О важности уважения к котам и, разумеется, к кошкам

Меня зовут… Должно быть, лучше написать по-другому. Итак, моё имя… Нет, судьбой было мне уготовано родиться… Пожалуй, это слишком чванливо. И вообще, зачем мне представляться? Ведь это не поможет пониманию небольшой истории, которую я хочу поведать. Пишу я впервые, и, если быть полностью откровенным, не нравиться мне подобное времяпровождение. И, если бы не необходимость, вызванная недавней встречей с моим больным дядюшкой, то я бы, пожалуй, не за что не начал практиковать это неблагодарное занятие. Я сказал «необходимость»? Нет, это моя обязанность! Мой двоюродный дядя мистер Долан Голанье является престранным господином. Вы, должно быть, уже слышали эту фамилию, так как и престранные господа могут владеть одной из самых крупных и успешных адвокатских контор нашего города. Я, как вы уже поняли, отношусь к числу его дальних родственников. Но у такого человека, как мой дядюшка просто не может быть дальних родственников. Вопреки наличию больших сумм на его банковских счетах, (а также той старческой особенности внешности, которую называют отталкивающей) он – славный малый. Такой трудолюбивый и скрупулёзный человек очень ценит носителей своего генетического кода. Бывало, он не ладил с отцом. Однако ссора всегда заканчивалась примирением, причём инициатива чаще всего исходила от дяди. Он убеждён, что у нас с ним есть особенная связь. В подобное он начал верить после кончины моих матери и кузины (пятилетняя дочь дядюшки утонула). Обе трагедии произошли в течение одной недели. И, по словам Долана, это походило на то, словно он умер и попал в ад. Мои детские впечатления были почти проигнорированы разумной памятью. И всё, что я могу вспомнить, сводится к ощущению пустоты и странной незавершённости. Наверное, подобные чувства до сих пор терзают моего дядю. Совсем недавно я встретился с ним, и именно это событие, как я уже писал ранее, побудило меня к созданию данного рассказа. Долан болен. И из уважения к нему как к человеку, некогда здоровому, и к его истории я опущу подробности недуга. Могу сказать, что болезнь сделала дядю ещё более отчуждённым и нетерпеливым. Когда мы сидели в его, пропитанной запахом медикаментов (в детстве я думал, что так пахнет смерть), спальне, он изображал неуместную весёлость. И пусть это лишь маска отчаяния. Для меня это было приятным напоминанием о том, кем был мистер Голанье до того, как его постигло последнее несчастье. Дядюшка говорил, что поэты «переоценивают возвышенность смерти» и, что он не впечатлён. Также он не упустил возможность сказать, что все врачи – мошенники и, что любой адвокат честнее их. Он поинтересовался, не пишу ли я, и мой отрицательный ответ, пожалуй, был единственным, что омрачило нашу встречу, которая, без сомнения, была уже омрачена сама по себе. Думаю, на этом я могу закончить предисловие и перейти к основной части моего повествования. Я не знаю, почему из всех историй, которые сопровождали жизнь мистера Долана Голанье, я решил рассказать именно эту. Наверное, это связано с тем отпечатком, что она оставила в моей памяти. А, может, дело в том, что тогда я был ещё мал? Сейчас это не важно. Знаете, дядюшка всегда был весьма парадоксален. Профессионал своего дела, плут, лгун, он ценил честность. И, прежде всего, это качество он хотел видеть в своих коллегах. Сам Долан никогда не врал своему окружению, он вообще правдивый человек; остальное, как любят говорить, издержки профессии. Как я уже упомянул, дядя очень дотошный. Думаю, это качество помогло ему создать престижную контору из каморки с вентилятором и письменным столом. Я тогда ещё был ребёнком, а он уже являлся сморщенным обладателем своих богатств. Мы ужинали втроём: я, отец и Долан. И, чтобы снять напряжение, возникшее из-за очередной перепалки с папой, дядя решил рассказать о недавнем случае, произошедшим с ним и человеком, который мог стать его главным помощником. Не было тайны в том, как дядюшка уважает искренность, пусть даже неуместную. В тот осенний день светило яркое солнце, оно не желало сдаваться и