Небо и огонь

Он любит смотреть на небо и огонь. Всполохи пламя мажут по небу, ласково лижут щедро облитые бензином ноги и подпаливают разорванную миной плоть. Страха нет. Есть только странная, тупая — совсем не как от пули — боль в животе, словно его хорошенько пнули. Пламя в ногах не тревожит, лишь красит небо и подбирается ближе. Лицо спасителя — без того стертое временем и шоком — окрашивается оранжевым и не понятно, то ли это лейтенант с пробитым плечом, то ли снайперская поддержка (где она раньше была?). Пламя пропадает. Приходит страх, приходит боль. - База, пришлите вертушку, у нас раненый! База отвечает трезвоном будильника. Пламя, страх и боль, пригревшие плечи, нехотя отступают, отпускают голову, но окутывают сердце — не добрались тогда, но забыть себя не позволят. Он устало ведет ладонью по лицу, снимая остатки сна, ждет пока угомонится сердце, и только потом уже давно выверенным движением цепляет ножной протез, встает на ноги. Образы из сна смываются холодной водой, спаситель забывается еще сильнее. - Многие жители Нью-Йорка пришли сегодня почтить память героев, погибших на войне... Оператор утренних новостей крупным планом фиксирует монумент с громкими именами погибших, Его взгляд цепляется за парочку знакомых имен, глупые позывные. Боль от потери больше не тревожит, даже не напоминает о себе. Небо и огонь поглотили все под собой. Кофе выливается на плиту, шипит, испаряясь и оставляя тошнотворный запах. Диктор в телевизоре словно забывает о погибших на войне и расхваливает тогдашнее командование. Имя генерала больно режет слух. На работе Его встречают чашкой вкуснейшего чая и сочувствующим: - Опять кошмары? Дальше никто не лезет, лишь отвлекаются на свои дела, незаметно убавляют звук телевизора, где диктор вновь рассыпается о «героизме и доблести». - Идем, познакомишься с новым барменом. Бармен смотрит в самую душу глазами с центральной гетерохромией. У него за плечами наверняка какая-то страшная история, много потерь, небо и огонь. Бармен ни за что не расскажет о пропитанной кровью маске, что зарыта глубоко в шкафу, и не станет интересоваться о простреленной рации в глубине рюкзака. Они пожимают руки, но не говорят глупых позывных. Все правильно, они давно сгинули в бензиновом пламени под чистым небом. - Гари Сандерсон. - Саймон Райли.