Круша границы

Кто бы мог подумать что все обернется вот таким образом? Кто мог подумать, что сейчас все будет настолько паршиво? Что он будет сидеть непонятно где, глуша сгущенку и глядя в свой клятый интерфейс. Почему жизнь, которая внезапно начала ему нравиться, опять так… непонятно куда повернулась. — Вы издеваетесь?! Эта жертва концлагеря — новый киборг?! — зло спросила женщина, пересчитывая выпирающие ребра безучастно стоящего киборга наманикюренным пальцем. Маникюр был приличный, не те ужасные модные «когти», которыми хвастается молодежь. — Да, уважаемая, вы правы, данная модель в эксплуатации уже была. — Почему тогда он в одном ряду с новыми стоит? — Пальцы с ребер убрались, но ладони потянулись вперед так, словно вот-вот сожмутся на шее несчастного продавца. — Приносим свои извинения, вышла досадная ошибка… — Так, тогда сколько действительно стоит это живое пособие для анатомического кабинета? — в голосе женщины прозвенели стальные нотки. — Эм… мне нужно свериться с декларацией, госпожа. — Уж сверьтесь! И будьте добры, полный медицинский отчет о состоянии этого киборга! — проговорила женщина с таким взглядом, словно продолжением фразы было обещание сделать отчет о состоянии самого продавца крайне негативным. А киборг стоял, искоса глядя на невысокую женщину в простой, но явно не дешевой одежде. И смотрела она на стоящих шеренгой киборгов как-то не совсем нормально. Система тут же оповестила об одном из мимических блоков, выражающих жалость. Как человек может испытывать к «железяке» жалость, киборг никак не мог осознать своим зарождающимся разумом. Спустя какое-то время прибежал продавец с планшетом и еще в компании пары людей. — Вот, пожалуйста, оборудование находится в удовлетворительном состоянии. — Вы издеваетесь? Этот суповой набор в удовлетворительном состоянии? — Женщина нахмурилась, демонстративно задирая футболку "оборудования" до грудной клетки. — Нет, вы серьезно? Прикажите киборгу доложить о своем физическом состоянии и работе системы. После такой тирады скандальной посетительницы рожи у продавцов красноречиво вытянулись и стали поразительно кислыми. Им явно не хотелось лишний раз напрягаться на работе. А эта дамочка не позволяла поваляться в комнате отдыха за просмотром голофильмов и попивая кофе. — Работоспособность оборудования составляет семьдесят один процент. Изношенность органической части оборудования — двадцать пять процентов. Работоспособность системы средняя. Физических повреждений оборудования не обнаружено. Уровень энергии — тридцать процентов, система настоятельно рекомендует провести пополнение питательных веществ. После этих слов, сказанных лишенным выражения голосом, взгляд скандалистки стал ну очень многообещающим. И окинула она им едва не попятившихся работников салона. А потом начался торг. Злой и беспощадный. И результатом его стала пятидесятипроцентная скидка. Которая стала возможной после обещания посетительницы написать жалобу на официальном сайте "Декс-компани" на халатность и расхлябанность сотрудников конкретного салона. Так его и купили. Сразу после покупки была произведена загрузка дополнительного софта. И когда посетительница под руку со своей покупкой покинула салон, его работники облегченно вздохнули. С их плеч свалилась гора. Причем гора дотошная и скандальная. А потом, прикупив по дороге приличной мужской одежды для своего приобретения, новоявленная хозяйка привела его в свою квартиру и, усадив за стол, поставила перед «оборудованием» солидную миску супа. Густого, наваристого и очень пахучего. — Ешь, чудо, и в следующий раз, когда система потребует, сразу проси у меня. Можешь использовать для этого все слова, выражающие голод. После этих слов киборг быстро сказал: "Приказ принят" — и, схватив ложку, шустро ею заработал. По его поведению было несложно понять, что бедняга готов сожрать слона, причем сырого и немытого. Уже когда киборг доел, едва не вылизав тарелку, дожевавшая пирожок женщина, вздохнув, села на стул напротив. — Так, включай имитацию личности, голодающее Поволжье, будем знакомиться. — Приказ принят, — сказал