Путешествие в Древность

По клавишам старого клавесина Так нежно порхают твои ладони, А за окном дождик и ветер сильный, И смех, и чья-то боль, И я, улыбаясь тебе сквозь слезы, Плечо твое тихо губами трону, А ты мне ответишь: "Нет, это не Моцарт, Нет-нет, это мы с тобой"... А. Костюшкин.

Надо мной возвышались трехметровые земляные стены, и моим самым большим желанием на данный момент было - стащить прилипшую к спине майку. Еще и грязную, ко всему прочему. Но под майкой у меня ничего не было, да и подставлять кожу палящему солнцу было нежелательно. В очередной раз кинув взгляд на полузакопанных обитателей могилы, я подавила вздох и вернулась к зачистке. Вот почему всегда, когда попадается множественное захоронение, шеф запихивает в могилу меня и Алису?! Лиса как раз сидит на другом конце этой ямы и смотрит на мена убитым взглядом - ее тоже достала эта жара. А нам еще копать и копать, до вечера - пока не зачистим до идеала, чтобы можно было внести курган в документацию и спокойно извлечь находки. Даже обедать придется на раскопе - беляшами с рынка. Ладно, не в первый раз... - Дашка, я все-таки не понимаю, как так. Вы же вместе ночь провели! В одной палатке! - Алиса отбрасывает прядку челки назад и смотрит на меня, качая головой. Прядка возвращается на прежнее место, заставляя подругу фыркнуть. - И что? Обязательно при этом заниматься сексом? - я устало повела плечами, разминая спину. Тяжко оно - так сидеть. - Блин, Дашка, я тебя сейчас стукну, честное слово! Он тебя на руках в лес на глазах всего отряда утащил, а ты! - Лиска возмущенно фыркает, вызывая у меня улыбку. Беспокоится, блин. А сама-то... - Лис, я же уже говорила... Ну, не могу я так! Блин... - Так, барышни, довольно секретничать, вылезайте отдыхать, а то два часа без перерыва сидите, - голос шефа, раздавшийся сверху, заставил нас заткнуться и задрать головы. - Выбирайте парочку парней, что с вами на день останутся, и дуйте в лагерь. Поедите - и обратно. Вперед! С благодарностью посмотрев на Палыча, проявившего несвойственный ему гуманизм, мы аккуратно взобрались по алюминиевой лестнице, стоящей у одной из стенок. - Чего, Волосатого с собой заберем? - Алиска заговорщически подмигнула мне. - А второго кого? - я перевязала распушившийся хвост и звучно хрустнула шеей, возвращая позвонки на "законное" место. - Тома, кого же еще. Пусть пороху понюхает, - в глазах подруги танцуют искорки. - Я тебе вообще предлагаю в разведку его утащить, чтобы понял, почем фунт лиха. А то живет в лагере, как у Христа за пазухой, девушек по лесам таскает... - Жестокая ты женщина, мать! - я расхохоталась, поняв, в какую сторону клонит Алиска. - А то! Под завистливыми взглядами остальной части отряда мы вчетвером двинули в лагерь. На самом деле, я люблю так работать - да, весь день, считай, вкалываешь, но вечер - самое благодатное время, свободен. С учетом того, что я завтра дежурю, оно особенно здорово. Пообедав на скорую руку, переодевшись и набрав воды, мы двинулись в обратный путь. Полуденный воздух становился каким-то вязким, тягучим... Похоже, к вечеру будет гроза. Добравшись до раскопа, мы увидели, как народ разворачивает здоровенную палатку, подаренную отряду в прошлом году и используемую нынче для защиты раскопа от непогоды. Правильно - такой бандурой только могилы накрывать. Потому как жить в ней просто немыслимо. Не ошиблась я, значит - шеф тоже грозу чует. И что-то меня это нифига не радует, потому как ошибается он крайне редко. А еще меня не радует то, что Том все утро молчит. Ходит за мной, как приклеенный, ну, за исключением "посиделок в могиле", и молчит. Как показывает практика, ничем хорошим это не заканчивается. А самой вроде и хочется что-то сказать, а что - сама не знаю. Еще и народ пялиться начинает, когда рядом стоим... - Чего замерла? Держи саперку*, - Серега протянул мне мою "именную" лопату. Под себя делала - черенок укоротила, и точила исключительно сама. - Ага, спасибо, - я взяла у него лопату и уже собралась отправиться обратно к косточкам, как была поймана за руку. - Даш, я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но... - Вот