дарило миру умирающее тепло. Долан и его знакомый сидели за столиком на веранде одного небольшого кафе. Никто не хотел упускать возможность насладиться погодой, и поэтому данное место благоволило хорошей сделке. Огромный болтун, джентльмен, что отчаянно желал заполучить работу, молол чепуху весь день. Можно с уверенностью сказать, что дядю почти покорила его неподражаемая манера высказывать мнение по поводу любого происшествия, предмета или явления. Дяди не хватало такого чудака в конторе, он знал, что тот будет верным помощником. Чего только стоили его рекомендации! Очень быстро разговор перешёл в более заурядную беседу и совсем перестал быть похожим на собеседование. Постепенно Долан стал задавать вопросы более личные. Таким образом, тема их разговора неизбежно коснулась семьи. Мужчина вспомнил, как недавно его дочь в очередной раз умоляла папу завести кота. Заметив неприязнь, что вызвал у него разговор об этом животном, дядюшка решил поинтересоваться, почему питомцу не место в доме. И тогда мистер Голанье выяснил, что кандидат на место его помощника испытывает особую форму неприязни к кошкам, ярко граничившую с откровенной ненавистью. Он пытался не предавать своим высказываниям излишнюю эмоциональность. Однако это его не спасло. - Представляете, - рассказывал нам дядюшка, - он говорил просто непозволительные вещи об этих животных. Называл их бесполезными. Заметил, что собаки, которые, по всей очевидности, ему тоже не по душе, хотя бы способны стеречь дом. Здесь, конечно, стоит затронуть тему потребительского отношения к собакам, но это мы можем обсудить позже. Но вы бы только слышали этого безумца… - Я не понимаю смысл твоей истории, Долан, - прямо высказался отец. - Смысл очень прост, - всё воодушевление дяди в мгновение испарилось. – В виду вышеизложенного, я просто не мог взять этого человека в свои помощники. - Удивительно, как с такими странными убеждениями ты умудрился сколотить состояние. - А меня, брат, удивляет иное, - мистер Голанье явно был оскорблён. – Каким образом такой вор как ты всё ещё беден! Я хорошо помню, что весь вечер избегал разъярённого Долана Голанье. Если честно, этот человек в гневе просто смешон. Меня пугало иное. Отец был прав, история дяди казалась пустой. А я так боялся разочаровать адвоката своей неспособностью оказать должную поддержку. Он нашёл меня через несколько часов после ужина, в игровой комнате, которая была оборудована для меня и ещё нескольких племянников, что бывали его гостями намного реже. Дядюшка положил руку мне на плечо и сказал, что страшится неизбежного будущего, в котором мой «узколобый папаша» сможет внушить мне, что старый добрый мешок с деньгами, мистер Голанье – сумасшедший старик. Я ответил, что давно смерился с его безумием. Дядюшка заискрился смехом, а потом заметил, что в нашем обществе людей с хорошим чувством юмора принято считать невоспитанными. Долан спросил, не смутила ли меня история, которую он рассказывал недавно. В ответ последовал кивок, и дядя, изменяя своей симпатии к объёмным речам, кратно объяснил, почему всё же не взял на работу того мужчину. - Всё дело в важности уважения к котам, - он улыбнулся, словно оговорился, добавив, - и, разумеется, к кошкам. Просто представь, приятель, на что способен человек, который плохо относится к этим беззащитным животным. А ведь их много, тех, кто приравнивает котов и иных питомцев к вещи, а не к человеку. Я не помню, чтобы мы ещё когда-либо возвращались к этому разговору. Тогда я подумал об огромном рыжем коте дядюшки, который, вопреки своему кошачьему происхождению, был очень ласков. Возможно, в тот момент мне не удалось окунуться во всю суть данного вопроса. Однако я точно понял, почему кот Долана никогда не бывает злым или испуганным. Итак, мистер Голанье, ваше желание нашло своё воплощение. Завершая свою первую работу, я хочу, как уже понял читатель, посвятить её своему небезызвестному родственнику. Могу сказать, что этот человек пестрит недостатками, но я уверяю, что он всю свою жизнь помнил о важности уважения к котам и, разумеется, к кошкам.