Просто бро

1. Куроо бы только дышать. Дышать и не выпускать слова, рвущиеся из глотки. Слова, крик, хрипы, мольбы и всю ту хрень, которая разрушит все, что у них есть сейчас. Куроо плохо. Он не был готов к этому в тот момент, когда осознал. — Бро, ты видел этот пас?! Это нереально круто! — Неповторимо круто, бро! — Куроо подтвердит все, что скажет Бокуто. Да и пас реально был крут. Надо запомнить. Не зря же они смотрят старые матчи. Бокуто двигается ближе, забрасывает руку ему на шею и предлагает заказать пиццу. Куроо привычно играет ему бровями в ответ, надеясь, что бро не заметил, как его сердце пропустило удар. Куроо бы только дышать. Дышать и обнять в ответ за шею. Как бро, ничего лишнего. Пицца. Да, конечно, пицца. Смотреть вместе матч, есть пиццу, что может быть стандартнее, обычнее? Только если они сейчас ещё и за пивом сгоняют. Но нет, они сегодня без пива. И Котаро даже не остается на ночь. И Тецуро этому даже рад. Он падает на кровать лицом вниз и повторяет себе несколько раз, что Бокуто бро. БРО, БРО, БРО, СЛЫШИШЬ, ТУПОЕ СЕРДЦЕ? И ничего он с этим не сделает. Не сможет рискнуть всем. Куроо снова хочется кричать. И он кричит в подушку, сжимает её в руках, сильнее прижимает к лицу, пока не начинает задыхаться. В дверь стучат и слышится бодрое «Бро, я кажись телефон на зарядке у тебя забыл». Куроо на пару секунд действительно забывает как дышать и вскакивает с кровати. — Оке, бро, сек! — он касается глаз. Сухие. Прическу поправлять не надо. Главное, чтоб не слышал. Голос почти не дрожит. Бокуто забирает телефон, который действительно забыл на зарядке, смотрит на Куроо и чуть хмурит брови. — Бро, все в порядке? Ты какой-то… Пришибленный что ли. Куроо ухмыляется, надеясь, что губы не дрогнули. Что ухмылка, как обычно, хороша и нахальна. С ним все окей. Он доказывает это Бокуто довольно быстро. Играет бровями, чуть ударяет в плечо и снова провожает до поворота к станции. С ним все в порядке. Куроо бы только дышать. Дышать его солнцем. И с ним все будет в порядке. 2. — БРО, Я БУДУ ТАК СКУЧАТЬ. — Я ТОЖЕ БУДУ, БРО, ПОЧЕМУ ТЕБЕ НАДО УЕХАТЬ? — БРО, Я НИКУДА НЕ УЕДУ, Я ОСТАНУСЬ С ТОБОЙ. — БРО! — БРОООО! — Бокуто-сан… Куроо переводит взгляд на Акааши, который стоит рядом с Бокуто. Ему уже явно надоел весь этот цирк, только вот им все равно. Куроо уж точно. И если Бокуто и правда просто не хочет уезжать, то Куроо настолько пытается держать себя в руках, что горло царапает изнутри. Рвут десятки кошек острыми когтями. Так больно, что Тецу боится начать кашлять кровью. Не начнет. Нет никаких кошек. Это душу рвут на куски, а её, как мы все знаем, взглядом не видно. И с кровью она не связана. Бокуто бросается к нему обниматься и Куроо широко расставляет руки, ловя друга в объятья. Акааши и Кенма одновременно закатывают глаза. Фарс, да. Но Куроо все ещё жив лишь благодаря этому фарсу. Он чувствует, как Котаро утыкается ему в шею и сам повторяет это движение, медленно вдыхая запах волос друга. — Бро, обещай, что не найдешь себе нового бро, пока меня не будет! — Обещаю, бро. Я нигде не найду такого же «бро», как ты. (потому что ты мой единственный) Не волнуйся, ты самый лучший. (я люблю тебя) Я тоже буду скучать. (очень, безумно, невыносимо) Фильтровать слова сложно, но у Куроо получается. Он отпускает Бокуто, они снова ударяют друг друга в плечо, хмыкают, сцепляются ладонями, притягивая друг друга ближе, хлопая второй рукой по спине, затем отпуская, делают полный поворот направо вокруг своей оси. Снова оказавшись лицом к лицу, они подпрыгивают и дают друг другу двойной пять в воздухе. Куроо снова почти не дышит. Это значит, что