и не вмешивайся. Пусти! - я вырвала руку и быстрым шагом направилась к остальному отряду. - Даша, все в порядке? - о, голос прорезался. Том смотрел на меня с легким беспокойством. И, неожиданно для себя, я уловила в его голосе нотку... ревности? Да ладно! - Да, нормально. Рабочие моменты, - я криво улыбнулась и отвернулась к могиле. Черт тебя подери, да что происходит?! Чувствую себя героиней какого-то дурацкого сентиментального романа... Алиска абсолютно права, но одно дело - признать это, а другое - сделать. Две большие разницы, как говорят в Одессе... - Слышь, Дашка, пусти меня в могилу, а? Надоело наверху тусоваться! Да и ты передохнешь от сидения на корточках, - появившийся откуда-то сбоку Сашка, за свою прическу когда-то получивший прозвище "Волосатый", кивнул на зияющую в земле яму. - Чего это тебя на косточки потянуло? Крайний раз ныл так, что вытащили оттуда, лишь бы заткнулся, - я с усмешкой разглядываю Сашкину физиономию. - Чего Алису не попросишь? Вопрос был провокационный. Даже очень. - Дашка, блин! - Да лезь на здоровье, я наверху покантуюсь. Все равно через час взвоешь! - Не взвою! - Посмотрим! Через десять минут слегка удивленная Алиса наблюдала, как по лестнице вместо меня спускается Волосатый. Задрав голову наверх и погрозив мне кулаком, она беззлобно выругалась на мою хитрющую физиономию. А не все коту масленица! Не все тебе мою личную жизнь устраивать! Я приняла из могилы первое ведро с отработанным грунтом и потопала к отвалу, на котором бодро шуровал лопатой Том. - Дай сюда немедленно! - Том бросил лопату и отобрал у меня ведро. - Ты с ума сошла, такие тяжести таскать?! Ну вот те раз, что называется. - Том, я восьмую экспедицию их таскаю, и ничего! - я улыбнулась, прищуриваясь на солнце. - Нормально все! - Не нормально. Лучше позови меня, когда они наберут следующее. - Слушай, мне безумно приятно, что ты обо мне так заботишься... - я на секунду замолчала, подбирая слова. - Но я не сахарная барышня! Я археолог, и эту работу делаю уже не первый год! Более того, я представляю тяжесть того же ведра с землей, когда беру его в руки. Том, не надо меня опекать, как фарфоровую статуэтку... - Я просто не хочу, чтобы ты... - Да понимаю я, Том! Но я начинаю дико беситься, если со мной начинают сюсюкаться или не дают делать то, что мне нравится. В том числе и физическую работу. Не обижайся, но... - Даш, не надо. Я понимаю. Том вернул мне пустое ведро и отвернулся, поднимая лопату. Я вздохнула и отправилась обратно к могиле, где меня уже ждало следующее ведро. Ну вот зачем я ему это сказала?! Сказала-то правду, но на душе один черт паршиво. Следующие часа полтора мы работали молча. Я тащила к отвалу очередное ведро, когда налетел первый порыв ветра. Следующий тоже себя ждать не заставил. Посмотрев в направлении их источника, я от души выругалась и, вывалив землю, заорала на весь раскоп: - Свистать всех наверх! Туча идет, надо ставить палатку на могилу! Из ямы показались сначала голова, а потом и всё тело Волосатого, за ним выбралась Алиса и уставилась на приближающуюся тучу. - Твою мать! Надеюсь, шеф пришлет еще народу, а то как бы не залило могилу... Не высушим же потом! - Что-то случилось? - Том с обеспокоенным выражением на лице присоединился к нашей гоп-компании. - Гроза идет, - Сашка кивнул на стоящий рядом с курганом оранжевый купол. - Давайте, ставим палатку и крепим растяжки, чтоб не сдуло. - Окопать надо еще, чтобы вода под тент не пошла. Следующие минут пятнадцать мы судорожно устанавливали огромную палатку на нужное место и окапывали ее по краям, создавая из земли защитные бортики. Лиске пришла в голову идея выкопать еще и отводящие каналы, что мы и начали реализовывать, копая маленькие траншейки. Конечно, при этом сам раскоп был нами безбожно испорчен, но зато, если воды будет много, а ее БУДЕТ много, шансов сохранить могилу сухой будет куда больше. Первые крупные капли дождя загнали нас внутрь палатки. А еще через несколько минут мне показалось, что какой-то великан со всей дури ударил по палатке. От срыва ее спасли хорошо натянутые растяжки и