Научишь?

Вечером тихо. Особенно в школе. Ведь школа весьма громкое место. Крики, беготня, громкие разговоры на переменах. Концерт в школьном зале, отчитывание опоздавшего ученика. Поэтому возникает диссонанс, когда приходишь в это место вечером. Вопреки утреннему настрою, теперь это большое помещение кажется весьма уютным. Хотя и утром в этом месте уютно. В классе музыки. Ну, по крайней мере, Маки здесь очень нравится. Накрапывает дождь, атмосфера потихоньку меняется. Дождь напоминает Маки о мьюз. Точнее, об одном из членов мьюз. Уми. Поэтому Маки очень любит дождь. Дождь — красивая природная мелодия, уникальная музыка. А музыка — одна из самых важных вещей в жизни Маки, поэтому она хочет больше проводить времени с дождем. Но он редко навещает Токио, так что Маки ценит каждую минуту, проведенную с ним. Был бы это концерт, репетиция, плевать, главное, что Маки чувствует присутствие Уми, и это подталкивает стараться больше и усерднее для достижения цели мьюз. Но Уми не замечает Маки. Скорее всего. — Маки! Нишикино вздрогнула. Это было неожиданно. Кого-кого, а её увидеть здесь она и не предполагала. — Что случилось? Почему ты еще в школе? Хоть это было и неожиданно, но очень приятно. Поэтому Маки улыбнулась своей самой чистой улыбкой, что не было в её характере. — Я не взяла с собой зонт, а идти с кем-то было не лучшей перспективой… Уми отвела взгляд. Похоже, она что-то скрывала, но Маки не обращала на подозрительное поведение Уми никакого внимания. Лишь обратно отвернулась к пианино, скрывая появляющийся румянец. — Слушай… Уми приблизилась к Нишикино, близко-близко, отчего у той захватило дыхание, и прошептала прямо на ушко: — Научишь играть меня на пианино? Скрываться теперь было бесполезно. Румянец прилил к щекам еще больше, сердце бешено заколотилось, при этом сделав сальто, — в общем, «как-то поплохело». Уми так же быстро, как и до этого приблизилась к Маки, отошла в сторонку. Возникла неловкая пауза. Уми подошла к окну и взглянула на непогоду, творившуюся за стеклом. Дождь медленно, но верно усиливался, превращаясь в ливень. Маки, наконец собравшись с мыслями, решилась ответить Уми: — Я не против обучить тебя. Казалось, тогда был предел смущения. Но нет. Хотя Маки было совершенно наплевать, что именно сейчас ощущает тело. Все внимание было приковано к Соноде. — Спасибо. Уми обернулась к Нишикино и чуть улыбнулась: совсем легкое движение губ, которое весьма удивительно подействовало на Маки. Она мотнула головой, отгоняя эти странные ощущения и глупую радость. — С чего начнем? Уми, мягко ступая, подбежала и села на банкетку вплотную к Маки. Отвернулась, что-то обдумывая, забавно поджимая губы, и спросила: — А сможешь сыграть мелодию, которую я тебе напою? А потом научить меня ей? И аккомпанемент… возможно, это уже лишнее. Уми опять задумалась. — Да, конечно, я смогу, и аккомпанемент подберу, я же… — Маки запнулась, густо покраснев, — ты же моя подруга. Уми снова мило улыбнулась, на что тело Маки отозвалось еще ярче. «Это опасно», — подумала та. Но не стала ничего предпринимать. Маки до боли хотелось подольше оставаться с Уми вот так, наедине. Обычно, если Маки и встречала Уми, это были либо тренировки, либо концерты. Пообщаться, конечно, она была бы рада, но… Маки не могла. Смущенность, взгляды остальных членов мьюз и боязнь, боязнь раскрыть себя, — все это сковывало и физически, и морально. Хотелось отключить все чувства, но это было невозможно. Обидно. Прогремел гром. Обе девочки