***
На следующий день, розоволосый парень, ранним утром сразу же побежал к ней, захватив с собой Хэппи. Подойдя к её дому он увидел, что окна были закрыты. Да и шторка плюсом! Это совсем на неё не похоже. Ладно ещё окно закрыто, так теперь она его и не увидит! Придётся проходить через дверь.Но и так не вышло.
Дверь была закрыта и на крики никто не отвечал. Тогда он захотел уже дверь сломать, как кто-то сзади схватил его. — Ты чё творишь, головёшка!? Не думаю, что Люси обрадовалась бы! — орал тёмно-волосый парень, стоявший в одних джинсах. — Грей!? Ты какого тут делаешь вообще!? — Саламандер весьма удивлся появлением своего согильдийца. — Люси вот решил проведать, а тут ты, дверь её ломаешь! Зачем, кстати? — спросил Ледяной маг, отпустив Драгонслеера. — Да тоже вот, пришёл к ней, а у неё окно представляешь закрыто! так ещё и шторину повесила! А дверь вообще не открывает, будто её дома нет! Вот я и разозлился... — сказал огненный убийца драконов и почесал затылок. — Мать моя, да ты и правда тупой... Она болеет, ящерица ты розовая! Она хочет побыть одна, может она вообще спит, а тут ты! — С каждым словом Грея, розоволосый немного понимал всё, что натворил. — Да... Ты прав... Ладно, пошли, Хэ... Стоп. А где Хэппи? — спросил Сын Игнила и выбежал на улицу. Там к нему подлетел синий кот, названный Хэппи, а в его глазах, читалось беспокойство. — Хэппи, где ты был? — спросил огненный волшебник. — Нацу... Я заглянул в небольшую щель из шторы и... Люси... Плачет...— голос котёнка слегка дрожал. Он был очень обеспокоен поведением девушки. Ведь правда, перед тем, как она заболела, она где-то дня 3 ходила грустной и унылой. Натягивала улыбку, не реагировала не на что. А сейчас она просто... плачет. — Что!?— одновременно спросили члены "Хвоста Феи". — Чего это она? — так же обеспокоенно спросил Нацу. — Может случилось что-то? — предположил Грей. — Может. Но если в этом кто-то виноват, то я найду его и он расплатиться за каждую пролитую ею слезу! Люси! —крикнул Нацу и уже хотел было взбираться на подоконник её квартиры, как его снова остановил Грей, но уже с помощью Хэппи. — Да что такое!? Почему вы не даёте мне к ней придти!? — возмущался тот. — Дурья ты бошка, она расстроена и вряд ли ты ей сейчас поможешь! — кричал Грей. — Прости, Нацу, но я согласен с Греем. — немного расстроено проговорил Хэппи. — Угх, чёрт с вами! Ладно, тогда, Хэппи, можешь рассказать, что ты ещё видел? Может она что-то говорила, или куда-то смотрела? Что-то делала? — распрашивал Нацу, садясь на скамейку, которую недавно поставили чуть подальше от дома блондинки. — Ну, она сидела на кровати и плакала... Больше я ничего не видел. Она очень тихо плакала, верно, что бы вы не услышали... — опечалено говорил летающий комочек. — ... Ладно. Завтра я приду к ней и всё разузнаю! Вдруг, случилось чего? А мы просто так сидим и смотрим как она плачет! — сказал Нацу, встав со скамейки и попрощавшись с Греем направился домой. В Гильдию сегодня он не собирается...***
Темно. Темнота в комнате, где почти всегда, даже ночью, было светло. Одеяло на кровати скомкано, подушка лежит где-то на полу, а на кровати сидит заплаканная блондинка по имени Люси. Она плакала уже давно, часто, долго... Ведь она уже не могла сдерживать слёзы, поэтому взяла "больничный" в Гильдии, чтобы, так сказать, выплакаться. Из-за чего она плачет? Да она и сама не знает... Из-за своей никчёмной жизни? Из-за стольких потерь? Из-за неразделённой любви? Да из-за всего это вместе. Она не пыталась найти одну причину, потому что знала, что когда начнёт искать её, то найдёт ещё несколько, и из-за этого станет ещё хуже. Как не странно, слёзы кончились и теперь по комнате раздавались лишь всхлипы. Она слышала как Нацу кричал, как пытался выломать дверь, их разгвор с Греем за дверью. Ей было приятно что за неё волнуются, правда приятно, но это всё не вылечит раны внутри, которые она сдерживала столькие годы. А последней каплей стало отдаление её лучшего друга от неё. Да, он стал отдалятся. Но ведь она совсем не знает почему... Если бы знала, на вряд ли она бы сейчас плакала. Но и вы узнаете это позже. Сейчас для неё существовала лишь она и её "депрессия", если её так можно назвать.