Без боли

Сердце ушло в пятки, а его удары больно отбивались в висках, что я слышала только его и свое учащенное дыхание. Я огляделась по сторонам и увидела удивленные взгляды дорогих мне людей. — Ты совсем? — спросил отец Влада. — Давыдов, я бы так на твоем месте ко мне не обращался, — от ухмылки моего «папочки» хотелось вырвать. Господи, да от того, что мой отец такая тварь, хотелось вскрыться. — Ты далеко зашел, тебе так не кажется? — Макс? Его желваки заиграли, а кулаки сжались, что не укрылось от взгляда охраны, и человек, что целился в парня, поудобнее встал в позицию для выстрела. — Волков, папа не научил, что ко взрослым на «вы» обращаться нужно, — мужчина засмеялся, а у меня скрутило желудок от того, насколько этот смех был ядовитым. — Заткнись! — прорычал Максим, и хотел было кинуться в сторону Стрельцова, когда оружие наведенное в его сторону, точно прицелилось в область сердца. Один выстрел, и он труп. — Зато, я могу обратиться к тебе на «ты», папочка, — ядовито сказала я, становясь на сторону защиты Волкова. Не знаю, что случилось с отцом Максима, но раз папа был его другом, значит он хороший человек, а говорить так о хороших людях я не позволю. — Ой, Сонечка, ты уже называешь меня папой, может присоединишься к нашей семье, — мужчина указал на людей стоящих позади. Это была его жена, дочь и сын, но явно он не ценил их как семью, возможно, сына, и то, как наследника, не как ребенка. — Прости, я люблю свою семью, которая меня воспитала и которая меня любит, — мама мне мило улыбнулась, а в уголках глаз собрались слезы, хотелось подбежать и обнять её, но не могу, — И поверь, я очень хотела быть похожей на маму и иметь её красивые серые глаза, а не то, что вместо них, — я выплевываю эти слова, и вижу как ему неприятно это слышать. — Знаешь, Сонь, я бы не отказывался. Я смогу дать тебе больше чем он, — с брезгливостью, Стрельцов кивает в сторону моего папы. — А мне ничего и не надо. У меня свой заработок, я питаюсь только за счет родителей, — я складываю руки на груди и ухмыляюсь этой сучке Карине, которая до сих пор висит на шее у папочки. — Какие мы самостоятельные. Прям вижу в тебе свой характер, — он подходит ко мне и смотрит прямо в глаза. Я не отвожу взгляда, глядя в идентичные глаза биологического отца. — Не твой, а мой, собственный, выработанный, благодаря моей «сестричке», — последнее я кидаю, словно это гниль, хотя, это так и есть. Она гнилой человек. — Жаль, что у Вани нет такой хватки, двадцать, а на шее до сих пор висит, — мужчина смотрит на своего сына, который отводит взгляд, ему неприятно слышать такое от родного папы, — Знаешь, а может я оставлю всех в покое, если ты станешь моей дочерью, возможно, я сделаю тебя своей наследницей, — задумчиво тянет «папа». Я хмыкаю и отворачиваюсь. Никогда. Смотрю в глаза родителей, которые просто в диком шоке. — Нет! Ни за что! — на этих словах, двоим в голову охранникам выстреливают в головы. Наши. Люди с оружием начинают хаотично крутить оружие в разные стороны, ища того, кто стрелял. Щелчок — ещё двое. Два щелчка — четверо. Ещё 2 выстрела и все 10 охранников лежат на полу. Все в шоке. Все действо длилось пару секунд и никто ничего не успел понять, как вышла Марго и Дима. Они нацелились с двух рук в Лероновых и Стрельцовых. — Они уходят, а вы остаетесь со своими головами, — ухмыляется Рита и держит палец на спусковом механизме, который, в свою очередь, нацелен в голову папиного брата. — Сейчас уйдут, но позже, вам это так с рук не сойдет, — шипит злой до чертиков «папочка». Дима показывает нам головой чтобы мы уходили, пока те всё ещё держат прицел, мало ли что он выкинет. Мы выходим с зала заседаний и бежим к лифту. Держа кнопку блокировки двери, мы ждем наших спасителей, которые мигом залетают и дверь закрывается. Я прикладываю руку к груди, чувствуя, как сердце практически соприкасается с моей ладонью. Нас только что чуть не убили, в