вздрогнули из-за неожиданного звука. Маки очнулась от размышлений и заинтересованно посмотрела на Уми, помня, за чем именно та пришла. — Так, ты хотела, чтобы я сыграла мелодию, которую ты споешь? — Эээ… — Похоже, Уми тоже о чем-то думала, и только слова Маки вывели ее из раздумья. — Да. Кхм, — Уми прокашлялась и… запела. Маки словно растеклась от этих звуков. Мало того, что пела Уми замечательно, так и эта прекрасная мелодия была… знакома. Очень. Не до ностальгии, Маки уже слышала это где-то совсем недавно, но не могла вспомнить, где и как. Тем временем Уми уже закончила и чуть толкнула в бок Маки, ожидая, когда она уйдет из прострации. Маки, очнувшись, стала думать, что это за тональность была и с какой ноты начать. Наконец, Маки додумала и чуть дрожащими пальцами прикоснулась к клавишам. Уми чуть-чуть отстранилась, давая Маки простор для рук. Нажатие на клавишу, звучание ноты. Много звуков. Музыка. Маки запнулась, сбившись с ритма, покраснела. — Ничего страшного — тихая, подбадривающая улыбка Уми. Продолжение музыки, конец. Маки убрала руки с пианино, в волнении глянув в сторону Уми. — Красиво. Очень. Импровизация Нишикино действительно нравилась Соноде. Правда, ей было очень неловко это говорить. Но эти простые слова вогнали, и без того смущенную Маки, в ступор. — Это… очень красиво, правда, я так себе и представляла фортепианную партию своей песн… — Уми рефлекторно зажала рот, затыкая себя, но было слишком поздно. Маки уже уловила смысл. — Песня? — У Маки засветились глаза. — А текст есть или еще пока нет? Уми отвела взгляд. — В-второй вариант… — Тогда… о чем она?  О чем могла была быть та мелодия? Маки было действительно интересно. Очень. Поэтому Нишикино приблизилась к Уми и склонила голову прямо к её лицу, вынуждая сказать правду. Уми покраснела, отстранилась. Стала таким же помидором, как и до недавних пор Маки. Щеки горели в лихорадочном румянце, обжигая кожу. Выдавать Уми себя было безумно стыдно, тем более перед Маки. «Черт, черт, черт», — подумалось ей. Было уже поздно переводить тему. Шаги отступления все никак не приходили в голову. «Только не сейчас», — с такими мыслями Уми встала с банкетки и быстро выбежала из класса. Маки удивленно посмотрела вслед. Ей стало плохо. Отвратительно. Дождь все никак не прекращался. Нишикино легла лицом на фортепиано и разозленно бряцнула по клавишам. Издался противный, громкий звук. «Как же глупо», — все, что сейчас думала Маки. Упустила свой шанс побыть с Уми наедине и, в такую редкую минуту, поговорить с ней по душам. И почему ей вдруг стало это интересно? Могла бы просто вежливо помолчать и убрать всё своё любопытство подальше. Внутри кипела ярость к себе. Глупо, глупо, глупо. — Будешь чай? — Около самого уха, приглушенный и такой знакомый голос. Маки вздрогнула всем телом. На некоторое время зависла, переваривая новую информацию. — Ч-что? — Маки обернулась. Уми смотрела на нее все с той же смущенной улыбкой, от которой у Маки сразу же перестали болеть и ныть все части тела. Ярость и злость на себя улетучились. — Чай. Держи. — Уми протянула бутылку. — Я купила его в автомате этажом ниже. Ты, случайно, не голодна? Я и поесть взяла. — Уми протянула бенто. Теперь Маки была окончательно обескуражена. Она машинально взяла бенто, машинально сказала спасибо и залипла в одну точку. Точкой этой была Уми. Уми стало очень неловко от этого взгляда, поэтому она отвернулась к окну. Маки который раз за этот вечер покраснела, осознав почему Уми