Мамина детка

Впервые Ричи Тозиер слышит, как Эдди матерится, на речке. Матерится в смысле матерится. Не кидает обидными прозвищами в Ричи чисто по-дружески, потому что балабол сам напросился, а матерится. Матерится не с применением заумных медицинских терминов, а так, что у старого доброго Эдди Каспбрака, который еще не видел все дерьмо сточных вод, уши свернулись бы в трубочку. Куда же пропала эта мамина детка, которая так его зацепила? Ричи окинул Эдди внимательным взглядом, а потом широко улыбнулся нервно осекшемуся Каспбраку и подмигнул. Уж было исчезнувшая тонкая натура вновь проявилась в мальчике. Он нервно вспыхнул и отвернулся, прикасаясь ладонями к горящим щекам. Если в первый раз Ричи возгордился собой, мол, испортил мамину детку, то во второй раз ему стало не до смеха. Второй раз произошел в кинотеатре. Эдди сидел совсем рядом, они смотрели вторую часть фильма о войне с Джоном Уэйном. Эдди придвинулся к нему совсем-совсем близко, вздрагивая от каждого выстрела. Он был полностью поглощен происходящим на экране. Зато Ричи, к которому придвинулся Эдди, спокойно смотреть фильм не мог. Он то и дело скашивал взгляд на чужую шею, проводя взглядом от волос до самого воротника детской чистой футболки. В темноте этого видно не было, но Ричи был уверен, что Эдди держит свои вещи в чистоте. Рассматривание тайком чужой шеи привело к странному желанию: внутри него возник порыв закрыть маминой детке рот и провести языком по шее. Мокро и грязно, пробуя загорелую кожу на вкус. Интересно, останется ли это сугубо между ними, или Эдди поднимет крик? И только потом до него дошло, что он попал. Боже, каким конченым надо быть, чтобы думать о том, как будешь зажимать своего друга в кинотеатре? — Вот же сукин сын, — неожиданно со сдавленным стоном возмущается Эдди, цепляясь за подлокотник кресла и пододвигаясь к Ричи вплотную. Их ноги соприкасаются, и по телу Тозиера пробегают мурашки. — Давай, блять, вставай же. Отчаянно простонал мальчишка, сжимая волосы на голове. И это прозвучало из его уст настолько будоражаще и многозначительно, что у Ричи… Ну, в общем-то, в оправдание своего стояка Ричи может сказать, что в темноте зала все ощущается куда интимней и острее, а он подросток с бурной фантазией. Второй раз вышел сумбурным для самого Тозиера, зато третий всё расставил по местам, как для самого Ричи, так и для Эдди. На следующий день после похода в кинотеатр настал день рождения Бена. Он решил отпраздновать его в небольшом уютном кафе, вручив всем друзьям торжественные пригласительные — на деле красиво оформленные от руки цветные картонки. Ричи еще не сдержался, пошутив про предназначение бумажонок, за что получил подзатыльник от более тактичного Эдди и заверение для Бена, что они оба придут на праздник. Они как раз шли в кафе, как Каспбрак, засмотревшись на витрину с телевизорами, наступил в лужу. — Вот же блядство, — ругнулся Эдди, стараясь оценить масштабы бедствия. Он отошел от лужи, оставляя мокрый след и передавая тщательно завернутый подарок другу. — Перестань ругаться, — возмутился Ричи, рассматривая чужой мокрый кроссовок и забирая картонную коробку. — Серьезно, не то я вымою твой грязный ротик с мылом, потому что ругаться, блять, — он выразительно подчеркнул это слово, — моя главная фишка. Взгляд Тозиера скользнул по мокрому кроссовку, коротким носочкам и выше по ноге. Эдди в своих коротеньких шортиках не только непозволительно умилял, но и напрягал. Особенно ниже пояса. Сплошная мечта педофила. Представив того сраного клоуна из канализации педофилом, Ричи нервно хмыкнул и только тогда осознал, что его взгляд на чужие ножки слишком откровенный и неприличный. Краснеть из-за этого Ричи не собирался. Он поднял взгляд на телевизоры позади маминой детки. — Только и всего? — Эдди фыркнул, тряся ногой так, что вся стекающая вода начала брызгать каплями во все стороны. Кажется, он не воспринял его всерьез. — Если тебе мало этого, то я лишу твой грязный рот девственности, а потом не дам тебе кончить, — это прозвучало так дерзко и самоуверенно, что кажется, Ричи шутит. Но это не так. — Что? — ошарашенно переспросил Эдди, дергаясь в сторону от друга. Ричи, конечно же, мастер нелепых и несмешных шуток, но это переходит все границы. Все границы дозволенного Эдди Каспбрака, потому