Дух дороги

Ночная гонка завораживала и горячила кровь. Словно безумный ревел мотор, дорожная разметка сливалась в один сплошной размытый росчерк, а мир сузился до размеров силуэта идущего впереди черного Форда «Мустанг» 1967 года выпуска. Ничего не осталось в жизни, кроме насмешливо сверкающих в темноте габаритных огней. Только гонка, только цель, заветная и желанная – обогнать! Алан Мидлтон, работающий помощником автомеханика, забыв обо всем, выжал сцепление и включил первую передачу. Движок его «Камаро» захлебывался воем, стрелка тахометра опасно болталась на красной отметке. Мужчине было плевать. Ему было плевать на то, что машина (очень дорогая машина) была вовсе не его, а клиента автомастерской. И на то, что загубленный двигатель он будет отрабатывать очень долго. И даже на то, что риск разбиться на неровной и петляющей дороге был слишком велик. Помощник механика знал только одно: вскоре будет поворот. Последний поворот перед ровным участком шоссе в конце которого будет мост. Старый каменный мост, проезд под которым слишком узок для двух машин. Чтобы какой-то выскочка обставил его Шевроле «Камаро» Z-28 69 года выпуска? Чтобы его пятилитровый движок в 400 лошадей уступил какой-то рухляди, спроектированной ирландским приблудой*? Не бывать этому! Темная громада моста появилась в свете фар идущего впереди «Мустанга». Алан, все это время державшийся почти впритык к заднему бамперу Форда, неожиданно крутанул руль вправо. «Камаро», заскрипев резиной, одним стремительным рывком оказался почти вровень с противником. Почти, но не более. Мост приближался. В свете фар уже можно было разглядеть старинную кладку и капельки росы, блестящие на камнях. Черный зев тоннеля манил и подстегивал. Алана било словно в лихорадке. Медленно, дюйм за дюймом, почти захлебываясь воем, его Шевроле сокращал отрыв. Достаточно быстро, чтобы сравняться с машиной соперника, но недостаточно быстро, чтобы успеть обогнать ее. Он даже не понял, что умирает. Просто искрящаяся лента дороги и черный зев тоннеля вдруг исчезли, сменившись беспросветной темнотой. А черный «Мустанг», не сбавив скорости, промчался под мостом и растворился в ночном мраке, оставив после себя лишь тающий след габаритных огней. * * * – Нарыл что-нибудь? Сэм устало захлопнул крышку ноута, отхлебнул из принесенной братом бутылки пива и только потом покачал головой. – Ничего. – Что совсем? – Ничего в тех местах, куда мы могли бы добраться за ближайшие сутки. – Скукотища. В придорожной закусочной было пусто. Пожилой бармен за стойкой протирал стаканы не слишком чистой тряпицей. Официантка ворковала с заезжим байкером, не то ее бойфрендом, не то претендующим на эту роль в ближайшие несколько часов. Возле входа ужинала еще одна парочка, судя по кольцам, находившаяся в более устойчивых отношениях. Парень, обладатель заметного немецкого акцента, заметно спешил и торопил свою супругу. Сэм неодобрительно покачал головой, он знал, насколько опасной становится дорога в темное время суток, даже если забыть о всяких потусторонних тварях. – Скукотища, – повторил Дин, пялясь в окно закусочной. Сэм знал, что рассматривает брат. На стоянке в наступающих сумерках серебрился новенький BMW Z3. Тентовая крыша родстера была поднята, позволяя полюбоваться роскошным салоном. На секунду парню показалось, что их с братом «Импала», черным пятном маячившая рядом с немецким авто, выглядит обиженно и даже сердито. – Тоже хочешь себе такую? – Сэм толкнул брата локтем. – Что? Нет! – Дин поспешно отвернулся от