Чистилище

      В полутёмном помещении скопились представители самых различных рас. Казалось бы, в разгар войны не могло быть места, заполненного весельем, музыкой и танцами. Но на Цитадели все вели себя так, словно галактической бойни и не было вовсе. Но это самообман. Коллективный самообман напуганных и отчаявшихся инопланетян и людей, сосредоточием которого было «Чистилище».       Басы электронной музыки едва ли не разрывали барабанные перепонки командира «Нормандии». Множество тел, двигающихся в такт музыке, то и дело мелькали перед взглядом капитана, раздражая ее. Но она всячески старалась не обращать на них внимания, понимая, что на «Нормандии» ей будет гораздо хуже.       По крайней мере сейчас она была не готова вернуться на корабль.       Не готова смотреть в глаза своей команде.       Она не знала как будет говорить с Лиарой. Как будет говорить с Гаррусом. Будет оправдываться? Просто поставит перед фактом своей неоспоримой правоты? Нет, она не может так поступить.       Только не с теми кто был с ней с самого начала. С этой пресловутой погони за Сареном.       Бармен саларианец заменяет пустой стакан на заполненный алкогольной, ядрено-янтарной жидкостью. Она уже перестала вести счёт выпитому алкоголю, да и кредитов хватит на покупку чуть ли не всего спиртного, что есть в этом баре. Хотя, она, пожалуй, может купить и сам бар.       Тяжёлый вздох срывается с губ и она залпом опрокидывает в себя содержимое стакана, зажмурившись и сморщив нос от проступивших слёз. После выдыхает и просит повторить. Голова кружится от выпитого алкоголя, картина танцующих потихоньку расплывается перед глазами, но в ушах она все ещё слышит тот звон стреляющей пушки Жнеца.       Воспоминания сегодняшнего дня накатывают волнами, снова и снова заставляя искать ошибки в своём решении. Но она их не видит, не понимает. Или не желает их видеть и понимать. Губы непроизвольно растягиваются в ироничную ухмылку. Великая Шепард не может понять где допустила ошибку.       Сверля взглядом всё ещё невыпитый алкоголь, она глухо смеётся над собственным бессилием. Шепард никогда не считала себя героем или всесильным персонажем из старых бумажных книг. Она была обычным человеком, простым солдатом Альянса. Простой сиротой с Земли, что при первой же возможности сбежала с улиц в армию. Той, что посчастливилось выжить, пока её отряд вырезали молотильшики. Она всегда старалась поступать по совести, давая второй шанс, когда он имел место быть.       Такие дни, как этот, наступали довольно часто. И в такие дни ей очень хотелось, что бы «Цербер» не воскрешал её. Чтобы она не видела всех тех страданий и отчаяния, которые видит сейчас. Не видеть смерти дорогих и близких. Не волноваться за того, кого любишь.       Тяжелей всего для Шепард было видеть смерть членов своей команды. Атака коллекционеров на первую «Нормандию» — тогда погибли многие, включая её саму.       Ретранслятор Омега 4 — на базе коллекционеров она потеряла Легиона и Миранду.       На Тучанке попрощалась с Мордином, пока Жнец сражался с проматерью молотильщиков. Да, они тогда вылечили генофаг, но ценой жизни своего товарища.       Тейн погиб, защищая саларианского советника. Раненный убийцей, он скончался в больнице Цитадели.       А сегодня она потеряла Тали. Из-за того что один из кварианских адмиралов проигнорировал приказ к отступлению, решив продолжить наступление на гетов. Легион в тот момент почти закончил загружать обновления для своих соплеменников. И перед Шепард снова встал выбор: убить Легиона и спасти кварианцев или освободить гетов, уничтожив целую расу.       И она выбрала второе, надеясь что хотя бы часть мигрирующего флота выполнит приказ об отступлении. Но этого не произошло и в итоге она потеряла Тали, не успев спасти хотя бы её.       