киборг, и до этого стеклянный взгляд стал очень даже живым. Глубокие синие глаза блеснули вполне отчетливой лукавинкой, и лицо расплылось в обаятельной улыбке. — Как скажешь, дорогая, — шепнул он уже с придыханием и едва ли не обожанием. — Так, ладно, чудо, меня зовут Алла, — усмехнулась женщина и присмотрелась к покупке, стараясь придумать имя. Каштановые волосы, синие глаза, обаятельные ямочки на щеках. — А тебя я буду звать Ксан. Запомни это имя, пожалуйста, и отзывайся на него, — мягко, но требовательно проговорила она. Головина Алла Петровна, в свои неполные тридцать пять лет лишь в силу своих способностей и трудолюбия умудрившаяся занять пост главврача в центральной клинике городка Малиновский, была женщиной строгой и довольно одинокой. И ее сотрудники здорово удивились, увидев свое суровое начальство шествующим в свой кабинет с красивым парнем под руку. — Ксан, золотце, никто здесь тебе не навредит, можешь спокойно общаться с коллективом, когда меня нет рядом. Принимай угощения. Ну, если они не окажутся ядовитыми. Это вряд ли, но в жизни бывает если не все, то очень многое… Парень, оказавшийся личным киборгом главврача, очень быстро стал любимчиком всей женской половины клиники. Пожилые санитарки считали своим святым долгом вручить ему пирожок-второй. А молоденькие медсестрички то и дело норовили побаловать конфетами, печеньем и шоколадными батончиками. Жизнь шла своим чередом. На самом деле именно вот такого киборга Алле и не хватало. Он был послушен и тих, иногда общался с коллективом, умело поддерживая беседу и отвечая на вопросы витиеватыми репликами. Ксан же просто старался быть хорошим. Не просто образцовым киборгом, как от него требовалось в борделе. Ха, он был готов приносить в зубах тапочки хозяйке, которая так хорошо с ним обращалась! Не ругала и не отдавала невозможные приказы для развлечения, как это бывало раньше. Ему нравилась эта новая жизнь. Не было ничего странного в том, что уже через какой-то месяц этого киборга вся больница подкармливала и носилась с ним, как с мифическим сыном полка. Проходили месяцы и годы. Ксан не просто общался с людьми и узнавал их. Он понял, что ему действительно интересно то, чем занимаются окружающие его люди. Он сутками мог наблюдать за работой кардиолога или терапевта. Но больше всего он любил смотреть на работу своей хозяйки. Наблюдать за ее операциями, за тем, как умело она резала поврежденную плоть, бестрепетно сшивая кожу тонкими умелыми стежками. Он не пропускал ни одной ее операции. Поначалу он сидел тихо, лишь сверкая заинтересованными, совершенно не киборговскими глазами. А затем к нему наконец привыкли и даже начали доверять простейшую вспомогательную работу: подай-принеси щипцы, скальпель, ватные тампоны... Как-то раз к Алле на операционный стол попала совсем молоденькая девчонка — будь она на год младше, ею бы еще занимался детский хирург. Дело-то было пустяковое. Язвенное воспаление в брюшной полости. Но очень запущенное. А второй хирург, как назло, был уже неделю в отпуске и на звонки не отвечал. Собственно, никого способного оперировать больше по всей больнице не нашлось. Слишком уж некрупным был городок: много специалистов в штате не предусматривалось. Только тихий, тут же подошедший поближе киборг. Нет, Алла не доверила ему операцию. Но в какой-то момент он сам, без какого-либо приказа сжал края разрезов. Сам удалил гной, не позволяя ему растечься по брюшной полости. Сам. Без приказа. Он знал, что так бывает. Что такие, как он, могут что-то делать без приказа. Могут игнорировать слова хозяина. И их убивают. Правда, даже не считая убийство киборга таковым. И в тот момент, когда Алла, взяв его за руку, вышла из кабинета, снимая повязку, он был готов. Готов услышать слово, после которого его система запустит программу прекращения жизненных функций. — Ну что, может поговорим? — тихо осведомилась хозяйка. И приказа не было. Наоборот. Осознав, что ее киборг разумен, Алла изо всех сил пыталась сделать его жизнь более похожей на человеческую. Интересовалась его мнением. Учила его проявлять себя. Вести