окна. – Чтобы я променял свою детку на что-то другое? Ни за что. Хотя тачка классная. Эй, крошка! – обратился он к официантке. – Прервись на минутку и принеси нам счет! – Собрались ехать, парни? – поинтересовался бармен, не отрываясь от протирания стаканов. – Не советую. – А что так? – тут же заинтересовался Дин. – Дорога здесь опасная. Особенно ночью. Дня два назад один парень, из автомастерской разбился насмерть. Дождитесь утра. У меня есть пара свободных комнат. – Вот как, – протянул Дин, игнорируя явно вымогательский намек. – Погиб при странных обстоятельствах? Мужчина фыркнул. – Приятель, ты что «Секретных материалов» насмотрелся? Ничего странного. Не справился с управлением на скользкой дороге. Алан известный был лихач, вот и допрыгался. Ну, так что, возьмете комнату? – Возьмем, – быстро ответил Сэм, не давая брату возможности сказать какую-нибудь глупость или того лучше гадость. – Счет, пожалуйста, – подал голос обладатель серебристого BMW. – Эй, чувак, тебе ж сказали, дорога опасная, – заметил Дин. – Не опаснее, чем этот клоповник, – фыркнул мужчина, не дождавшись счета, швырнул на стол несколько купюр. – Идем, Дженни. Прозвенел колокольчик над дверью, прощаясь с посетителями, негромко заурчал двигатель родстера, захрустел гравий под колесами отъезжающего авто. – Европейцы, – презрительно сплюнул бармен. – Чванливые выскочки. – Точно, – поддержал Дин, провожая взглядом серебристый силуэт Z3. – Ну, а мы – парни простые. Почем, говоришь, комната? * * * Девушка обиженно хмурилась. Ее абсолютно не прельщала перспектива ехать по не слишком хорошей дороге, да еще и на ночь глядя. Луна играла в прятки за облаками, и ее прерывистый свет скорее сгущал темноту наступающей ночи, чем разгонял ее. – Не понимаю, зачем так торопиться? – заныла она в очередной раз. – Можно было бы остановиться в том мотеле и подождать до утра. – Да брось, Дженни, – ободряюще улыбнулся водитель. – Всю ночь нюхать несвежие простыни? Уж лучше в салоне моей красавицы. Дженни еще больше надула губы. Иногда ей казалось, что Карл любит свою машину куда больше чем ее. Во всяком случае, ухаживать за своей BMW он не забывал. В отличие от Дженни. – И незачем так лететь, – буркнула девушка. – Не хватало еще во что-нибудь врезаться. – Не смеши меня, – мужчина ласково потрепал ее по русым волосам. Ревнивица оттолкнула руку, но в глубине души оттаяла. – Мы на пустом шоссе, а это – он похлопал рукой по приборной доске, – лучший автомобиль в мире. – Следи лучше за дорогой, – фыркнула Дженни, снова утыкаясь носом в боковое стекло. Ее спутник только усмехнулся. Что она, женщина, может понимать? Разве может быть что-то прекраснее, чем мчаться по залитому лунным светом шоссе, чувствовать как подрагивает под пальцами руль, слышать как уверенно и властно гудит двигатель и шипят шины по асфальту? В такие моменты не нужна даже музыка, машина поет сама, особенную симфонию скорости и силы, а подсветка приборов с лихвой заменяет светомузыку. Стрелка спидометра подрагивала у отметки «80». Карл с огромным удовольствием добавил бы скорости, но тогда Дженни будет бояться и снова начнет хныкать. К тому же асфальтная лента шоссе здесь проходила между поросшими лесом холмами, то и дело петляя. Переезд он заметил не сразу и немало удивился, ведь судя по карте никаких железнодорожных путей в этом районе не было, а даже если и были то давным-давно. Во всяком случае, переезд выглядел полностью за брошенным. Тем не менее, Карл остановил машину. Он не любил ненужный риск и старался