голове не укладывается. Все молча, без лишних слов, выходят с Москва сити и расползаются по машинам. Единственное, что я улавливаю, благодаря своему чудо слуху, это как родители договариваются о переселении в загородный дом Волковых. А потом рычание моторов и с пылью под колесами все разъезжаются. *** Я сижу в своей комнате уже который час, всё ещё в непонятке всей этой ситуации. Папин брат — мой отец. Он же готов был убить всех, вплоть до меня. Карина — моя сестра. Что за? В голове только одна мысль — уехать. Не мешать. Из-за меня могли умереть дорогие мне люди. Я встаю и вижу в своему шкафу вновь толстовку Волкова. Отдам брату, тот передаст. Достаю с обувной коробки свои сбережения, и садясь на пол, пересчитываю. В целом, здесь достаточно денег на перелет куда-то на другой конец света, и ещё на месяц жилища, там же, в неплохом отеле.Достаю свой любимый белый, уже немного потрепанный чемодан, спасибо мировым авиалиниям, и начинаю тупо закидывать туда вещи. Глаза начинает щипать, а слезы медленно катиться по щекам. Мне врала моя же семья. Всю жизнь и обо всем.Я люблю их и буду любить, но мне сложно принять всю эту ситуацию. Мама залетает в комнату и видит картину раскиданных по комнате, в которой всегда убрано, вещей, чемодан по средине и я, сидящая на коленках и ревущая. — Соня! — мама кидается обнимать меня, а я крепко сжимаю её плечи. В голове пролетает мысль оттолкнуть, но не могу, просто не могу. — Мама, я не могу… — я всхлипываю и утираю слезы тыльной стороной ладони, — Я не могу так… Это очень сложно принять, — новый поток эмоции и я опять начинаю плакать, утыкаясь носом в мамино плечо. Я никогда так много не плакала, как за эту неделю. — Солнышко, ты всё можешь. Ты же у меня сильная девочка, — слова « у меня» просто добивают, и я уже впадаю в истерику. — Я только твоя… не ваша, — сквозь комок в горле, я старюсь донести до мамы всю суть её слов. Она молчит, ей нечего сказать, нечем оправдаться. Ей тоже больно, ей было больно, наверняка, ещё с того момента, как она узнала, что папа не мой отец. Папе тоже не легко. Я видела, как он иногда посматривал на маму, во время езды домой. Он простит, я знаю. Это было 18 лет назад, а с тех пор ссоры родителей в нашем доме большая редкость. Ни мама, ни папа, не давали друг другу повода для ревности. - Я хочу уехать, на месяц, у меня есть деньги, — утерев слезы, и слегка успокоив свои нервы, говорю я, отдаляясь от мамы, и продолжаю закидывать вещи в чемодан. — Ты не можешь, — я резко перебиваю мать. — Могу, так вы сможете жить спокойно, — кричу я и уже запихиваю что попало в мое белое чудо и сажусь на его, закрывая молнию. — Он найдет тебя в любом уголке мира. Теперь-то, он знает как ты выглядишь, — я на момент застываю, все ещё сидя на чемодане и задумываюсь. Но, как говориться, хочешь жить — умей вертеться, по этому выдаю маме свое ответ: — Обрежу волосы, перекрашусь, начну краситься и сменю фамилию, — встаю и поднимаю за собой огромный багаж, который весит больше меня, наверное. Но мне удается его поднять, так как адреналин всё ещё играет в крови. — Вот этого я тебе не позволю, — мама хватает меня за руку и останавливает на выходе из комнаты, — Мне жаль, что так вышло, правда, но как ты сказала — «мы твоя семья», и отец не перестанет тебя любить, из-за того, что ты дочь его брата, — я вижу отца, поднимающегося по лестнице к нам на крик, и он кивает, улыбается маминым словам. — Да, Сонь, ты — моя дочь и я буду тебя любить не меньше, чем раньше, — и папа обнимает меня, отталкивая ногой, чемодан на четырех колесиках, в глубь комнаты. — Пап, — я крепко обнимаю его, практически вися на его шеи. Тепло разливается внутри, когда мама обнимает меня сзади. Вот она — моя семья, любимая семья. А когда я чувствую трепание по голове, то понимаю, что это мог сделать только один человек. Брат. — Денис, — я кидаюсь и на брата, зная, что он ненавидит обниматься, ну