Альянс получил в поддержку флот гетов в благодарность за их освобождение, но капитан была разбита. Кое-как отрапортовав Хакету, она спустилась к жилым каютам, направляясь к орудиям Нормандии, надеясь получить такую нужную ей поддержку.       В тот момент она не была ни командиром, ни спектром, ни солдатом — она была обычной женщиной, нуждающийся в помощи того, кого она действительно любит. Но Гаррус был также разбит и не заметил состояния девушки. Даже не посмотрел в её сторону, пробубнив что-то вроде «Не сейчас», и продолжил заниматься калибровкой орудий.       Она не стала настаивать и, не проронив ни слова, вышла за дверь и, отдав приказ Джокеру лететь на Цитадель, Шепард поднялась в свою каюту.       И вот она в шумном баре, пьёт, не различая вкуса алкоголя. Из-за той «электроники» что в её тело понапихал Цербер, опьянеть получается далеко не сразу. Но это не имеет значения, она просто пьёт дальше и думает. Думает о том как теперь все повернется, как теперь воспримет её команда, что скажет Гаррус. Наверно оставит её и улетит на Павален к семье — ведь она стала той что погубила целую расу.       Но так, наверное, даже лучше. Она уже давно чувствует что третье спасение галактики будет для нее последним. Хотела бы она разорвать такие странные для турианца и человека отношения. Но понимала, что ей не хватит сил этого сделать, она не сможет его отпустить.       — Герои-иня галактики… ик… с-смех да и то-олько, — ворчала себе под нос женщина, опрокидывая очередной стакан. — Ж-жалки-ий ч… чел… ик… век, вот кто я, — ей было плевать что кто-то увидит её в таком состоянии. — Я… ик… та-а-ак уста-ала… Почему-у я-а? — она уткнулась лицом в ладони, чуть ли не воя от возложенного на её плечи груза.       Если бы у неё осталась хоть крупица силы, она бы скорей своего потратила её на слёзы, но даже этого у женщины нет. Шепард так и осталась стоять, облокотившись на барную стойку и закрыв лицо ладонями, — словно статуя — изредка шмыгающая и икающая статуя. Но её все равно никто не слышал. Музыка заглушила все, что произнесла девушка. Да и в сгорбленной фигуре сейчас никто бы не признал первого человека спекртра. Сама же капитан уже не замечала ничего вокруг. Алкогольное опьянение достигло отметки «не транспортабельно», и женщина так же не заметила высокую фигуру, подходящую к ней быстрыми шагами.       — Вот ты где, — прозвучал до боли знакомый голос турианца. Трехпалая ладонь опустилась на плечо девушки, отчего та вздрогнула. — Ты в порядке? — голос звучал обеспокоенно, турианец говорил практически на ухо командиру, что бы она могла его услышать.       — Нет, Гаррус… я не… ик… не… не в пор-рядке-е… — Шепард тяжело вздохнула, не меняя своего положения.       — Вижу, — Гаррус усмехнулся и поднял не сопротивляющегося капитана на руки.       Оба молчали всю дорогу до каюты Шепард. Гаррус стоически вытерпел удивленные взгляды команды Нормандии, игнорировал смешки и подколы Джеффа. Хотя турианец и знал, что пилот по своему беспокоится о капитане.       Шепард спокойно лежала на руках турианца, её глаза были закрыты, а дыхание и пульс были размеренными. Зайдя в каюту, Гаррус уложил девушку на кровать, аккуратно снял сапоги и накрыл тёплым одеялом. И только сейчас он заметил какой бледной и уставшей выглядела Шепард. Стоило бы позвать доктора Чаквас, но он боялся оставлять её одну в таком невменяемом состоянии.       Турианец снял перчатку и невесомо провёл трехпалой ладонью по волосам девушки.       — Никуда я не уйду, глупая.       Его мандибулы дрогнули в слабой улыбке. Он, как никто другой понимал, как Шепард корит себя за случившееся с Тали и остальными. Он так же понимал, что эта миссия может действительно стать последней. Не только для неё, но и для него.