соблюдать правила дорожного движения. Мчаться сквозь ночь, это, конечно, хорошо, но рисковать жизнью любимой он не собирался. Оказалось вовремя, на светофоре как раз зажегся предупреждающий сигнал. Поставив машину на ручник, мужчина откинулся на спинку кресла, ожидая пока проедет поезд, но сколько ни старался так его и не услышал. Вместо этого сзади донесся низкий и утробный рык автомобильного мотора. Рядом с машиной Карла, глухо и недобро ворча, остановился черный Шевроле «Камаро» 1969 года. Из сгустившегося ночного мрака авто выделял только блеск натертого воском кузова и свет фар. Карл посмотрел на машину с легким недоумением, он был уверен, что никто не ехал за ним как минимум последние два десятка миль, но, подняв взгляд выше, начисто забыл про авто. За рулем «Камаро» сидела девушка. Стекла были опущены, но полумрак, царивший в салоне Шевроле, скрывал детали. Тем не менее, в глаза сразу бросились длинные темные, возможно черные, волосы, бледноватая кожа и покрытые вишневой помадой губы. Губы, которые изгибались сейчас в загадочной полуусмешке. Глаз брюнетки парень не видел, девушка смотрела только на дорогу перед собой, тонкие ладони, затянутые в кожу митенок, крепко сжимали руль. Зашипел и затрещал радиоприемник, мужчина раздраженно постучал по нему пальцем. Мигнули лампочки на приборной панели, фары BMW на мгновение пригасли. Карл уже хотел было выругаться по поводу неисправной проводки, но безобразие тут же прекратилось. А когда он поднял голову, то встретился взглядом с водителем «Камаро». – Догони, если сумеешь, – у нее был глубокий голос с легкой хрипотцой. Глаза лихорадочно блеснули. Она улыбнулась насмешливой, вызывающей улыбкой и нажала на газ. Семафор перестал мигать, так и не дождавшись поезда. Мелкие камешки и пыль, взбитые колесами «Камаро» застучали по капоту BMW. Карл фыркнул, отпустил ручник и тронул машину с места. Рука сама, коснулась ручки КПП, переходя на первую передачу. Гул двигателя усилился, стрелка спидометра плавно поползла вверх. – Карл, ты что творишь? – пискнула Дженни, вцепившись в подлокотник. Мужчина не слышал. Взгляд будто приклеился к алеющим в ночи габаритам «Камаро». Разве может эта старая рухлядь соперничать с его новеньким Z3, у которого под капотом бьется сердце трехлитрового двигателя, все 230 лошадиных сил которого идеально распределяются современной электроникой? Такого просто не может быть! Мерно гудел мотор, набирая обороты. Первая передача до предупреждающего сигнала автоматики, затем вторая, третья… Расстояние до Шевроле стремительно сокращалось, но на повороте «Камаро» вильнул задом, закрыв Карлу траекторию и заставив сбросить скорость. Мужчина выругался по-немецки и атаковал на выходе из поворота, на этот раз ему удалось вырваться вперед до того, как темноволосая девчонка успела, как говорят гонщики «хлопнуть дверью». «Камаро» взревел движком, попытался оторваться, но BMW Карла не уступал. Даже больший по объему 8-цилиндровый двигатель не мог помочь старому авто справиться с идеально сбалансированной мощностью родстера. То сближаясь почти нос к носу, то отрываясь друг от друга, две машины мчались сквозь ночь. «Я должен снова увидеть ее лицо, – вертелась в мозгу дурацкая мысль. – Вновь увидеть эти аппетитные губы и роскошный водопад волос. И разглядеть, наконец, ее глаза». Темный силуэт моста возник впереди словно призрак. Искрящаяся в свете фар дорога проходила под ним. Слишком узкая, чтобы два автомобиля могли на ней разминуться. Вот она, финишная черта, понял Карл, и