конечно, кроме как с Сашей и, иногда, со мной. Это отместка за то, что я не люблю, когда меня трепают, гладят и трогают в целом мою голову. — Это, конечно, хорошо, что ты собралась, но перебери вещи и готовься — мы переезжаем, на время, в загородный особняк Волковых, там будут и Давыдовы, и Архиповы, и Стрельниковы, возможно, даже Сашка Денискина приедет, — мама мило улыбается на последних словах. Все же, мама уже поженила Сашу и Дэна, вот серьёзно вам говорю. — Ладно, я тогда пойду сначала в душ, приведу нервы в порядок, а потом поедем. — У тебя час, в 10 у машины, — кратко бросил папа и улыбнулся. Семья покинула мою обитель и я смогла со спокойной душой сначала собрать все нужные вещи, не забыв и толстовку Макса, а потом пошла принимать ванную. *** Ровно в десять, я сидела в машине, а чемодан мирненько лежал в багажнике. Денис поехал к родителям своей возлюбленной, отпросить её на ночь, но на самом деле, мы поставили охрану около дома Калининых, ели договорившись с их охраной. Вообще с «моим папочкой» возня и только. Рядом со мной на задних сидениях лежала люлька с Антоном, который крепко спал, после того, как его уложила спать мама, после моих криков. Доехали мы быстро, дороги пустые как ни как, и я увидела перед собой просто дворец. Нет ну реально. Почему мы прячемся здесь не известно, а может просто собираемся в одном месте, чтобы укрепиться. Дом был выполнен в современном стиле, все эти странные формы и без крыши. Красиво жить не запретишь. Мы вышли с машины, и пока папа доставал наши вещи, к нам подошли все семьи и мой брат. Ну мы как всегда опоздали, а все почему, потому что Соня. — Простите, мы опоздали, были некоторые проблемки, — мама быстро начала извиняться и обнимать маму Волкова. — Мам, так и скажи: Соня долго собиралась, чего людей путать, — посмеялся брат и взял на руки люльку с племянником. — Дэн, не зли девушку, если в зоне её досягаемости есть чемодан, — я подбежала и обняла смеющихся Влада и Алису, — Привет, — те обняли меня в ответ и поприветствовали. — Здравствуйте, — я обняла родителей друзей, а те ответили мне на объятия. — Привет, Сонь, мы сожалеем… — начала было мама Алисы, но я остановила её жестом руки. — Все хорошо, как есть так и будет, я справлюсь, — я улыбаюсь и киваю маме Волкова и родителям Стаса, в знак приветствия. Сзади Стаса появляется маленький силуэт и я вижу маленькую девочку лет шести, похожу на Стрельникова. — Лера, ну чего ты, познакомься, это Соня, — я подошла к малышке и присела, потянув ладонь к малышке. — Привет, — та вышла со спины брата, и улыбнувшись, протянула мне свою малюсенькую ладонь. — Валерия, — мило сказала девочка, серьёзно пожав мне руку. Все засмеялись, а Стас взял Леру на ручки, посадив на плечо. — Стас, пусти, — закапризничала девочка. — Кому-то спать пора, завтра со всеми пообщаемся, пошли мы тебя с мамой уложим, — он спустил девочку на землю и взял за ручку. — А Даша? — Даша отдыхает, — с долей грусти ответил парень и пошел в дом. — Соня! — к нам выбежала Саша и кинулась на меня с объятьями, — Здравствуйте, — мило улыбнулась блондинка и обняла мою маму. — Привет, Сашунь, ты как? Тебе Денис рассказал? — Саша резко погрустнела, и потеплее закутываясь в пуховик, кивнула. — Ей, малышка, ты чего, все будет хорошо, я тебе обещаю, — одной рукой Дэн обнял Калинину и поцеловал девушку в макушку, — Пошли в дом, надо ещё Антона уложить, а то он проснулся, — Саша посмотрела в люльку и увидела маленького улыбающегося комочка. — Да, Денис, можете идти, Влад с Юрой (отец Влада) уже установили детскую кроватку Максима, — Дэн лишь благодарно улыбнулся и скрылся с Сашей и сыном в доме. — Проходите, чего стоите, уже поздно, пора спать, завтра тяжелый день, — все подтвердили и засеменили в особняк. *** Спустя час я расположилась в отведенной для меня комнате. Красивая, большая, вся бело-молочная. В общем, мне нравится. Я переоделась в белый