себя так, как хочется ему, а не так, как требует система. Узнав о его интересе к медицине, уже всерьез учила его своему ремеслу. Родители, изредка наведывавшиеся к дочке, при виде секс-киборга морщились и тоскливо требовали наконец остепениться и выйти замуж. Даже к ее сорока годам их мечта понянчить внуков никуда не девалась. Ей пыталась вправить мозги сестра со своим сыном Александром, твердила, что нельзя от подобного отказываться. Они все пытались надавить на материнский инстинкт, но это ни к чему не приводило. Алла не была глупой и легко поддающейся влиянию девчонкой, и ей хватало того, что уже было в ее жизни. У нее был красивый любовник, сообразительный ученик и ребенок, которого она учила жизни… А то, что это все был один и тот же киборг… её целиком устраивало. А потом все рухнуло. Очередной день, когда единственным находившимся в больнице хирургом была Алла. Частый на самом деле случай. В момент появления в приемной Аллы тощего и бледного подростка с обмотанной вокруг руки рубашкой Ксан ощутил что-то неприятное, давящее, но отнес все к необъяснимому глюку сорванной системы. Иногда доброта — это плохое качество. Плохое и очень вредное. Парень сбежал из дома и в слезах-соплях умолял не сдавать его родителям. Но брать его с собой домой было очень неудачной идеей. И Алла поняла это лишь тогда, когда они, сев за стол в домашней обстановке, принялись за ужин и наконец смогли поговорить. Голодный подросток ел, как киборг, словно не в себя. — Мой отец Карл Мерль. Я второй сын, и меня там не слишком любят… — сбивчиво говорил подросток, Винс, грея ладони чашкой какао. Детектор лжи киборга тут же зафиксировал 90% правды. Алла вздрогнула, узнав имя одного из часто мелькавших в утренних новостях городских олигархов. — Ты же не только поэтому сбежал, да? — Угу. Не поэтому… Понимаете, я знаю, что это правда. Я действительно это видел. Но что делать? — он дергался, вздрагивал, давился кипятком, но… — Дня три назад я прогулял школу и пришел домой намного раньше, чем думал. Подошел к гаражу, хотел найти там Марка, нашего боевого киборга, единственную шестерку в штате отца. Но там был не он. Я… наверное, я даже не удивился, когда увидел, как мой отец перерезает горло какой-то голой девушке… — Подросток едва не облился кипятком, затравленно глядя на столешницу. — Она была замучена, измочалена до ужаса… А я ведь не так редко видел на полу гаража капли крови и женские волосы, когда приходил со школы. Считал, что схожу с ума… Думал, что отец просто маме изменяет… В тот вечер Алла едва успокоила беднягу, а на следующий день взяла отгул и повела Винса в отделение полиции. Они написали заявление, а потом Алла увела своего подопечного обратно к себе домой и принялась снова успокаивать. Поила чаем, говорила, что он все сделал правильно. А Ксан все записывал на видео, начиная понимать, что его спокойной и приятной в чем-то жизни пришел конец. Сейчас Ксан сидит на стуле в медотсеке грузового корабля и пересматривает те видео. Видит и вновь проживает каждый момент. Как в двери вламываются люди в камуфляже, как его хозяйка, внезапно бросаясь к нему, приказывает бежать. И киборг видит ее полные решительной злости глаза… А еще видит новостную выкладку о некой Алле Головиной, найденной в своем доме со смертельной передозировкой наркотиками. То, что за ним наверняка идет охота, он тоже понимает. Сжимает в ладонях ворованный паспорт племянника своей хозяйки и стискивает зубы. Наверное, это чувство и называется болью. Чувство, которое не видит система и не воспринимают рецепторы, зато он почему-то прекрасно ощущает. Тогда он выпрыгнул в окно и рванул бежать. Четвертый этаж… Он даже не ушибся. Потом был визит к Александру Коростенко и небольшая экспроприация документов. Искин квартиры помог в этом, а хозяина там не было. Наверно, это и называется везением. Они с племянником хозяйки были похожи. Всего лишь цветом волос, глаз и строением черепа и лицевых мышц. Но и этого, наверное, было достаточно, чтобы обмануть человека. Вот только что ему делать теперь? Этого Ксан сейчас не может даже представить.