вдавил в пол педаль акселератора. Стрелка спидометра перешагнула отметку 200 км/ч, еще немного и сработает ограничитель скорости. Но он должен успеть. Должен! * * * – Смотри-ка, Дин, полиция. Возле старого моста и впрямь стояли несколько патрульных машин. А у каменного основания, покрытого копотью, валялась бесформенная куча металлолома, в которой с трудом можно было узнать тот самый серебристый родстер, принадлежавший заносчивому немцу. – Его же предупреждали… – пробормотал старший Винчестер и направил машину к обочине. – Дин, ты чего? – Смеешься? – Дин удивленно уставился на брата. – Сэмми, за последние несколько дней это уже вторая авария. – Ну и что… – Я тут расспросил бармена. Алан Мидлтон, работник автомастерской, разбился об этот самый мост. Тут что-то нечисто, Сэмми, зуб даю. Полицейские неприветливо уставились на предъявленные значки сотрудников Департамента Дорожной Полиции. – Ну и что вам тут надо? – осведомился помощник шерифа. – Эта машина числится в угоне, – не моргнув глазом, соврал Дин. – Ничего подобного, – удивился коп. – Мы пробили номера по базе. Все чисто. – Не в этой стране, – уточнил Сэм. – Мы работаем по заданию Интерпола. Как произошла авария? – Парень на бешеной скорости врезался в мост, вот как, – хмыкнул помощник шерифа. – Водитель и пассажирка погибли на месте. Предварительная причина… – Не справился с управлением на сколькой дороге, – проворчал Дин, рассматривая изувеченный BMW. – А с чего это вдруг парню приспичило погонять с такой скоростью? – Да кто ж его знает, – ухмыльнулся полицейский. – Много их, лихачей… – Да уж, наслышаны, – съязвил Сэм. – Это уже второй случай за эту неделю, не так ли? Помощник шерифа побледнел. – Откуда вы знаете? – Мы из дорожной полиции, забыл? – вставил Винчестер-старший. – Предыдущий пострадавший – Алан Мидлтон, кажется? – разбился на этом же месте. – Разве это как-то связано с вашим угоном… – Нет. Но обо всем будет доложено. Сотрудники шерифа испуганно переглянулись. – Послушайте, парни… – Нет, это вы послушайте. Через два часа подробный отчет об обеих авариях должен лежать у нас на столе. Мы остановимся в мотеле в двадцати милях к югу. Отчет был доставлен через час и тридцать шесть минут. Пока Дин мотался в закусочную и автомастерскую наводить справки, Сэм проштудировал материалы по обоим делам. И ничего не нашел. – Порадуй меня, Сэмми, – вздохнул старший брат, ногой открывая дверь в номер. В руках парень нес пакет с едой. – Ну, офицеры дорожной полиции были правы, эти дела никак между собой не связаны. Абсолютно разные люди, один местный, другой уроженец Мюнхена, разные профессии, разные увлечения и характеры. Разные жизни. Их ничто не связывает. – Кроме места гибели. – Ты нашел что-то про мост? – оживился Сэм. – Ага, что построен он чуть ли не первыми поселенцами, а единственная странность его в том, что он до сих пор не развалился. Но я побывал в городке, откуда родом Алан Мидлтон, и зашел в библиотеку. Подобная авария не первая в истории этого округа. Такое случалось и раньше, в тысячу девятьсот восемьдесят восьмом году, в восемьдесят седьмом, восемьдесят шестом… Почти каждый год кто-нибудь разбивался об этот чертов мост. Сначала я подумал на «женщину в белом», но ни одна дамочка за всю историю этого моста не сбрасывала с него своих детей и все такое прочее. – А после восемьдесят восьмого аварии были? – Нет. И это странно, – Дин устало плюхнулся на диван и включил телевизор. – Сэм, я ни хрена не понимаю. Что это за тварь? «…впервые с восемьдесят восьмого