Без боли

Мы вышли из кинотеатра всей толпой смеясь и шутя. Было весело, правда. В районе груди разливалось приятное тепло, которое приятно щекотало что-то около сердца. На секунду даже показалось, словно мы не чужие люди соединенные деньгами и проблемами, а словно мы семья. Словно всё это время мы были маленькими частицами одного целого, и спустя годы воссоединились. Может у меня одной такое ощущения, а может это чувствует каждый. Я улыбалась и шагала по парковке в дали ото всех. Мне было хорошо, впервые, кажется, за всю мою жизнь. Словно вокруг появился купол, который ограждает меня от проблем и невзгод. А может люди, с которыми я вижусь каждый день, это и есть этот самый «купол»? Я не знаю, и вряд ли узнаю, но мне хорошо, и не надо думать о другом, таком ненужном и глупом. Через месяц у меня день рождение, и я стану совершеннолетней. Не думаю, что что-то кардинально измениться, как вокруг так и во мне, но я знаю точно, что этот день для нас с Денисом будет лучшим. — Ты бы не отделялась ото всей толпы, — раздался сзади голос, от которого мой желудок сделал сальто. От страха? Нет. Неожиданность? Возможно. Приятно ли его слышать? Определенно. — Не украдут же меня, — засмеялась я, с улыбкой глядя на парня. — Ну, тут как сказать. Пошли догоним, — парень взял меня за руку и ускорил шаг. Это прикосновение обожгло кожу, но мне было приятно. Я ходила с Артёмом за руку, но я ничего не чувствовала, а тут. Но я улыбнулась, словно ничего не было, и подстроилась под шаг Макса. Мы догнали всех и замедлились, плетясь позади, и уже видя на горизонте наши машины. Парень и не думал отпускать мою руку, да и я была не против. Я взглянула на него и увидела спокойное лицо, без задумчивости, без напряженности. Можно сказать — ему хорошо. Мы подошли к нашим машинам и парень легко отпустил мою руку, посмотрев на меня, и сел в машину за руль. Улыбка покинула мое лицо, когда холодный воздух подул, на разгорячившуюся от касания, ладонь. Я сжала её в кулак и прошла к машине отца, садясь назад. Дэн поедет с Сашей. А Антона мы завезли к Сашиным родителям, которые удивительно мирно приняли выбор дочери. Это повергло в шок всю нашу семью и саму Калинину, но шок был приятным, и один из камней упал с души. На одну проблему меньше. *** Вечером я одна сидела в гостиной и кушала печенье, читая почту на ноутбуке. Я написала кучу отказов, хотя могла дать положительный ответ, но из-за моего «любимого папочки», пришлось распрощаться со многими письмами. Рядом кто-то сел, и я жуя очередную печеньку, повернулась к человеку. — Чего не спишь? — я взглянула на время на экране и ужаснулась. Два часа ночи. Засиделась что-то я. — Не спится, — односложно ответила я и написала ещё один отрицательный ответ, вздохнув. — Иди ложись, поздно ведь, а завтра тренировка, брат убьет если узнает, — я улыбнулась. — Кто кого ещё, — я засмеялась и закрыла ноутбук, потянувшись на диване. Парень засмеялся и откинулся на спинку дивана. — Ты как вообще пережила все это. Я когда узнал был в шоке, особенно после смерти отца, — резко парень перевел тему. — Я ещё не пережила. Просто стараюсь не повторять ошибок прошлого, — я отложила ноут на диван, чтобы не разбить. — А, кстати об этом, что тебе сделала Карина? — с нескрываемым интересом, спросил шатен. — Там долгая история, но до анорексии меня довела она, — начала я. Ну скрывать уже нечего, так что почему бы и нет, — Я училась с пятого по девятый класс в Питере, в Вагановской балетной академии. Это похоже на вашу, только вместо уроков физкультуры у нас был балет. А после уроков ещё трехчасовая тренировка. Мне очень нравилось и постепенно я становилась лучшей. Мне