кроп-топ с единорогом, все и так уже всё видели, и серые шорты. Ну, можно и баеньки ложиться, хотя, нет, стоп. Я поднялась с кровати и посмотрела на отдельно выложенную на кресло кофту. Я должна её отдать. Сейчас. Кто знает, когда я в следующий раз смогу отдать ему его же вещь. Я взяла её в руки и прижала к груди одной рукой. Руки почему-то дрожали. Почему? В чем опасность? Сейчас, я как никогда в безопасности. Глубоко вздохнув, я покинула свою комнату и пошла по направлению в комнату Дениса. Слава богу, я знала где она находиться, так как, когда папа затаскивал мой чемодан, я видела, что Макс скрывался в комнате через две двери влево. Я ещё минуту постояла и подумала, а потом собрав все силы в кулак, постучав, вошла. Парень стоял у огромных окон в пол. Всем сейчас тяжело, ему тоже. Лунный свет и свет фонарей со двора, красиво освещал комнату и силуэт парня. — Соня, проходи, — спокойный, размеренный голос. И как он узнал, что это я? Телепат? — Я это… — мнусь я. Соня, какого, простите, хрена? Парень разворачивается ко мне корпусом, стоя в одних спортивных штанах, в которых, наверняка, собирался ложиться спать. — Ну, тут кофта, отдать хотела, — ели связываю слова, в нечто похожее на речь человека, и протягиваю руки с вещью. — Можешь себе оставить, у меня таких много, — с улыбкой отвечает парень, хотя в голосе слышится надменность. Может мы и поменяли отношение к друг другу, неосознанно, в ходе всех событий, но Волков останется Волковым. — Она мне не нужна, — а я останусь Котовой. — Знаешь, каждая хотела бы иметь мою толстовку у себя в гардеробе, это по моему сейчас в моде, носить вещи своего парня, не так ли? Или же покупать в магазине, в мужском отделе, чтобы хвастаться перед подругами, — смеется Макс, откидываясь попой на окно. — Мне это не нужно, а если что, я могу вещь и у Дэна одолжить, — я гордо вздергиваю подбородок и ухмыляюсь. — Знаешь, Белова бы за эту кофту душу продала, — с задумчивостью говорит парень. И он прав. Она бы глаза за неё выцарапала. — Ну вот и передашь ей, раз она тебе не нужна, пусть порадуется, — я подхожу к кровати и кладу вещи на кровать. Взгляд парня скользит по мне и я прям чувствую его на своей коже. Неприятно. Но и хорошо. Почему? Блять. Спокойным шагом направляюсь к выходу из комнаты, хотя что-то внутри хочет остаться. Какого черта, что-то внутри борется с моим мозгом, а? Может, я уже шизофреником становлюсь? Может, это и последний раз когда я смогу вот так просто заявиться к нему в комнату, но я должна уходить. Просто уйти. — Но, тебе в какой-то мере повезло быть дочерью самого влиятельного человека в городе, — я останавливаюсь и разворачиваюсь к парню с агрессией в глазах. — Чем же? Тем, что я могу выебыватся, как Карина? — Нет, им не повезло унаследовать самое главное в этом человеке — мозги, — я застываю на месте. К чему он ведет? — А тебе повезло, удивительно, — парень ещё раз оценивающее по мне проходиться взглядом, а у меня прям мурашки по телу бегают, от его пронзающего взгляда. — То, какая я сейчас — не заслуга его генов, а лишь жизненные повороты судьбы. Они изменили меня, частично я себя сама, ставя кучу барьеров, ломая при этом другие, но не он, — с этим словами я ухожу с комнаты и тихо закрываю за собой дверь. Весь дом, наверняка, уже спит. И мне пора. Когда я зашла в комнату и упала на белоснежные холодные простыни, я простонала от удовольствия. Я горела, горела сама не пойму от чего. Мне было жарко, душно, кожа покрывалась испариной. От чего? Нет, это не прикольчики типу: «потому что он такой горячий», нет, дело в другом, а в чем не пойму. Черт. Я перевернулась на живот и посмотрела в огромное панорамное окно. Красиво. Лес, луна, пару фонарей. Так же было и у него в комнате. Только он дополнял картинку, а его здесь нет. Я вздохнула и откинув все мысли, улеглась спать, пообещав завтра подумать над этим, и если все же выпадет шанс, опять зайти к нему.