все. Он сейчас и правда уйдет. На гребанный месяц уедет куда-ему-там-блять-надо. Тецу смотрит на Акааши. Почему им в одну сторону? Почему они прощаются сейчас, а этот самодовольный хрен идет с ним дальше? Во взгляде мелькает ненависть к этому небольшому преимуществу у Акааши, но Куроо быстро берет себя в руки. Акааши слишком умный. Он может понять даже по взгляду. Бокуто и правда уходит. Разворачивается, грустно хлюпает носом, машет рукой, уже отойдя на десяток метров. Куроо бы только дышать. Потому что дышать без солнца тяжело. Воздуха не видно, будто его совсем нет. 3. — Бро, да ты просто горишь! (давно уже сгорел под твоими ладонями) — Ну да, потому что у меня температура. — Бро… — Бокуто грустно вздыхает и наклеивает на лоб Куроо новый охлаждающий компресс. Куроо легче. Правда, намного легче, когда Бокуто рядом. И голова не так болит, ноги не подгибаются, спать уже не так сильно тянет. Куроо хуже. Ему намного хуже, когда Бокуто рядом, когда так близко, когда так нежно касается его, поправляет волосы. Куроо хочется плакать и кричать то, что не стоит даже шептать или писать в личном дневнике. Куроо дерет горло. Нет, не из-за болезни. Комок эмоций пытается вырваться, переполняет, хлещет через край, но Куроо уверен, что не откроет рот. Он не сможет. Поэтому молчит, крепче сжимает зубы, отводит взгляд. — Бро, я сейчас быстро тебе поесть сделаю! Только подожди! И не важно, что Бокуто не дружит с кухней. Он и не задумывается о том, что испортит продукты, устроит бардак, а приготовленное будет невозможно есть. Куроо глухо смеется, поднимаясь с кровати. — Бро, да подожди ты! У меня уже есть еда, надо только разогреть… — он ловит Бокуто у двери, обнимая за талию и наваливаясь всем телом. Он болен, у него температура. Можно же хоть иногда позволить себе хоть что-то? Тем более, что сейчас это можно свалить на болезнь. Поэтому он наваливается сильнее, крепче сжимает руки на талии и утыкается Котаро в плечо. Так тепло и спокойно. Куроо бы только дышать. Вот так вот дышать в родное плечо, чувствуя запах апельсинов и мяты. Освежает и бодрит. Конечно, пахнет не именно так, но запах Бокуто всегда ассоциировался у Куроо именно с апельсинами и мятой. В какой-то момент он даже подарил бро цитрусовый одеколон, утверждая, что ему очень пойдет. Может, он утром им пользовался? Бокуто обхватывает его руки сверху и вопросительно поворачивает голову. — Бро? А сердце Куроо снова пропускает удар. А затем начинает биться, как сумасшедшее. Куроо крепче сжимает губы в тонкую линию, а затем виновато улыбается. — Прости, голова закружилась. Ты бы не приходил, когда я болею, а то тоже заразишься. Бокуто машет рукой и смеется. — Да ладно тебе, бро, ты не сможешь меня заразить! Сколько раз уже тусили вместе, ты что? — Бокуто протягивает руку и треплет Куроо по волосам, улыбаясь. А Куроо умирает. Потому что не может быть одновременно так плохо и хорошо. Лучше и не пытаться дышать. 4. Акааши. Бокуто так часто упоминает его, что Куроо начинает раздражаться только от одного звука его имени. Сначала Акааши не было. Потом Акааши был, но был где-то сбоку, не рядом, не вместо Куроо. А теперь, даже когда они с Бокуто только вдвоем, Куроо слышит про него слишком часто. Сегодня Котаро приходит в гости особенно возбужденным. Он не может усидеть на месте, носится туда-сюда по комнате, перебирает диски, а затем выдыхает и резко поворачивается к Куроо. — Бро, мы с Акааши теперь парочка! — он так широко улыбается, что Куроо в первые секунды принимает это за шутку. — Парочка? Бро… Я не знал, что ты… — Куроо ухмыляется, но свою шутку ему закончить на дают. Бокуто внезапно