Клочья тьмы

      — Лови ее, лови!       Ветка хлестнула по лицу, нога зацепилась за корень. Я взмахнул рукой, восстанавливая равновесие. Но темп не сбавил:       — Лови, уйдет же!       Всклокоченный шарик тьмы маячил впереди. Метаясь меж ветвей, огибая стволы, он махал смешными маленькими крылышками и испугано верещал, периодически умудряясь разворачиваться хвостом вперед и смотреть, отстал я или нет. Не дождешься. Ты последний тофу в окрестностях, и если тебя поймать, можно будет прохлаждаться целую неделю.       Я перепрыгнул через поваленное дерево. Сумка с размаху ударила по спине. Да что ж за день-то такой? Сплошные забеги. Была не была, неделя отдыха того стоит. Я выхватил из кармана кусочек латиновой соли. Последний. И с силой метнул его в дерево. Соль неярко вспыхнула. Но тофу заметался, ослепленный энергией света.       — Давай, Мрак!       Черная тень в два прыжка обогнала меня, и, оттолкнувшись от ствола, дотянулась до тофу зубами. Клацнули челюсти, и погоня завершилась. Я, тяжело дыша, завалился на траву. Да, хорошо в лесу, если вот так лежать, предаваясь послетрудовой неге.       Мрак примостился рядом, по-собачьи склонил набок голову и довольно уставился на меня красными глазищами. И хвостом своим пушистым машет, будто весь лес вздумал подмести.       Поднимаю руку и треплю его меж длинных ушей:       — Молодец, проныра, теперь заживем.       Нагваль что-то неопределенно проурчал, взмахнул длинным, пушистым хвостом и растворился в воздухе.       Я крякнул и приподнялся. Все же в процессе беготни успел словить несколько синяков и один раз неудачно подвернул ногу. Что еще мы имеем? Латиновая соль истрачена. Несколько царапин на лице. Да еще умудрился разодрать плащ. Вообще паршиво. Я представил, как буду сидеть вечером, елозя иглой в попытках привести одежду в божеский вид. Учитывая, что опыт мой в этом деле крайне скуден, развлечение не из желанных. А ведь это любимый и единственный плащ. Может, заплатить портнихе? На себе ведь не экономят. Да, это не соразмерно проще, заплатить. Но, вот заработать эти деньги. Вот так всегда, стоишь на распутье, взвешиваешь все «за» и «против». Все сложно, даже в таком мелком деле. Тянусь к кошелю. В последнее время, заметил за собой крайне дурную привычку — при необходимости выбора полагаться на удачу. И это с учетом, что везения в этой жизни особо и не видал. Монета покинула свое обиталище. С сожалением отмечаю, что не так много товарок ждут ее возвращения. Серебряный кругляш взвился в воздух. Ловлю и прихлопываю его ладонью. Номинал — плачу из жалования, дракон — штопаю сам. Посмотрим. Дракон. Я криво усмехнулся. Фантазия услужливо пририсовала к моей внешности несколько кривых швов на и без того неказистой одежде, а к состоянию здоровья — исколотые пальцы.       Нет, нужно думать о хорошем. Как учил мастер, если поглотил что-то темное, потребно возвыситься духовно, почувствовать единство со всем светлым, что есть в нашем мире, разжечь в душе частичку добра, что тлеет в каждом из ныне живущих… В общем, мастер много чего говорил. В основном, только это и делал. А ему-то что? Как только получил ученика, все проблемы по беготне за тофу на него и свалил. Сиди себе, да благодарности от селян принимай. Потом, когда деревня опустела, и все селяне перебрались поближе к Светлой Столице, этот старый хрыч говорит: «Пора, мол и нам расстаться. Ты молодой, у тебя все впереди».       Ну, я ему: «А как же вы, мастер!»       А он: «да я уже скопил на безбедную старость. Могу и к Столице переехать».       Вот ведь прохиндей. Хоть выдал немного денег на первое время. Да и то, будто последнюю рубаху снимал.       Я вздохнул. Чего-то на воспоминания потянуло. Да еще не очень праведные и светлые. Как бы хуже не стало. Все-таки, пять тофу за один день. Ну, ничего не поделаешь. В деревне и так на меня искоса посматривают. Видите ли, плохо монету свою отрабатываю. Дались им эти тофу. Они ж только на стихийников нападают. А таковых в этой глуши отродясь не водилось. Хороший стихийник ведь и в Столице работу найти может. Так что, по мне никакой разницы — один тофу в неделю залетит, или пара. Но у деревенских все строго. На каждый клочок тьмы — суеверие. Если бы могли, сами б их ловили, обмеряли, взвешивали и к ворожкам тащили, чтоб точнее оценить, какого размера бед следует ожидать. Али коровы доиться перестанут, али у соседа собака на двадцатом году жизни окочурится. А виноват кто? Конечно же, я! Недоглядел ведь! Ишь, дармоед!       Лучше буду думать о предстоящем отдыхе. Вот вернусь в селение — и к старосте. Скажу, все мол. Неделю тофу в село ваше не явятся. Ну, он, конечно, не поверит. Но, я-то останусь, и баланс света и тьмы не нарушится. Если из светлых никто не заявится, то и тофу не придут. Неделя спокойной жизни, без беготни по лесу. Ночевка в кровати, горячий ужин. А еще я у старосты несколько книг на полке видел. Красота… Интересно, что такие мысли взращивают в душе? С одной стороны, конечно приятные мечтания. Но, с другой — как-то эгоистично выходит. Ладно, чего гадать. Жизнь покажет.