года, – вещал диктор спортивных новостей. На заднем плане по разбитым дорогам носились заляпанные грязью разрисованные автомобили. – Новое ралли станет подарком для истинных любителей автогонок». – Гонки… – проворчал Дин. – Когда покажут бейсбол? – Гонки… – эхом отозвался Сэм. – Когда произошла первая авария? – В тысячу девятьсот семьдесят четвертом. Сэм? Винчестер-младший, едва не опрокинув чашку с кофе, бросился за ноутбуком. Некоторое время щелкал клавишами и водил пальцем по тачпаду, после чего развернул ноут экраном к брату. – Смотри. – Ралли Независимой Прессы? – В истории чемпионата мира по ралли американские этапы появлялись всего пять раз. Два раза в семьдесят третьем и семьдесят четвертом годах в «Ралли Независимой Прессы» и три раза с восемьдесят шестого по восемьдесят восьмой годы в «Ралли Олимпус». – Так что же, проклятый автомобиль? – Кочующий из чемпионата в чемпионат на протяжении тридцати лет? Вряд ли. К тому же эти ралли проводятся до сих пор, а смерти стали случаться… – Только накануне нового чемпионата мира. Значит, мстительный дух. А первую жертву звали… Имя еще такое… – Первую жертву звали Моника Веллер, – перебил Сэм. – Кстати, тоже немка, как и наш второй покойничек. Разбилась за неделю до начала ралли на своем Volvo 142S. На полной скорости врезалась в уже знакомый нам мост. – Причина? – Если верить газетам, Моника очень хотела участвовать в ралли, но, как ты понимаешь, женщины к гонкам не допускались. – И наша дамочка от расстроенных чувств покончила с собой, – хмыкнул Дин. – Хорошо, мы, во всяком случае, знаем с чем имеем дело. Осталось найти ее останки и сжечь. – Боюсь тебя огорчить, – нахмурился младший брат. – Монику кремировали. Почти всю. – В смысле? – Сила удара была такова… Короче, то, что осталось, увезли в крематорий, даже родственникам показывать не стали. А остальное… – Раскидало на десятки футов вокруг, – старший тоже помрачнел. В номере повисла тяжелая тишина. За окном смеркалось, шумели проезжающие по шоссе авто, торопясь довезти своих хозяев до следующего мотеля. Первым на невысказанный вопрос решился ответить Сэм. – Боюсь, Дин, на этот раз мы бессильны. – Что? – немедленно вскинулся старший брат. – Ты что такое городишь? – Сам подумай. Мы не можем упокоить призрака, не можем отыскать останки. До начала ралли осталась неделя… – И что? – рявкнул Дин, вскакивая. – Пусть всю эту неделю гибнут люди? – Хорошо, что ты предлагаешь? – повысил голос Сэм. – Только конструктивное. Старший Винчестер только и смог, что зло прошипеть что-то сквозь зубы и отвернулся к окну. – Дин… – У меня есть идея, – глухо отозвался брат. – Поехали. Вопрос Сэма «куда?» повис в воздухе. Вечер выдался туманным. Капельки росы блестели и переливались на кузове «Импалы». Дин молча открыл дверь и плюхнулся на водительское сиденье. С готовностью заворчал мотор, Сэм едва успел запрыгнуть в кабину, как машина тронулась с места и выехала на шоссе. – Может, объяснишь? – стараясь сохранять спокойствие, попросил младший брат. Дорога петляла впереди серой змеей, ложилась под колеса. Дин молчал. То ли обдумывал ответ, то ли у него попросту не было никакого плана. Почему-то Сэм все больше склонялся ко второму варианту. – Наша немертвая дамочка – гонщик, – наконец буркнул брат. – Пусть не по статусу, пусть только хотела им стать. Она хочет соревнования, гонки… Что ж, я предоставлю ей такую возможность. – Ты рехнулся. – Вовсе нет. – У нас есть два трупа, которые уже пытались это сделать, – занервничал Сэм. – У меня есть