El sueno de la razon produce monstruos

Мрак ненавидел его почти так, как и двух остальных. Ненавидел. Выскочка, братец природной, лесной козлик, занесенный каким-то ветром к ним в Дом. Смеет шутить про Вертигора, когда он даже не может вступиться за того - что ж, посмотрим, как ты будешь шутить, захлебываясь собственной кровью. Ох, я бы посмотрел. Он перевернулся на другой бок в холодной гостиной. Камин остыл, пледом ему накрываться не хотелось - ему хотелось замерзнуть, чтобы вокруг было так же холодно, как и у него внутри. Льды, айсберги, Арктика. Глобального потепления не произошло, но оно было рядом, о, как рядом! Несмотря на то, что Вертигор даже не говорил с ним сейчас, Мрак все равно ощущал его присутствие кожей даже через слои одежды, и что-то внутри начинало плавиться и таять. Когда льды тают, море выходит из берегов, а ему нельзя было этого делать, нужно было держать себя в руках. Но как, как? Он прикрыл глаза, мечтая о сне без снов, но сны были все те же,что все последние дни: мучительные, выматывающие, дразнящие. Во сне ему являлся демон с лицом, телом и улыбкою Вертигора, напоминая о том, чего у него больше никогда не будет. - Я отдал бы все, - шептал Мрак, откидываясь на кровати, жадно обнимая Вертигора за шею, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя, как он ускользает из под ладоней, растворяется, исчезает. - Все, что угодно. Образ откидывал вертигоровым движением волосы со лба, смеялся его смехом. -Но мне ничего от тебя не нужно, ты мне не нужен. Можешь довольствоваться Лютиком, он ведь мой брат, есть в нем от меня что-то. -Я не хочу, - упрямо выдыхал Мрак в жестокие жесткие губы, - ты - демон, так дай мне его, дай! -Демонов не существует, эгоистичный людинский мальчик, - качал головой его сон, расстегивая рубаху. - Я - это ты. -Я не знал, что будет так больно, - жадно жаловался ему Мрак, - Я думал, я получу его, и это будет греть меня, и мне будет навсегда легче. Но мне только хуже, мне только больнее, о, почему так, почему это так? Теперь я знаю, как это бывает, какое бывает счастье, какие у него горячие руки, какие у него страстные, порывистые движения. Я ни о чем не жалею, кроме того, что я жалок. Я бы с ним слабым, был уязвимым, открывал ему самое свое мягкое, беззащитное нутро, но он предпочитает эту пустышку, дурочку, травницу! -Ты закончил? - кривил бровь демон, толкая его на постель так, что у Мрака сердце сжималось и обрывалось куда-то вниз, и он путал слова и забывал буквы. - Ты мне не нужен. Ты никому не нужен. Тебя все ненавидят. Почему ты все никак не хочешь избавить от себя мир? Я знаю твою гнилую сущность, я твой друг. И я ненавижу тебя. И все, кто тебя узнает, отвергнут тебя, будут тебя ненавидеть. -Ты будешь моим, - отвечал ему Мрак. - Так или иначе, а будешь. Если я умру, все будут слишком рады, а я не дам им повода радоваться, ни за что. Демон смеялся. -На все готов, да, мальчик? Продашь мне душу? -Да, - почти выкрикивал Мрак, - Да! - но Вертигор отворачивался от него и уходил. -Мне не нужна она, - доносилось ему на прощание, - ты меня предал. И Мрак просыпался в одинокой темной гостиной. Иногда снились хорошие сны - кусочки из прошлого, оставляющие за собой пустоту и разбитость. Он не знал, как смог бы снова дружить с Вертигором, но сейчас ему хотелось хотя бы этого. Чего угодно от Вертигора: слово, взгляд, какая- нибудь кость - признак внимания, брошенный ему, как собаке, показывающий, что Медведкову тоже не хватает его, но тот - о, как хорошо Мрак знал это - был самым гордым упрямцем на свете. Прямо как и он сам. Почти как он сам. Иногда он мстительно желал Вертигору, чтобы тот тоже пережил этот ад, чтоб тоже был некто, ради кого его гордость могла бы пасть, но после представлял это, ужасался и передумывал. Гордость Вертигора должна была пасть только перед ним, а никак иначе. Сегодня ему снился какой-то эпизод до. Они сидели у озера вечером, плавно переходящим в ночь, звезды сияли в ясном и чистом высоком небе. - Я знаю звезды, - говорил Вертигор, - там и медведица есть. Батя мой говорит, что по ним и путь в лесу найти можно, коли заблудишься. "Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно", так? -Так, - соглашался Мрак. - Я думал, тебе не понравился этот поэтик. -Ну, так, - неопределенно махнул рукой Вертигор, - ты же знаешь, какие стихи мне больше по нраву, которые попьянее да побезрадостнее, чтоб душу рвало. Как у того, чья фамилия как у бати твоего, сударь Сенин. Мрак скривился, как всегда при упоминании отца. - Премыслин, пожалуйста. Ну, он мне тоже нравится, даром что фамилия подкачала. А чтоб душу рвать, надо, чтоб она была, душа-то! -Намек, что у рыжих души нет? -Да почему у рыжих, может, и вообще нет ее. Я вот не видел. - пожал плечами Мрак. -Ты много чего не видел, Сенин, и что теперь? Музей откроем? -Вертигор. - Тот услышал звенящий намек на то, что пора прекратить и хмыкнул. Сударь Премыслин нервно реагировал на упоминания отца, поэтому Вертигор поддевал его только наедине, не желая обижать того на самом деле. Они оба всегда хорошо знали границу, где стоит остановиться и всегда соблюдали ее друг с другом. -Ладно, ладно. Но не всем ж иметь мою фамилию, а? Медведков - вот это да, это Фамилия. - Да, - искренне подтвердил Мрак, - согласен. -Видел сегодня этого, со стихий? Вот это дурацкая фамилия. Мрак хмыкнул. -Ты просто его не любишь. Но что фамилия, когда он ей под стать. Это же тот, который перепутал бы голову с котлом, не заметь это мастер вовремя. Вертигор покатился со смеху. -Помню, помню. Ух и злой ты, Мрак Волиборович. -Не злее тебя, Вертигор Дубодерович. -Туше. - Он легонько ткнул плечом плечо Мрака, выражая расположение так, что тот покачнулся. Они помолчали, довольные собой, друг другом, миром, озерной гладью и лесом вдали. -Почитаешь что-нибудь? - спросил его Вертигор, швыряя камень в воду. -Озеро пачкаешь? Дай горло смочить. -Да плевал я, - фыркнул Вертигор, протягивая Мраку бутыль с медовухой. -Староста, сразу видно. - улыбнулся Мрак. В нем разливалось тепло от медовухи и странная, неизбывная горечь. В глаза Вертигору он старался не смотреть, боясь показать что-нибудь лишнее. - Поддержу старосту! - он швырнул в озеро ком земли, тот разлетелся кругами по водной глади. -Читай давай. -Ладно. - Мрак помолчал, вспоминая. Потом начал. Читал он по памяти, без особого выражения, но с ясно слышимым чувством. - Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес, Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой, Оттого что я тебе спою — как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца — Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя — замолчи! — У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты — О проклятие! — у тебя остаешься — ты: Два крыла твои, нацеленные в эфир, — Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир! Они помолчали, круги успокоились на воде. - Этого я еще не читал и не слышал. - сказал Вертигор. - У тебя сегодня прям хорошо вышло. Промочишь горло? Мрак допил бутыль залпом.