Антоний и Клеопатра. Акт нулевой.

В приглушенном свете её глаза горели безумием. Темно-карие, они казались всего лишь продолжением теней, затаившихся в уголках комнаты. И все же… даже их темный блеск был ослепителен. Каскад иссиня-черных волос струился по плечам и опускался ниже, скользя по белоснежной ткани то ли платья, то ли туники. Облаченная в это одеяние, девушка казалась красивой, утонченной статуэткой, сладостно притягательной и при этом отвратительно хрупкой. Сион простоял в дверях слишком долго, чтобы не выдать своей растерянности при виде ослепительно-прекрасной гостьи, явившейся из другого времени. Девушка подняла взгляд и вдруг скривила губы в той особенной, непременно знакомой усмешке. Сион понял, что краснеет. Совсем как прежде. — Незуми. Стоило произнести это имя, и оцепенение, сковавшее его тело, спало. — Ну и как я тебе, нравлюсь? — Незуми щелкнул выключателем, наполняя комнату светом и даря Сиону возможность получше себя рассмотреть. — У тебя новая роль? Он изящно мотнул головой, выражая недовольство. Карие глаза с подведенными к вискам стрелками сузились. — Ты не ответил на мой вопрос, Сион. Парень пожал плечами, пытаясь выглядеть беспечным, хотя прекрасно понимал, что сдал себя со всеми потрохами еще несколько минут назад. Что поделать, преображение Незуми в очередной раз застало его врасплох. Хотя давно пора было привыкнуть… — Не могу сказать. — Он сглотнул. — Никогда не испытывал влечения к девушкам из эпохи древнего Египта. Не успел он договорить, как Незуми зашелся нервным резким смехом. И этот смех тоже был частью тщательно отыгрываемой роли. — Не смеши меня. Даже евнухи испытывали влечение к Клеопатре. Незуми отвернулся к зеркалу и смерил свое отражение оценивающим взглядом. В конце концов он щелкнул языком и раздраженно смахнул с плеча прядь волос: — Но ты прав, я всего лишь играю роль Клеопатры, а не являюсь ею на самом деле. Скажи мне, Сион… — Незуми на мгновение запнулся, будто бы боясь произнести вслух мысли, беспокоящие его. — Есть ли предел у таланта? — Несомненно. Но неужели ты думаешь, что достиг своего?.. Отражение в зеркале улыбнулось ему, но взгляд карих глаз был отрешенным. Сион бесполезно вглядывался в тонкий силуэт в ослепительно-белом одеянии, в знакомое выражение на чужом, тщательно нарисованном краской, лице. — Порой кажется, что проще простого сыграть тысячу ролей, а бывает, что и воплотить одну — непосильная задача. Я не могу сыграть эту женщину, не получается. Как ни старайся, а зрители будут видеть только актера, играющего роль Клеопатры. Я же хочу, чтобы они видели саму Клеопатру. Чтобы забыли о времени, о внешнем мире, и смотрели только на сцену… Пригласи к нам завтра свою подругу. — Что?.. — растерялся Сион от такого резкого перехода. Порой Незуми было сложно переносить, выслушивать его длинные реплики, частенько не лишенные едких замечаний и обидного сарказма, задевающих и его личность, поэтому Сион научился абстрагироваться от его слов. Слушать — но не слышать. Как далеко зашел он в этот раз? — Причем тут Сафу? Он думал, что Незуми придет в ярость от этого вопроса, однако парень отреагировал вполне спокойно, только пожав плечами и пробубнив: — Должна же быть от этой девчонки хоть какая-то польза.  — Я знаю, что ты ее недолюбливаешь, поэтому не понимаю… — Я всегда исполнял исключительно мужские роли, и никогда до этого мне не приходилось играть женщину… Сафу, какая-никакая, а все же женщина, она должна мне помочь… В бордово-красных глазах Сиона блеснуло понимание, и Незуми, увидев это, замолчал и отвернулся, не позволяя возлюбленному заметить выступивший на щеках румянец. Сион в это время шагнул в комнату, приблизившись к парню. — Кажется, я понял. Ты хочешь, чтобы Сафу помогла тебе понять, как сыграть женщину? Обняв себя за плечи, Незуми устало прислонился к стене и закрыл глаза. — Я буду у нее в долгу за это, — пробормотал он расстроенно, — и зная Сафу — хуже участи не представить. — Ты будешь в долгу не только у неё, — улыбнулся Сион, подходя вплотную и проводя ладонью по его бледной, покрытой слоем пудры щеке, — ведь это мне придется ее уговаривать. — Ну, насчет этого я не волнуюсь. С тобой я смогу рассчитаться. — Прошептав это, Незуми привлек парня к себе, зарывшись ладонями в ворох белоснежных волос. Сион склонился к его губам, вовлекая в поцелуй. На языке еще оставался специфичный привкус губной помады, когда он отстранился. — Уверен, что тебя не привлекают женщины? — в карих глазах блеснул задорный огонек, который, несмотря на цветные линзы, был очень знаком Сиону. Парень усмехнулся в ответ, обхватывая ладонями талию, и привлекая к себе: — С тобой я не уверен ни в чем. Он потянулся, пытаясь снова завладеть его губами, но Незуми мягко, но настойчиво отстранился. — Если претендуешь на роль моего партнера, то ты опоздал. Незуми извиняюще улыбнулся, и Сион не мог понять, скользя взглядом по тонким, изящно очерченным губам, кому принадлежало это извинение — Ей или Ему? Парень отшатнулся, бросив взгляд в сторону и встречаясь с собственным отражением в большом зеркале. — И кто же будет играть… с кем там встречалась Клеопатра? — Ты невежда, Сион. — Тут же поморщился Незуми, — образованный, умный невежда. Антония сыграет один хороший актер, он достаточно искусен, чтобы показать всю страсть своего героя… — Я, пожалуй, не пойду на премьеру. — Проскрежетал зубами Сион. — Твое место в первом ряду, как и всегда, — усмехнулся Незуми, снова подходя к зеркалу и оглядывая свое отражение. Больше он ничего не сказал, но взгляд его всегда был красноречив, и порой больше, чем требовалось. Сион в который раз за этот вечер тяжело вздохнул. До премьеры семь дней. Достаточно времени, чтобы попытаться не сойти с ума.