался членом разведотряда, который леональские войска окружили и прогнали десятки километров, перебив почти всех. К тому времени как они прекратили марш, Рир'шан остался последним выжившим и шел беспрерывно почти сутки, чтобы обогнать преследователей. Ему повезло добраться до дома Смога, а дальше разведчик уже почти ничего не помнил. Смог вновь сосредоточился на охоте. Свет утреннего солнца мягко проникал через кроны деревьев, делая лучи четко видимыми. От воздуха несло чистотой, прохладой и свежестью, которой его наполняли лиственные и хвойные деревья, некоторым из которых были уже сотни лет. В лесной подстилке шуршала, пищала, копошилась жизнь, птицы виртуозно выводили свои трели где-то высоко на ветвях. Олень показался в двадцати метрах от Смога. Охотник медленно занес руку с топором, стараясь не спугнуть дичь. Вдруг, он услышал жуткий крик где-то вдалеке. Олень вздрогнул и убежал. Смог тоже вздрогнул. Его прошиб холодный пот, руки затряслись, а мысли пронзила ужасная догадка. Голос показался знакомым. Арна. Смог, наплевав на оленя, молниеносно бросился в сторону дома. Еще раньше чем он увидел леональских солдат, Смог почуял запах гари. На месте его дома полыхал огромный костер. На фоне пламени ясно виднелись фигуры - около десятка хвостатых, покрытых шерстью и вооруженных, другая, лежащая немного в стороне, и последняя - с двумя крыльями за спиной. Она стояла на коленях перед леональцем, сжимающим в руках меч. Голова Арны была опущена, роскошные длинные, черные волосы растрепались и стелились по земле рядом с безвольно свисавшими крыльями. Смог побежал еще быстрее. "Только бы успеть." Он все понял сразу. Отряд львов, гнавшийся за вульфом нашел его, и собирался жестоко отплатить за то, что того укрывали. Арна ни за что не выдала бы раненного просто так. Леоналец занес меч. Смог уже поднимал руку с топором. Перед тем, как клинок опустился, она подняла голову. Их взгляды встретились. Он смотрел в её глаза только миг, но запомнил их навсегда - глубокие карие глаза, полные сейчас сожалений и боли. Только миг. Две головы коснулись земли почти одновременно - голова жены Смога, срубленная острым лезвием меча, и голова её палача, грубо оторванная от тела брошенным с невероятной силой топором. Смог замер. Внутри него все сжалось, а в горле застрял ком. Сперва, он ощутил пустоту, но её тут же заполнила ярость. Они убили Арну. Страдание и боль от потери смешались с ужасной злобой, сковав его, не разрешая двигаться, пока они не накопятся, не выплеснутся в... Он активировал магию. Почти не задумываясь, так же, как и сотни лет назад. Смог отвел назад руки, и пропустил через себя бурлящий поток энергии. Из рук вырвался огромный, в два раза больше чем обычно столп алой магии, и он бросил даймонширца вперед с колоссальной скоростью. Смог, за секунду до того, как врезаться в первого врага, резко откинул назад голову и ударил его лбом в лицо, только после этого прервав рывок. Леоналец отлетел на несколько метров, его морда превратилась в кровавое месиво. Лицо Смога покрылось кровью, разум затуманила ярость, а тело переполняла утроенная бешенством мощь. Он издал жуткий, полный ненависти, злобы и страдания вопль. Леональские солдаты ошеломленно уставились на орущего демона, только что размозжившему череп их командиру собственной головой. Второму, стоявшему неподалеку, Смог выдернул из сустава и оторвал руку с мечом, затем нанеся ею же несколько ударов. В стороны полетели куски мяса. Третий успел прийти в себя и атаковал мечом справа сверху. Смог схватил клинок правой рукой и несильно дернул на себя. Солдат не выпустил рукоять, но сильно подался вперед. Демон схватил льва за плечо, поднес к его корпусу вторую руку и направил в неё всю доступную энергию, а потом выпустил мощь наружу. От туловища леональца остались обрывки. Четвертый бежал на него с топором. Смог не стал даже замахиваться на него, а резким выбросом энергии раздул огонь от пылающего дома. Загоревшийся мех леональца мгновенно превратил его в бегущий и кричащий факел. Осталось пятеро. Трое из них окружили Смога, неуверенно выставив вперед клинки, остальные начали заряжать арбалеты. Смог истерично засмеялся, а затем метнулся вперед. Следующей жертвой его стал тот, которого он толкнул, пока очередным энергетическим рывком добирался до арбалетчика. Разряженный по корпусу Смога болт отскочил, как от камня. Демон вырвал из рук стрелка арбалет и проломил ему череп одним коротким ударом в висок. Второй арбалетчик тоже успел разрядить оружие, но все так же безуспешно. Его просто-напросто смело отправленным Смогом потоком энергии. Последние противники были деморализованы настолько, что едва удерживали в руках оружие. Одного он схватил за нагрудник и бросил в огонь пылающего дома, спровоцировав новую вспышку алой энергии. Последний развернулся и начал бежать в сторону леса. Смог выудил из-за пояса второй топор и метнул. Беглец вскрикнул и упал навзничь со сломанной и полуперерубленной ногой. Демон медленно пошел вперед, встал над леональцем, и, пропуская мимо ушей мольбы о помиловании, взял того за гриву, придавил коленом к земле и медленно начал тянуть вверх, пока жалобный скулёж не сменился хрустом и тишиной. Ярость отступила, оставив после себя только ужасную пустоту. Смог сделал несколько шагов в сторону и обессилено упал на колени. Его вырвало кровью - он впервые пропустил через себя столь большой обьем магической энергии, и это вызвало определенные последствия. Его вновь согнуло пополам - не только от физической боли. Он наконец-то посмотрел на то, что сделал. "Нет, нет, нет" Он не хотел верить в то, что все, построенное им за тысячу лет было разрушено в один день, его собственными руками. Его дом был сожжен, потому что он пустил в дом ищущего помощи вульфа, его жена обезглавлена, потому что он не успел спасти её, а руки теперь по локоть в крови, хотя он обещал себе больше не давать волю ярости. Вокруг него было пусто. Внутри - тоже. Смог опустил голову. Его широкие плечи затряслись, и он впервые в жизни бесшумно разрыдался. А затем испустил звук, чем-то отдаленно напоминающий крик - истошный, отчаянный, надрывный. Такой же, как и тысячу лет назад в Хайсине. Со столетней сосны неподалеку, тревожно хлопая крыльями, сорвалась и улетела подальше от источника звука стая черных птиц. И теперь, возле пепелища своей жизни, Смог остался один. Совсем один.