хотелось этого, мне хотелось показать маме, что я могу и выступить в главной роли, в постановке на сцене Мариинского театра. Но в девятом классе пришла она. Это вообще было против правил, так как в академию набирают только до 11 лет, а ей на тот момент было четырнадцать. Но все поняли, что она доченька влиятельных родителей и пропихнули её за деньги. Ну, а ты, наверное, знаешь Стрельцову, и какой она человек. Начались её выпендрежи, мол «посмотрите какая я классная и как я классно танцую». Она была хороша, правда, но были и люди которые танцевали лучше её. И вот ставился спектакль, а он ставился за пол года до его самого. Мне уже исполнилось пятнадцать, как и ей в принципе. Я была в главной роли, как и хотела, но период полового созревания не обошел стороной и меня, и у меня начали увеличиваться бедра. Ела я хорошо, ни в чем не отказывая себе, но двигалась я немало. Так вышло, что я «поправилась», — я показала в воздухе кавычки. Просто моя фигура превращалась из детской в девичью. А у Карины, как назло, росла грудь, ну и слегка бедра. Насколько я знаю, она сидела на диетах и прочем. Ну и из-за того, что я уже не выглядела как милый парящий лебедь, а была просто красивой балериной, меня поставили в массовку. Я, конечно, расстроилась, но мнения не поменяла, так как выглядела я весьма хорошо. Но потом извечные подколы со стороны Стрельцовой начали добивать меня, — глаза неприятно защипало, когда я начала вспоминать что она мне говорила, и как смеялась с меня. Макс встревоженно на меня посмотрел и хотел было потянуться ко мне, но потом остановил себя и просто подал салфетку. — Я начала худеть. Сначала просто отказалась от сладкого и выпечки. А позже начала сокращать порции, тренировалась больше положенного дома. Я пила много воды, а пока моя няня не видела выкидывала еду. Я ела в день одно яблоко, чтобы вообще не загнуться. Я худела. Няне врала, что мол это нормально и носила мешковатую одежду, дабы та не видела мои ребра. Но в один прекрасный день, на очередном прогоне, за пару недель до спектакля, я упала в обморок, — я всхлипнула и вытерла салфеткой слезы. — Родители в шоке. Германия. Больница. Долгое лечение. Агония. Депрессия. Но я смогла. Смогла выгрести всё это дерьмо и жить дальше. Я жалею о том, что пошла на провокацию, жалею, что так поступила и виню себя. Я потеряла очень многое и много теперь у меня не будет, — я уже ревела, обнимая себя руками за плечи. — Моя жизнь разрушена, и к сожалению, она больше не сможет стать прежней, — Макс подсел ко мне ближе обнял. Внутри, словно на секунду, всё замерло, остановилось, а потом забурлило с новой силой. По телу прошелся жар, а участки где он прикасался ко мне своей оголенной кожей к моей, просто пылала. — Что ты потеряла? — тихо, на ухо спросил парень, от чего по позвоночнику прошли мурашки. — Всё, в прямом смысле, — с грустью ответила я и с новой силой заплакала. Меня разрывало изнутри, а Волков слушал, молчал, но я ощущала поддержку с его стороны. — Тише, — парень прижал меня ближе к своей груди и погладил по голове. Почему-то мне не хотелось оторвать его руки за это, а наоборот хотелось продолжения. — Всё будет хорошо, ты слышишь, — я судорожно кивнула и сжала в руках его футболку, в которой он, наверняка, собирался лечь спать. Максим взял моё лицо в свои ладони и посмотрел на меня. Его голубые глаза были такие прекрасные и мне хотелось просто утонуть в этих омутах. А дальше произошло то, чего я где-то в глубине души хотела, Макс поцеловал меня. Аккуратно и чувственно. Это было мягко, он не спешил, не опошлял его. Я отвечала и зарылась двумя руками в его мягкие волосы, сжимая их в кулаках. Возможно, ему было больно, но ни его, ни меня это не волновало. Его теплые ладони со щек мягко сползли вниз по спине к талии.