привычная расстановка по углам - мы с Алисой и Волосатый со всей дури вцепились в стойки и умудрились удержать. Том смотрел на нас большими глазами, в которых явно читалось: "Что это было?!" - Девки, давайте наружу! Надо растяжки держать, тут не вытянем! - крик Сашки перекрыл усиливающийся шум дождя. Мы переглянулись и рыбками выскользнули в приоткрытую щель входа. На улице творился ад. Крупные капли больно хлестали по коже, подгоняемые порывами ветра. Я вцепилась в ближайшую ко мне растяжку и почувствовала, как веревка заскользила между пальцами. Твою мать!!! Минутой позже - и палатка с одного конца осталась бы без крепления! Намотав стропу на руки, я со всей силы уперлась ногами, даже не пытаясь отбросить с лица волосы. Для этого мне пришлось бы освободить от веревки одну руку, что было равносильно тому, что я просто отпустила бы растяжку. В паре метров от себя я увидела Сашку, точно так же держащего в руках вторую растяжку. Их что, все посрывало?! Кошмар... Очередной порыв ветра хлестанул меня по спине, и я почувствовала, что дождь уже вовсе и не дождь, а, скорее, мелкий град. Вокруг ног по щиколотку бурлила дождевая вода, по температуре не сильно отличавшаяся от воды в Катуни. Духи, только бы могилу не залило... Если наши находки всплывут, столько информации потеряем... И кости в такой шикарной сохранности, как их потом сушить?! Ай, блин! Долбаный град! Больно! А еще через пятнадцать минут все закончилось. Туча, налетев неожиданно, свирепствовала меньше получаса, но нанесла такой урон, что без мата не опишешь. Раскоп превратился в "озерный край". Мы со страхом нырнули в палатку и не сдержали вздохов облегчения: вода прошла под тент незначительно, намочив только стенки могильной ямы. Луж в самой могиле не наблюдалось, находки остались сухими. Значит, наш "археологический подвиг" с удержанием палатки был не зря. Посовещавшись, мы взяли тазики для сбора земли и пошли вычерпывать воду. Если вода уйдет в землю поблизости от открытого раскопа, будет очень плохо... Вычерпывание воды больше напоминало детскую игру в куличики из грязи - ее было, вместе с водой, по щиколотку. Более-менее приведя в порядок основной раскоп, мы увидели приближающихся со стороны дороги ребят во главе с Палычем. - Что с могилой?! Залило?! - голос шефа был полон неподдельного трагизма. - Нет, вовремя палатку поставили и окопали, - Алиска разогнулась, выкидывая из раскопа очередную порцию воды. - А чего мокрые такие? Под дождиком танцевали? - Сережа выступил из-за спины шефа и с откровенной насмешкой уставился на меня. - Растяжки держали, чтобы не сдуло, - я бросила на него уничтожающий взгляд и отвернулась. Но услышала из-за спины издевательское: - То-оже мне, спасители раскопа нашлись! Этого я не стерпела. Бросив тазик, я выбралась из раскопа и широкими шагами направилась к ухмыляющемуся Сереже. Обычно я существо мирное, но тут он меня откровенно взбесил. И откуда только сила взялась? Сережа отскочил от меня, держась за грязную и покрасневшую щеку, по которой прошлась моя рука. - Еще раз вякнешь - врежу сильнее. - Ты... - Сергей, иди за остальными тазиками. Надо раскоп приводить в порядок, - шеф остановил назревающую драку. - Даша, Том, Алиса, Саша - в лагерь. Мыться и сушиться. Мыться пойдете на базу, в душ вас бесплатно пустят. Все, вперед! Я молча развернулась и кивнула Тому, переходя на английский. - Идем в лагерь за вещами, а потом мыться и сушиться. Он молча кивнул мне, подбирая свою лопату. Мы шли по дороге в полном молчании, а к лагерю почти подплывали сквозь покрытую водой траву. Не так много, в принципе. Если дождей не будет - послезавтра уже все высохнет. - Даша, мы на реку пойдем? Она же после дождя... - Нет, на базу. Шеф нам устроил поход к благам цивилизации, - я устало улыбнулась Тому, тихо надеясь на то, что дождь ни нашу с Алисой, ни палатку Тома не затронул. - Так там будет горячая вода? - в голосе Тома плещется нескрываемое веселье. - И не только вода! - я смеюсь в ответ, радуясь смене его настроения. - Иди за вещами давай! Через двадцать минут мы, замерзшие и предвкушающие блаженство горячей