Вдруг пригодится

      С неба, плотно затянутого серым одеялом туч, шел снег. Искрящиеся звездочки летели вниз, пухом ложились на промерзшую землю и громады валунов или бесследно исчезали в темных водах океана. Снежинки падали и на лицо одинокого путника. Тая, они оставляли ледяные капли, но седовласый мужчина ни разу не вздрогнул и не поднял руки, чтобы стереть их. Его глаза рассеянно скользили по однообразному пейзажу, а руки нервно теребили браслет с рунами Стрибога.       «Экий наглец, – думал жрец, – Требовать пророчество от меня, слуги самого повелителя стихий! Да еще как нахально, при всей дружине… избавиться, что ли, хочет?»       И хотя вокруг не было ни тропы, ни приметы, он шел уверенным и быстрым шагом, как будто наяву видел цель, что привела его на побережье после заката, где компанию ему составляли только снегопад и промозглый ветер…       Жрец поежился и прибавил шагу, продолжая бурчать себе под нос. Старый вождь уважал его, наместника Стрибога в их захолустье, несмотря на то, а может и благодаря тому, что был абсолютно слепой, почти глухой и немного не в своем уме. Увы, этот добродушный старик покинул грешную землю и теперь, отбросив трость, летал где-нибудь в Ирии-саде. А здесь его место занял наследничек, молодой да горячий. Сразу стало видно, что ему старый жрец был нужен как собаке пятая нога. И потому жрец не удивился, когда тот заявил, что, мол больно много божьих наместников развелось, всех и не прокормишь, а раз так, то жрец должен доказать благоволение богов к своей персоне. И раз уж он посланник Стрибога, то ему не составит труда спросить у своего повелителя о грядущей погоде – скажем, на луну вперед. Вдруг пригодится? В преддверии зимы-то... И это на северном море, где ветра меняются быстрее желаний вождей! В общем, даже настоящему жрецу здесь было бы не выкрутиться…       Придя к этому неутешительному выводу, мужчина огляделся, прищурившись. Подошел к трем дальним от берега валунам, обросшим лишайником и ничуть не отличавшимся от своих соседей. Неуверенно дотронулся до первого, постучал по второму и довольно кивнул. Наклонившись ближе, он выгреб из небольшой трещины весь налетевший снег и даже попытался согреть камень дыханием. А затем снял с шеи металлическую пластинку, висевшую там среди прочих магических побрякушек, и попытался вставить ее в расщелину. Камень не поддавался, и, упомянув всуе такую-то мать, жрец надавил посильнее. Пластинка вошла в камень почти полностью, и валуны дрогнули, подняв в воздух вихрь снежинок. Трещина медленно расширилась, и из-под земли засиял неземной свет. Чудотворец удовлетворенно хмыкнул и, когда расщелина стала не меньше двух локтей шириной, начал осторожно спускаться по подсвеченным голубым сиянием ступенькам. Он скинул мокрый полушубок и устроился на стуле перед реликвиями своего тайного храма.       Нажав здесь, покрутив там, введя несколько паролей, он заставил всю армию своих разномастных приборов загудеть, запищать, завибрировать. Монитор же остался все также безучастно черным и не подавал никаких признаков жизни. Протерев ладонью пыль, мужчина проверил контакты, но лишь когда он нетерпеливо хлопнул по крышке несговорчивой машины, на экране появился стандартный рабочий стол. Сначала медленно, отвыкшими пальцами, а затем все быстрее и увереннее, он набирал на клавиатуре команды, дирижируя своим оркестром, используя имеющуюся аппаратуру для составления точного метеопрогноза. Однако мысли его были далеко…              …Он помнил то лето. На пронзительно синем небе ни облачка. От жары не спасает даже легкий ветерок, лениво качающий флаги. И он сам, зеленый курсант, сидит вместе со своими одногруппниками в душной лаборатории и пытается освоить составление прогноза погоды. Капли пота стекают со лба, отвлекая и мешая сосредоточиться.       – Алексей, – строгий голос заставляет мгновенно выпрямить спину, – будь внимательнее! Перепроверь координаты и показания гидроанализатора, иначе прогноз окажется неточным.       – Павел Михайлович, ну и что! Вы на небо посмотрите – ни облачка же. Ближайшие сутки будет такое же пекло – хоть к гадалке не ходи, – устало возмутился Алексей.       – Леш, ну какие гадалки, ты же в высшем учебном космическом заведении, исследовать другие планеты рвешься! Значит должен уметь всё! Вдруг пригодится.       Словно услышав слова преподавателя, ветер усилился и на небе стали собираться облака. Через полчаса начался дождь…              …Он помнил и ту осень. Золотые и багровые листья, и такое же кричащее синее небо. Новоиспеченный лейтенант, он стоит на космодроме у открытой двери корабля и провожает взглядом улетающих птиц. Он тоже улетает и тоже верит, что обязательно вернется.       – Алексей, ты готов? – и, хотя учеба давно закончена, этот голос выпрямляет спину.       – Да, конечно. Только жду вас, попрощаться, – чуть дрогнувшим голосом ответил он. Не по уставу, конечно, но зачем устав старым друзьям, прощающимся, возможно, навсегда.       – Не передумал? – испытывающий взгляд скользнул по решительному лицу Алексея. – Все помнишь? Прилетаешь, ищешь место поспокойнее, выбираешь себе роль, маскируешься, изучаешь общество, так сказать, изнутри, пишешь отчет и возвращаешься. На все про все – год. Да, кстати, не забудь, что у твоей модели корабля есть все возможное периферийное оборудование – система долговременной маскировки с солнечными батареями, химлаборатория с возможностью синтеза, геолокатор, метеостанция…       – Но Павел Михайлович, планета проверенная, зачем в антропологическую экспедицию…       – Не спорь! Вдруг пригодится.              …Он помнил ту зиму. Чужое небо, чужие созвездия, чужой холодный ветер. И он, несостоявшийся ученый, стоит перед кораблем и не знает, что делать. При посадке что-то пошло не так – настолько не так, что взорвавшийся топливный бак разорвал корабль напополам. Умирающим коммуникатор отправил сообщение о гибели судна, а черный ящик, аварийный маяк и все, что осталось от движка, теперь покоилось на дне океана.       О ремонте и речи не могло быть. А значит, его единственный шанс – найти и поднять аварийный маяк. Даже если это займет годы, десятилетия…       Непригодный к полету корабль проще было сжечь, или подтащить к берегу и помочь жадному океану прибрать и его. Но то ли жалость, то ли надежда, то ли взращённая привычка быть готовым ко всему, – заставляют его несколько недель переоборудовать корабль в бункер и как следует маскировать. Вдруг пригодится…              Жрец закончил прогноз, убрал распечатку за пазуху и, вернув бункер в режим ожидания, побрел обратно в город. Он вспоминал свою молодость – там дома, и долгие годы исследования океанского дна – тут на планете. И еще думал, как многое он сделал, чтобы занять свое место в этом городе, и о том, как завтра он поставит нахала на место, и покажет ему, кто здесь главный, и ещё ничего не знал... Он не знал о том, что молодой вождь был хитер и всерьез решил погубить старого жреца. И что спор был затеян с одной целью – заставить жреца, проводящего ритуалы в одиночестве, выйти из охраняемой крепостицы на пустошь, где погуливали разбойники. Не знал он и о том, что разбойники подкуплены и уже идут по следам жреца. И что завтра утром его объявят истинным слугой Стрибога, отправившемуся к своему хозяину вместе с первым снегом. Не знал он пока и того, что когда разбойники доставят молодому вождю почти не ограбленное тело жреца, тот велит его сжечь вместе с дьявольскими письменами, а на память возьмет лишь странную металлическую пластинку. Вдруг пригодится…