оказывается совсем рядом, хватает его за руку и серьезно смотрит в глаза. — Бро, это любовь! — Сердце Куроо не просто пропускает удар. Оно отрывается и падает вниз приминая собой остальные внутренности, оставляя пустоту в груди и отвратительное ощущение в желудке. Оно тянет Куроо тоже свалиться вниз, упасть на колени, выкашлять эти самые внутренности. Слишком тяжелое, так сильно тянет. Но Куроо стоит. Он стоит прямо и смотрит в ответ глаза в глаза. Только выражение лица скорее всего меняется, потому что взгляд Бокуто становится недоуменным, уголки губ опускаются вниз. — Бро, я думал, что ты поймешь… Куроо понимает. Он чертовски хорошо понимает, что такое любовь. И от этого ещё более тошно. Он не может сейчас. Он не может показать бро свою душу сейчас. Потом, когда останется один, это все вырвется наружу, но не сейчас. Поэтому Куроо улыбается. Он хлопает Бокуто по плечу и присвистывает. -Оя, бро! Конечно, я понимаю! Раз уж это любовь. — он снова видит этот родной взгляд, полный обожания, улыбается ещё раз. Куроо понимает. Понимает, как должен себя вести. Бокуто остается на ночь. Куроо дожидается, пока он заснет и тихо выходит из квартиры. Он долго идет по улицам, смотря себе под ноги, не поднимает взгляда, пока не выходит на пустырь. Спотыкнувшись об очередной камень, он останавливается и смотрит наверх, в темное небо, которое затянуто облаками. Звезд не видно. Как и у него на душе нет больше проблесков света. Куроо тошно. Слезы подбираются все выше. Сначала душат горло, затем заливают глаза, лишая четкости зрения. Когда они начинают стекать по щекам, Куроо срывает. Он падает на колени и пытается стереть влагу с щек, закрывает ладонями глаза, затем зарывается пальцами в волосы, глотая рыдания. Давится ими, как и воздухом, когда пытается вдохнуть. Куроо больше не может дышать. Он задыхается, он не чувствует рук, ног, слез на щеках. Только огромную, черную дыру в груди, которую уже не получится ничем заполнить. Поэтому он кричит. Кричать сейчас можно. Куроо возвращается в свою спальню спустя пару часов. Бокуто все так же спит, развалившись. Он ничего не заметил. Лицо же Куроо ничего не выражает, а глаза сухие до красноты. Он больше не дышит, ведь мертвецам не нужно дышать. Они и так мертвы внутри. 5. У Куроо на форме цифра 1. Первый номер. На самом деле, у него просто есть один единственный. Его номер один — Бокуто. А для Бокуто он просто бро. Этим, собственно, все сказано. У Бокуто есть Акааши. Куроо видит, как они смотрят друг на друга во время игр в тренировочном лагере. Он все понимает, он не мешает. Куроо даже пытался подружиться с Акааши. Потому что Бокуто теперь таскает его с собой везде. То есть всегда и везде. Совсем всегда и точно везде. Куроо уже ничего не чувствует, когда замечает, как они прячутся вдвоем в одной кабинке в туалете. Он понимает. Он же хороший бро, который все понимает. Сердце больше не болит. Черные дыры ведь не болят? Куроо больше не дышит. Умершим воздух не нужен. Он существует на привычках, для других, а не для себя. Он тупо скользит взглядом по командам, что тоже приехали. Воздуха больше нет. Апельсин с мятой теперь его нелюбимый запах. Он не хочет вспоминать. В ту ночь он выкинул из себя все эмоции, которые не хочет возвращать. Внешне этого не заметно. Ничего не изменилось, потому что Куроо не может расстроить Бокуто. Не позволит себе этого. Боковым зрением он улавливает что-то светлое, совсем как солнце. Тоже светит, но не так, отражает. Куроо автоматически делает вдох, не задумываясь. И только потом понимает, что дышит. Куроо бы только дышать. И возможно, дышать можно и не только рядом с Бокуто.