воды, разбежались по женской и мужской половинам бани, находящейся на стоящей рядом с лагерем турбазе. И наружу мы с Алиской вылезли только минут через сорок - как же там было хорошо! От распаренной кожи поднимался легкий дымок, а залитый дождевой водой лес уже не казался таким мерзким и холодным. Хотелось в лагерь - поближе к огню чадыра, закутаться в теплый свитер, нацепить шерстяные носки, выпить горячего чаю или чего покрепче и завалиться спать. На моей талии неожиданно сомкнулись руки подошедшего сзади Тома. Надо же, я даже не слышала, как он подкрался... Я не стала дергаться и расслабленно откинулась ему на грудь. Стало еще уютнее. Словно так все и должно быть. - Прости меня. - За что? - я не стала поворачивать голову, только тряхнула волосами, прижимаясь сильнее. Руки Тома не заставили себя ждать, сомкнувшись в плотное кольцо. - За сегодняшнее. Ты действительно не фарфоровая статуэтка - я не ожидал, что хрупкая женщина может противостоять стихии так, как ты сегодня это делала. - Я же была не одна. Алиса... - Я сейчас говорю о тебе. Мне говорили, что русские женщины отличаются от англичанок, и вообще... - Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут! - я повернулась к нему и заглянула в глаза. - Том, не извиняйся. Ты так поступаешь потому, что для тебя это нормально - ты так воспитан. И это здорово. А я поступаю так, потому что так привыкла. Я привыкла к физической работе, я привыкла сама давать сдачи... - Да, Сергею ты сегодня влепила знатно! Мы одновременно рассмеялись, отчего с моей души упал последний камешек. - Кстати, хотела спросить. Ты хочешь поехать в разведку? - я хитро сощурилась, глядя на него снизу вверх. - Хочу, конечно! А когда? - Ориентировочно - через три дня. На неделю. - Я еду! Только... - Что? - мне почему-то стало не по себе от этого "только"... - Даша, я должен буду уехать через десять дней. Я сбежал на месяц, и мне... - Том, я все понимаю - работа, да и вообще... А чего я, собственно, ожидала? Любая сказка имеет свойство заканчиваться. Скоро закончится и эта. - Ладно, давай не будем о грустном. Пошли в лагерь, - я сделала шаг в сторону, освобождаясь от его объятий и протягивая руку за пакетом с вещами. - А Алиса и Саша? - Я думаю, им будет лучше без нас, - я подмигнула ему и улыбнулась. Только улыбка вышла какой-то грустной... В чадыре мы просидели до ночи. Наплевав на гендерное разделение посадочных мест, мы с Томом забились в уголок на мужской половине и сидели в обнимку, грея руки кружками с глинтвейном. Шеф смилостивился и самолично вскрыл Неприкосновенный Запас, выудив из него две бутыли красного вина. Алиска ушла около полуночи, за ней потихоньку потянулись остальные. Мы сидели почти до двух ночи, подкармливая огонь и допивая остывающий на камнях у очага глинтвейн. В голове установилась какая-то звенящая легкость, обозначающая, что меня все-таки накрыла небольшая степень опьянения. - Пошли спать? Вставать рано - мы завтра дежурим, - я потянулась, разминая руки и шею. - Пошли. Том помог мне подняться, беззлобно посмеявшись над моей легкой раскоординированностью движений. Добравшись до палаток, мы повернулись каждый к своей. Ни у кого не хватало смелости предложить остаться вместе и на сегодняшнюю ночь, хотя очень хотелось... Я раскрыла внешний тент и обомлела. В "предбаннике", кроме моей и Алискиной обуви, стояла пара здоровенных резиновых сапог. Аккуратно заглянув во внутренний тент, я увидела там два силуэта, один из которых явно принадлежал Алисе, а второй, судя по прическе - Волосатому... Вот это номер! Кажется, спать мне сегодня придется в чадыре. - Все в порядке? - Том подошел ко мне и положил руку на крышу палатки. - Да как сказать... Я тут, кажись, сегодня лишняя, - я кивнула на сапоги и покачала головой. - Ладно, пойду в чадыр - там огонь не погас еще... - В какой еще чадыр? Ты пойдешь в мою палатку! - Том... - Ничего не хочу слышать! Пошли! - он наклонился, закрывая внешний полог негостеприимной для меня палатки, и решительно взял за руку, увлекая за собой. Оказавшись внутри палатки, я забилась в уголок и наблюдала за тем, как Том делает