Ток пустили по моему телу, и я слегка дрогнув, сильнее прижалась к парню. Он сминал мои губы, а я не контролируя себя просто села на него сверху. Мозг отключился, двигалась я чисто инстинктивно. Но парень явно не возражал, а только прижал меня ближе к себе. Его руки залезли под мою футболку, гуляя по спине, по выпирающим позвонкам. Губами я почувствовала, как он скривился, когда прошелся по всем позвонкам. Теплые ладони обжигали кожу, по телу пускали разряды, когда он то мягко, то слегка грубо касался моей талии, лопаток, а когда перешел на грудь, я тихо застонала ему в губы. Когда Макс понял, что я не возражаю, подхватил меня с легкостью за бедра, и понес на верх, не разрывая поцелуй. Мы не боялись быть застуканными, так как все спали. Да даже если бы и не так - нам всё равно. Нами двигало что-то неопределенное, что-то, что не требовало слов и объяснений, что-то, что просто тянуло нас к друг другу. Влечение? Инстинкты? Не знаю, да и не хочу думать об этом. Я не заметила как моя разгоряченная спина коснулась холодных простыней. Даже через футболку я чувствовала это. Шатен отстранился и мы взглянули друг другу в глаза, что позволял нам делать свет от фонарей из окон. Тот самый, что и пару дней назад. Это его комната. Не знаю чего мы ждали, но одновременно наши руки потянулись к футболкам друг друга, мешая, но отвечая на немые вопросы. Мы лишились по одной части одежды и я слегка засмущалась перед ним. К лицу прилила краска и я хотела просто спрятаться от его взгляда. Не похоже на меня, правда? И пофиг, что смотреть было не на что, я смущалась именно его. Ещё тогда когда он с Денисом меня спас, я смущалась, возможно, где-то внутри, так как моим телом полностью овладела паника, но если бы не это, я бы обязательно нашла чем прикрыться или куда спрятаться. Вот теперь я ненавидела эти фонари, честное слово. Но чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, я стала взглядом изучать каждую мышцу на торсе парня. Оценивать было нечего — он идеален. Он был не перекачен, всего в меру. Ели видимые восьмые кубики, сильные руки. Меня передернуло, когда парень поцеловал меня в шею, еле ощутимо касаясь своей рельефной грудью моей. Я застонала ему в губы от этого легкого движения, чувствуя как затвердевают соски. Я легонько, неуверенно, запустила руки в его волосы, которые так и манили. Черт, какие же мягкие. В мысли так и закрадывалась мысль о том, что я поступаю как последняя шлюха, но всё равно я хотела этого. Внизу образовывался тяжелый узел, но я не могла свести ноги, так как парень находился между них. Поцелуи Максима спускались всё ниже, к впалому животу и к резинке шортов. Парень не забыли про шрам, обвел его очертания языком, а я проматерилась в голове. Теперь то я понимаю, что в нем все находят. Я тонула в этих касаниях и поцелуях, даже не замечая как я осталась без шорт, а парень без штанов. Его горячие ладони коснулись краев моего нижнего белья, благо я додумалась надеть сегодня не с Hello Kitty, а простые белые трусы. Я уже еле ощутимо касалась пальчиками волос шатена, а когда он вновь посмотрел на меня, я вообще потеряла их. Он словно спрашивал разрешения. Думаю по моим действиям он понимал, что я ещё девочка. Я кивнула и вновь попыталась схватиться за шевелюру парня, но когда последний элемент одежды слетел с меня и Макс поцеловал внутреннюю сторону моего бедра, я судорожно сжала простынь и закинула голову назад. Дальше всё было как в легкой дымке, а отошла я, когда парень коснулся своим достоинством моей