отвернулась, и подошла к ней. Раскрыла бенто и легонько толкнула Соноду в бок. — Ты ведь и себе взяла попить? Давай вместе. Маки положила еду на подоконник и взяла стул. Второго нигде не было. — Может, я принесу тебе банкетку? Или себе…как ты хочешь? Ответа не последовало. -…?! Маки испуганно отбросила стул и подбежала к Уми. Та стояла схватившись за голову и настолько сильно дрожала, что вскоре опустилась на пол, держась за подоконник. Маки, в немом шоке, присела к Уми, боясь хоть как-то ее тронуть в этом состоянии. Чуть наклонившись, Маки услышала тихий голос. — Я тебе скажу это. Я напою песню что сочинила. Только прошу, отвернись. И Маки отвернулась. Даже чуть отошла и решительно уставилась на асфальт за окном, который медленно, но верно затапливал дождь. Она бы обязательно сравнила себя с асфальтом, снова проведя параллель между Уми и дождем, но сейчас, она и думать ни о чем не могла. Шок начал превращаться в огромную рану на сердце, а вина заполнять душу до краев. Если бы Маки не отвернулась, она бы увидела заплаканное лицо Уми. Если бы Маки не отвернулась, Уми бы наверняка провалилась сквозь землю. Наверняка бы убежала, навсегда, из мьюз, из токио, вообще из мира. Было очень стыдно. И страшно. Но Маки, не понимала что происходит, и что именно вызвало такой приступ у Уми. Сонода выдохнула, собравшись с силами, и решилась на то, о чем наверняка пожалеет в скором времени. —Твои глаза — цветы… сирени, Голос дрогнул. Уми сама отвернулась от Маки, чтобы не смотреть на ссутуленную спину и красные, до ужаса красивые волосы, стекающие легкой волной по плечам. Надо было отвлечься, но не получалось. Как Уми взглянет в лицо Маки, если та повернется? Она просто этого не вынесет. Нет. Не сейчас. — Улыбка — сладкая, как мед, За спиной кто-то приглушенно вздохнул. Уми, если ты начала это дело, то продолжай. Другой дороги нет. —  С тобою тянется так время, ивмоемсердцетаетлед — И плевать, что голос уже давно сорвался. Плевать на то, что одну строку она протараторила, от того, что не хотела, чтобы Маки этого слышала. Плевать. Даже если сейчас она повернется, и увидит всё. Уми слишком долго держала всё в себе, переполнив душу до краёв. — Это четверостишье. Его достаточно? Ты уловила…смысл.? Хоть тон и был спокойным, но голос Уми был уже никакой. Полностью убитый, который под конец сошёл на шепот. «Как же страшно. Наверное, настало время увидеть и мне взгляд Маки, полный презрения, как раз тот, который она бросает всем неприятным ей людям. И я заслужила. Я отвратительна. Зачем я это рассказала своей самой дорогой подруге? Я не могла сдержать глупые чувства? Насколько же я слаба. Но уже слишком поздно копаться в себе. Сейчас…прямо сейчас…» — Уми. «Ох» — Уми, послушай меня. «Нет, не говори мне это в лицо. Я не вынесу» — Уми, все хорошо. Щека, горящая огнем. Тепло. Нежные прикосновения. Губы, целующие чуть ниже скулы, пытающиеся прекратить поток слез из крепко закрытых глаз. Руки, аккуратно перебирающие волосы. — Уми, видишь? Все нормально. Тихие, прекращающиеся всхлипы. Приоткрытые глаза Уми, с каким-то восхищением и удивлением смотрящие на лицо Маки. Лицо, которое слишком близко. Так, что можно рассмотреть и глаза, в уголках которых собираются слезы, и веки, полностью мокрые, и брови, чуть нахмуренные, в каком-то легком то ли испуге, то ли удивлении, приподнятые наверх. Можно почувствовать все тело Нишикино. От подрагивающих пальцев в волосах, до её губ, которые легким движением коснулись губ Уми. Тепло.