Потому что хочется

Его прикосновения такие нежные. Его губы на моей шее: мягкий, невесомый поцелуй. Еще один, но уже чуть выше, — так мягко и слишком пьянит. Он руками исследует мое обнаженное тело, заставляя дрожать и прогибать спину от этих прикосновений. Грей не любит растягивать удовольствие. Он любит сразу и жестко, любит до дрожи в моих коленях и моего сорванного голоса с утра. Слишком редко в нем просыпается нежность и ласка, а мне остается только наслаждаться и упиваться ею, пока она есть. Новые поцелуи у основания шеи, на ключицах. Фуллбастер шепчет на ухо, в свойственной ему манере сжимая в широких ладонях мои ягодицы. — Ты знаешь, какой ты классный? — волшебник слегка прикусывает мочку уха, проводит по ней языком, отчего я вздрагиваю, провожая это действие судорожным вздохом, — И безумно горячий. Краснею до пульсации на щеках от услышанного, запрокидываю голову и подставляюсь под новые ласки. Он нежно обнимает меня и валит на кровать, заставляя обнять в ответ, покрывая поцелуями мою грудь, вновь что-то шепчет. А я просто растворяюсь в его касаниях и словах, его мятном феромоне и страсти. Я слишком много мечтаю, пожалуй, слишком много. И даже сейчас я представляю, что он любит меня, любит так же сильно, как я его, а не просто пришел в очередной раз за сексом, чтобы свалить с утра, как ни в чем не бывало. Брюнет обводит языком впадинку между ключит, руками поглаживает бока и ведет дорожку поцелуев ниже. Возбуждению нет предела, страсть жаром летает в воздухе. И любовь. Моя к нему безумная любовь: я готов подарить тебе ее всю до последней капли. Грей времени зря не теряет, обхватывает губами напряженные соски, и слегка прикусывает. С моих губ слетает стон, и я уже рефлекторно раздвигаю колени. Потому что хочется. Демонслеер усаживается между моих ног, одной рукой придерживая за талию: сегодня будет нежно, и, возможно, с утра все тело не будет болеть. Ласково и мягко. Нежно и чувственно. Прям как в мечтах. Фуллбастер вновь что-то говорит про мое тело, заставляет краснеть еще сильнее. Одна рука тут же скользит по внутренней стороне бедра, изводяще поднимается выше. Тонкие пальцы альфы мягким касанием обводят напряженный сфинктер, собирают смазку, из-за чего я издаю тихий стон, сильнее прогибаясь в спине, — рядом с ним я слишком чувствительный. Он осторожно вводит один палец, с легкой улыбкой смотрит на меня и едва прикусывает нижнюю губу. Не было в этой улыбке животной похоти, как вчера. Не было в ней лишь желания завладеть моим телом. Я вижу в его глазах страсть и ласку, и это сводит меня с ума. Напряженные мышцы тут же плотно охватывают его внутри, и он начинает аккуратно двигаться: длинные прохладные пальцы ласкают меня, попадают по чувствительным нервам. Тихо постанывая, стараюсь расслабиться, но тут же вздрагиваю от его тяжелого шепота: — Горячий мальчик. Грей собственник: не отдает меня никому, ревнует к любому другому альфе, стоящему рядом, и считает это поводом для выговоров. «Потому что ты мой. Ты понял, Драгнил? Только мой», — и с этими словами он нагло целует меня в переулке за гильдией, а я просто не в силах сопротивляться. Чувствую, как второй палец проникает в меня, — я влажный до невозможности, слишком сильно хочу большего и просто не могу никуда деться от жара по всему телу. Точные движения выбивают из меня новые стоны, заставляют запрокидывать голову, извиваться и нетерпеливо двигать бедрами навстречу, насаживаясь. А Грей лишь ухмыляется, облизывая губы, и вновь комментирует своим низким от курения голосом: — Да ты просто сгораешь от желания. Хочешь, чтобы я продолжил? Снова неприличный стон вырывается из моей груди, я не могу ему соврать и шумно прошу о большем. Он продолжает растягивать меня, начинает активно двигаться внутри, толкаться все чаще, — подушечки его пальцев попадает по простате. Я выгибаюсь так сильно, как только могу, хватаюсь ладонями за подушки, и развожу ноги шире: кажется, я даже не могу контролировать свой взгляд, и, готов поклясться, я выгляжу слишком умоляюще, потому что снова слышу его ухмыляющийся голос. — Ты такой нетерпеливый, малыш. Попроси меня, если хочешь большего. «Малыш». Когда он так называет меня, по телу словно разбегаются маленькие молнии. Я слишком редко слышу это слово в таком ласковом тембре. В эти моменты я чувствую себя так, словно купаюсь в его любви, потому что обычно меня награждают званием «шлюха». Потому что я доступный и всегда раздвигаю перед ним ноги. Потому что не могу отказать. — Пожалуйста, трахни меня? — Откровенный скулеж срывается с моих губ, я больше