из своего здоровенного спальника подобие одеяла. В прошлый раз мы в нем прекрасно поместились, поместимся и в этот. Да и правда - на улице сыро и холодно после дождя, а вдвоем спать теплее... - Забирайся! - он сделал приглашающий жест, и я без возражений заняла место внутри этого импровизированного кокона. Раздеваться, ясен пень, не стала. Даже свитер снимать. Том улегся рядом и крепко обнял меня, прижимая к себе. От таких его прикосновений и силы рук, явственно ощущающейся через толщину одеяла-спальника, становилось спокойно и уютно. Давно так хорошо не было. Очень давно. Все-таки, какой бы сильной ни была или ни считала себя женщина, ей всегда будет нужен тот, кто сможет вот так просто обнять и прижать к себе сильными и надежными руками. Я ощущала над ухом его дыхание и чувствовала, что еще немного - и я провалюсь в блаженный и спокойный сон, тот самый, которым спят счастливые люди. Но тут рука Тома, лежащая поверх спальника, скользнула внутрь и легла мне на талию, затем медленно переместилась на бедро, чуть сжав ткань джинсов. Я подняла голову и столкнулась взглядом с его глазами, отражающими едва приникающий в палатку лунный свет. Мне ничего не хотелось говорить или пытаться возмущаться. Мы смотрели друг другу в глаза, казалось, целую вечность. А потом я приподнялась на локте и сама поцеловала Тома. Я не фарфоровая барышня. И делаю, черт возьми, что захочу. Свитер отлетел куда-то в угол, и я осталась в тонкой хлопковой маечке, надетой на голое тело. Белая ткань ярко контрастировала с окружающей темнотой, обрисовывая контуры тела, по которому заскользили сильные пальцы. Я не заставила себя ждать и стянула с него футболку, пробежавшись пальцами по рельефным, но не перекачанным мышцам. Как же давно я хотела это сделать! Том стянул с меня джинсы и прошелся рукой по внутренней стороне бедра, заставив меня непроизвольно сжать ноги. - Не беспокойся, я обо всем позаботился, - сквозь собственное рваное дыхание я услышала шелест сначала бумаги, а потом фольги. Вот каков хитрец, а! Все заранее планировал, что ли?! Отступать один хрен некуда - позади Москва. Да и не хочется совершенно отступать... Я опустила руку, тихо радуясь, что на его джинсах нет ремня, и потянула замок вниз, ощущая, как то, что называется "выражением желания" рвется наружу. Боги, как же это приятно - раздевать мужчину, который тебе до чертей нравится! Том стянул с меня майку и аккуратно, едва прикасаясь, провел пальцами по груди, заставляя меня податься вперед и прижаться к нему всем телом. От брюк он избавился уже без моей помощи, как и от остальных деталей одежды. Как своей, так и моей. А, нет, шерстяные носки остались. Заметив это обстоятельство, я сдавленно хихикнула и тут же поймала на себе слегка недоуменный и испуганный взгляд. - Что-то не так? Я покачала головой и поболтала левой ногой в воздухе. Теперь хихикали уже мы оба. - Хм... так даже интереснее! Если ты не против, конечно... Еще бы я была против! Я притянула Тома к себе и поцеловала так... Так. Я никого в жизни так не целовала. Даже Артема в моменты наивысшего расцвета чувств. За звуками своего и его дыхания, за вспышками ощущений от губ и рук я не услышала заветного шелеста фольги, почувствовав уже его результат. И как почувствовав... Казалось, он прислушивался к каждому моему вздоху, каждому движению, угадывая на шаг вперед то, что я хочу сделать. В какую-то секунду мне показалось, что крыша палатки перестала существовать, и я вижу звезды над кронами деревьев. А потом все закончилось, оставив после себя какую-то дикую истому, не дающую возможности просто поднять руку. Я лежала, прижавшись к Тому, и смотрела в темноту палатки. В голове не было никаких мыслей, а если бы и были - я бы их прогнала. К черту все. Даже то, что через десять дней - ровно по нашему возвращению из разведки - Том уедет. Я сама отвезу его в Новосибирск, на мотоцикле. А сейчас - к черту. Я лежу на плече мужчины, с которым мне хорошо. И больше ни о чем думать не хочу. *саперка - саперная лопата, обычно очень остро заточенная. Применяется в археологии для срезания тонких слоев земли.