плоти. Я выдохнула и приготовилась, хотя, готовиться будет к нечему. Мне будет не больно, как многие говорили. В этот момент я полюбила свою особенность. Парень входил медленно, чтобы не принести боли, пока не вошел до конца. Я почувствовала странное чувство внизу живота, в одно время неприятное, а в другое и приятное, тянущееся. Это было странно. Но я за шею крепко обняла парня и он продолжил двигаться во мне, ускоряя темп. Сначала было странно, а потом я не поняла как застонала, тихо, еле уловимо. Парень целовал меня, чтобы приглушить их и не разбудить дом, хоть тот и был с хорошей звукоизоляцией. Его губы исследовали всё что можно, иногда спускался к шее, иногда, ускорял темп, а иногда замедлял его, да так, что я сама уже двигалась под Максом вместо его. Я с бреду стонала его имя, тихо, шепотом на ухо. Внизу живота приятно взрывались маленькие огоньки. А потом меня накрыло волной наслаждения, и я крепко прижалась к парню. Пару движений и парень лег рядом. Я почувствовала как меня прижали к себе и укрыли. Было тепло и хорошо. Может завтра я и буду жалеть о содеянном, но сейчас хочу заснуть в объятьях этого, когда-то ненавистного мне шатена. *** POV Максим Соня быстро заснула, а я всё никак не мог. Малая быстро переместилась на меня во сне, и легла, устроившись на мне. Она такая легкая, да и я никому не позволял так со мной лежать. И редко кто вообще оставался со мной до утра. Я бы мог её отнести в её комнату, но почему-то не хотел. Правда не хотел, хотел полежать с ней, погладить по волосам и послушать её милое сопение. Она такая маленькая. Моя футболка висела на неё словно мешок, но выглядело весьма мило. Я вспоминаю, как эта малышка извивалась под мной, как стонала моё имя и мне хочется кончить только от этих мыслей. Да что же со мной такое? Чем она такая особенная? Груди нет, фигуры тоже, лицо ну милое, ну симпатичное, что ещё? Единственное, что я не пойму, зачем я это сделал? Да и почему она не кричала от боли? Ведь красное пятно на другом одеяле говорит о том, что до этого момента она была девственницей. Терпела? Возможно? Но по лицу даже нельзя было сказать что ей больно? Может это то, о чём говорил Дэн: «у неё потрясающий контроль тела». Если это так, то она имеет супер возможности в этом мире. После того как я почувствовал ещё на диване все позвонки Софии, я понимал что не могу быть с ней грубым. Вот не могу и всё. В моей постели не было настолько худых девушек, да даже если бы и были, я бы относился к ним на равных. Я был бы груб, в принципе, как и всегда. Да какого чёрта, я не сделал это с ней на диване. Я кроме Беловой никого не трахал в своей кровати, да и та до утра не оставалась. Что же чёрт возьми со мной? Ладно, я думаю что на утро мы разберемся. Но было приятно, что она открылась мне. Я слушал не мог перебить, ведь она выговаривалась, возможно, впервые кому-то за всю жизнь. POV София Мы встретились утром за завтраком. Я ушла в пять утра, когда Макс спал. Мне было противно от самой себя. Может я и хотела остаться, но не могла. Не могла смириться с тем, что переспала с Максом. Просто переспала с тем, кому я нафиг не нужна. Кусок в горло не лез, но я должна была есть через силу, чтобы не показывать никому что мне плохо. Парень прожигал меня взглядом, а я смотрела только на свою тарелку с картофелем и грибами, кое-как запихивая это всё в себя. Как только я доела, я подорвалась с места, и поблагодарив за завтрак, убежала к себе, закрываясь на замок. Слишком мерзко. Я ненавижу себя, но в тоже время та ночь была лучшей. Ни с кем бы мой первый раз не был бы таким чудесным, это правда. Что я испытываю к нему? Ненависть, или что-то более?