преимущество перед ними. – Какое? Дин широко улыбнулся. – У меня есть моя детка. Сэм сокрушенно покачал головой. Красный сигнал светофора вспыхнул в ночи совершенно неожиданно. «Импала» замерла перед переездом, негромко урча мотором. Сэм готов был поклясться, что в негромкой песне двигателя слышится предвкушение. Gimme fuel, gimme fire Gimme that which I desire! – Дин, черт возьми! – младший Винчестер аж подпрыгнул. – Это не я. Громкие гитарные риффы, хлынувшие из внезапно включившейся автомагнитолы, заглушили звук рыкнувшего рядом двигателя. Черный, почти сливающийся с мраком ночи, силуэт машины возник рядом словно из ниоткуда. Замер, призывно мигнув фарами. Братья почти одновременно подались вперед, стараясь разглядеть водителя. Им была девушка, не слишком красивая, несколько нескладная и неумело накрашенная. Единственное, что сразу бросалось в глаза – роскошная волна темных волос, расплескавшаяся по плечам короткой кожаной куртки. Некоторое время девица смотрела вперед, не обращая на парней никакого внимания, потом повернулась к Дину и насмешливо усмехнулась. – Догони, если сумеешь, – прошипело из динамика магнитолы, заглушая голос Джеймса Хэтфилда. Негромко, но протяжно и призывно взвыл двигатель ее машины. И одновременно взвыл самовольно включившийся счетчик НЧ. Дин сглотнул и уставился на дорогу перед собой. – Что-то не так, Сэм… – Кроме того, что ты решил гоняться с призраком? – съязвил брат. – Это не призрак. – Не понял? – Призраки являются в том самом виде, в котором окончили свой земной путь, так? Посмотри на машину. Это новенький BMW Z3 две тысячи первого года выпуска, а Моника разбилась на древнем барахле. И кстати, такой же автомобиль, только серебристый, принадлежал Карлу Шрамму. Не удивлюсь, если в свою последнюю ночь он гонялся с Шеви «Камаро» шестьдесят девятого года. – Как у Алана Мидлтона? – Сэм с возросшим беспокойством уставился на черный силуэт BMW. Брюнетка за его рулем сидела неподвижно, выжидающе глядя на мигающий сигнал светофора. – Она ворует чужие машины? – Забирает в качестве приза. Как в старые добрые времена тот, кто первым выхватил кольт, забирал лошадь соперника. Младший Винчестер сглотнул. – Мне кажется, я знаю кто это. – Я тоже, – Дин нервно кусал губы. – В папином дневнике было лишь краткое упоминание, скорее даже отрывки различных легенд. Дух дороги. Призрак или даже древний демон, завлекающий беспечные души различными состязаниями, обычно гонками. Бессмертен, поскольку его жизнь – дорога, странствие и скорость. Короче, мы попали, Сэмми. – Another junkie lives too fast. Lives way too fast, – пела «Металлика». – Откажись от гонки, Дин, – прошептал Сэм. – Поздно. В последний раз мигнул красный глаз светофора. Взвыл точно голодный зверь двигатель Z3. И в ту же секунду ему ответил утробный рык мотора «Импалы». – Хочешь гонки? – прошипел старший Винчестер. – Получи! Шевроле рванулась вперед, следом сорвался с места BMW. Из динамиков донесся хриплый смех Моники Веллер. Немецкое авто почти сразу оказалось впереди. Высокооборотистый движок «Импалы» раскрывал свой потенциал только на семи тысячах оборотов в минуту, а когда стрелка тахометра достигла этой отметки, вырваться вперед Дину не давала уже мастерская езда немки. Корма родстера неизменно закрывала траекторию, насмешливо сверкая красными огнями габаритов. Магнитола, как проклятая, крутила одну и ту же песню. – Дин, мост совсем близко. – Знаю, – процедил брат, не отрывая взгляд от дороги. – Есть идеи? Сэм только сильнее вжался кресло. Идей