не могу держать себя в руках и дрожу на кровати под ним. Фуллбастер снова ухмыляется мне в лицо, резко вынимает пальцы, слыша мой разочарованный стон, — всего одной рукой он может довести меня до оргазма. Возможно, я придаю слишком большое значение тому, что именно он делает это со мной, использует меня и трахает до сорванного голоса. Но я все равно люблю его, — не могу перестать. Демонслеер проводит пальцами по моему напряженному, влажному от возбуждения члену, и я снова шумно вздыхаю, приподнимаю бедра, чтобы получить больше, но его мокрые от моей же смазки ладони грубо фиксируют мои бедра. — Расслабься и получи кайф, — он наклоняется ко мне и целует за ухом снова. Кажется, я схожу с ума. Его руки опускаются по обе стороны от моей головы, и я чувствую, как головка его члена упирается в меня. Он делает первый толчок, на этот раз осторожный и медленный. Кусаю губу, запрокидывая голову и закатываю глаза от пробирающей все тело дрожи. С непривычки из глотки вырывается сладкое хныканье, — я не привык к тому, что он может быть нежным. — Прекращай кусать губы, я хочу слышать каждый твой вздох. Мои руки рефлекторно тянутся к его шее. Я слишком послушный, слишком покладистый, и за это он остается со мной и приходит трахаться только ко мне. Чувствую новое движение бедер, — член легко проскальзывает от количества смазки, проникает до упора, и я широко раскрываю губы в несдержанном стоне. — Вот умница, Драгнил. Фуллбастеру тоже безумно хочется, и это видно. Но он ждет, давая привыкнуть. И только тогда, когда я чуть двигаю бедрами, зарываясь пальцами в его иссиня-черные волосы, сжимая густые пряди в кулак, он начинает медленные, плавные движения. Я так хочу поцеловать его, прикоснуться к его губам, и я прошу его об этом вслух прямо сейчас, ведь он не слишком щедр на поцелуи. Он редко касается моих губ и предпочитает брать меня сзади. Я знаю, что он любит видеть мое лицо, искажающееся в оргазмах, любит мои громкие стоны и мое тело. Но он не любит меня, поэтому я сам снова и снова прошу о его ласке. Грей осторожно перемещает одну из ладоней на моё бедро, мягко сжимает смуглую кожу длинными пальцами, наклоняется и нежно целует мои губы. «О боже», — думаю я. По телу бегут мурашки, я раскрываю губы, позволяя его языку коснуться моего. Движения альфы постепенно ускоряются: его бедра все чаще ударяются о мои, но он оставляет нежные поцелуи и багровые метки на моих плечах, шее и груди. Ногами обвиваю его поясницу, подмахивая бедрами в такт. Пошлый шепот, быстрые толчки. Страстные стоны и тихие шлепки тел друг о друга. Это просто секс. Без обязательств. Потому что ему так хочется. А я просто приму от него любую ласку. Демонслеер переходит на бешеный темп, буквально вдалбливаясь в мое поддатливое тело. Оставляю на его спине красные полосы, отчего он рычит, прикусывая кожу у правой ключицы. Вот он, грубый и настоящий. Чувствую, как узел на члене альфы разбухает, и как плотно обхватывают его влажные стенки моих мышц. Чувствую, что я близок к оргазму: мое тело бьется в судорогах, дрожит под его сильным телом, я забываюсь и совсем прекращаю себя контролировать. Еще пару движений, особенно грубых толчков, и я расслабляюсь, впуская узел в себя. Его имя срывается с моих губ, и я кончаю себе на живот, тут же обмякая под альфой. Демонслеер держится еще пару фрикций и тоже кончает уже в меня, наваливаясь сверху. Подрагивая после оргазма, осторожно провожу по спине брюнета ладонью, — тот, шумно дыша, приподнимается, целуя меня лоб: — Ты как всегда ахуенный, малыш, — шепчет он, кончиком носа проводя по скуле. Необычайно нежный сегодня, — Но ты все еще моя шлюха, Драгнил, помни об этом. Прикрываю глаза, чувствуя приятные слезы усталости. Уверенно киваю и тихо отвечаю «твоя», потому что мое тело и сердце действительно принадлежат только ему. Грей ухмыляется, осторожно переворачивается вместе со мной на спину, и я оказываюсь сверху. Мое тело все еще дрожит, я чувствую его узел внутри себя, и от этого хнычу только сильнее. Он пульсирует от напряжения, не позволяя нам отстраниться друг от друга, и мне остается только лечь на его теплую грудь. — Ты такой милый, Саламандр, — заключает Фуллбастер. Эти слова греют мне душу. Сцепка кончится не скоро, и альфа позволяет мне лежать на нем. Его грудь горячая и широкая, и я чувствую себя в безопасности. Он пожелает мне спокойной ночи, поцелует в висок и мне будет этого достаточно. Потому что я люблю его, но никогда не скажу об этом. Ему это не нужно, а меня все устраивает. И я счастлив только от того, что я хоть как-то нужен ему.