не было. Ни одной. Мост зловещим призраком возник в темноте. Пока еще далекий, только мелькнувший на самой грани видимости, но уже реальный. Убийственно реальный. Последний поворот. Дину с огромным трудом все же удается просунуть нос «Импалы» в захлопывающуюся калитку внешнего радиуса. Скрежещет резина по асфальту, две машины, две стремительные черные тени, оказываются совсем рядом. Adrenaline crash and crack my head Nitro junkie, paint me dead And I see red… – Кажется, у меня есть идея, Дин. – Сейчас я готов пойти на что угодно. – Тебе придется проиграть. – Что? – вскинулся старший и едва успел удержать руль. Стрелка спидометра уже перевалила за отметку «200». – Это же дух дороги, его нельзя победить, именно этого он… то есть она, и добивается. Подыграй ей. Ведь ей нужна не победа, а сама гонка. Дин дернул рулем, пресекая попытку BMW вырваться вперед. «Импала» протестующее заскрипела. – Что ж, неплохая идея. Эх, поднажми, детка! Они шли нос к носу, словно в дешевом кино про стритрейсеров. Вот только ни в одном фильме не описывалось это удивительное упоение скоростью, безумной гонкой и дорогой, бледным призраком тянущимся сквозь реальность. Когда каждое дрожание мотора, каждая выбоинка на асфальте отдаются во всем теле, сплетаются со стуком сердца в одну слитную симфонию. Симфонию риска, скорости и свободы. Мост стремительно приближался. В динамиках пел Джимми Хэтфилд, и Сэм, глядя на перекошенное от напряжения лицо брата, с изумлением услышал, как тот подпевает фронтмену «Металлики». А спустя миг к пению Дина приплелся еще один голос. Женский голос с легкой хрипотцой. Gimme fuel Gimme fire My desire… Пение Дина и Моники сливались вместе, наполнялись силой и лихой удалью. Словно не жизнь была ставка в этой гонке, а просто два приятеля решили погонять в свое удовольствие. Словно не человек, и древний голодный дух мчались сейчас по ночному шоссе, но два гонщика, в чьей крови – огонь, а в душе – вой вольного ветра. Старший Винчестер счастливо улыбался, а, подавшись вперед, Сэм увидел, что и Моника – тоже. On I burn Fuel is pumping engines Burning hard, loose and clean And on I burn Churning my direction Quench my thirst with gasoline Перед самым тоннелем Дин все-таки нажал на тормоза. Истошный скрежет вонзился в уши, ввинчиваясь в мозг, салон наполнился запахом жженой резины. «Импалу» швырнуло в сторону, но охотнику удалось удержать управление. Черный BMW пулей пронесся мимо и растворился во мраке тоннеля. Но прежде чем тьма поглотила его, из динамика раздался довольный голос Моники Веллер: – Отличная ночь. Отличная гонка. Спасибо, приятель! – On I burn! – поддакнул Хэтфилд и магнитола замолчала. Также как и счетчик НЧ. * * * Дым от стертых покрышек медленно оседал на покрытый росой асфальт. Давным-давно растаял след машины-призрака, но «Импала» все так же стояла в нескольких метрах от темного зева тоннеля. Негромко и успокаивающе ворчал движок. – Все? – выдохнул Дин. – Теперь она успокоилась? – Моника – да, а вот дух дороги… Сомневаюсь, – Сэм покачал головой. – Он ведь вечен. – Знаешь, а мне даже понравилось… Это было так… – Знаю. Я видел, как ты на нее смотрел. – Как? Сэм промолчал. Он ни за что не признался бы брату, что в один краткий, но бесконечно длинный, миг ему показалось, что Дин не удержится и уйдет в вечность вслед за Моникой. И променяет все, что было на вечную гонку, скорость и безграничную свободу. – Ладно, – проворчал старший Винчестер. – Поехали дальше. Только знаешь что? Садись-ка лучше ты за руль.