что иначе их многолетней дружбе с Ричи Тозиером придет конец из-за его глупой влюбленности. Только кому нужны эти границы? Уж не Ричи ли? Тозиер хлопнул себя по лбу и с досадой передразнил тонким голоском: — Что? Прости, я не услышал что ты говоришь, я был занят тем, что думал, как бы лишиться девственности. — Да ты блять охуел так шутить, — громко возмутился Каспбрак, нащупывая ингалятор в кармане. Несмешная шутка настолько пропитана духом вечного балабола Ричи Тозиера, что моментально выбила землю из-под ног. Эдди даже сказал бы умело: Тозиер иначе не умел. Его шутки либо били без промаха, либо проходили мимо, полные отборного дерьма. Из-за идиотского чувства юмора Ричи Эдди иногда… Нет, каждый божий день он задавался вопросом, почему он его терпит? И если ответ на этот вопрос решительно был отвергнут, то ответа на следующий вопрос (Боже, Ричи, ну почему ты такой тупой?) не было и не предвиделось. Ричи уставился на Эдди. Кажется, мамина детка не уяснила одну истину. — Я не шутил. — Прозвучало довольно серьезно и из-за этого грозно. Эдс замер, потянувшись к шнуркам кроссовка. Пользуясь ступором мальчика, Ричи небрежно сунул подарок подмышку и подхватил Эддичку за руку, утаскивая в ближайший узкий переулок. Он был надежно защищен мусорными баками в два роста долговязого Ричи от чужих глаз и зловонным запахом от любопытных зевак. Границы, возведенные в голове Эдди, треснули по швам. Мальчик никак не мог понять, что от него хочет его друг. Предположительный и самый явный ответ отвергнут как самый невозможный. — Тут же грязно! Боже, сплошная антисанитария… — Эдди честно старается отвлечь себя посторонними мыслями, но предательский румянец на его щеках выдал его с головой. Опустив взгляд на землю, он пнул по пути завалявшуюся банку, даже не думая отбиваться. Им двигало любопытство. — Не Боже, всего лишь я, — насмешливо хмыкнул в ответ Тозиер, прижимая Эдди к грязной стене и прижимаясь к чужим губам своими, прежде чем мамина детка начнет возмущенно верещать. Подарок за ненадобностью падает на землю. Тщательно выстроенные границы в голове Эдди рушатся моментально. Первый поцелуй выходит звериным и скомканным. Эдди больно кусает Ричи за губу, и тот с недовольным шипением отстраняется. Затем Тозиер вновь льнет к чужим губам и целует, хоть и неумело, но с такой инициативой, что у Эдди сбивается дыхание. Он цепляется пальцами за его плечи, намереваясь не то оттолкнуть, не то притянуть к себе ближе. Рот напряженно сжался: Эдди старательно дышит через нос, потому что «не стоит забывать о том, где ты находишься, помни, что эти бактерии повсюду». Его прижимают спиной к грязной стене и тянут вверх за бедра. Теряя точку опоры, Эдди забирается на Ричи, словно цирковая обезьянка. Бип-бип, Ричи. Тозиер утыкается носом в его шею, вдыхая запах Эдди. Он пахнет лекарствами, мылом и теплым летним солнцем. И это настолько приятно, что Ричи мог бы наслаждаться этим вечность, если бы не одна проблема ниже пояса. Поддерживая ерзающего нетерпеливого Эдди за задницу, Тозиер буквально вплавил себя в Эдди и на пробу толкнулся вперед пахом, имитируя фрикцию. Эдди прерывисто выдыхает и зажимает себе рот ладонью, чтобы, не дай Боже, не застонать вслух. Ему безумно хорошо. Собственное возбуждение, зажатое между животами, при каждом движении отзывается теплыми волнами по всему телу. Он зарывается пальцами в мягкие кудри Ричи и невесомо целует в висок, призывая продолжать. И Ричи продолжает тереться об него всем телом, чувствуя сквозь одежду исходящий от распаленной кожи жар. Ладони сжимают задницу и оглаживают неловкими движениями бока. Затем они вновь целуются. Ричи, как и обещал, буквально лишает девственности рот Эдди своим языком. И это настолько восхитительно, что Каспбрак, словно натянутая струна, отзывается на каждое движение. Он сжимает бедра на чужом тазу, самостоятельно потираясь промежностью о выпуклость в штанах Ричи. Тозиеру подобная отзывчивость сносит голову. Он целует Эдди, осыпая поцелуями шею и лицо. Это безумие продолжается, пока Ричи не спускает прямо в штаны без рук. Эдди тоже хочется, но его бережно и с чрезмерно довольным видом опускают на ноги и щелкают пальцем по носу. Ричи лезет в карманы его шорт, нагло игнорируя тот момент, что сам Эдди еще не кончил. Найдя салфетки, Тозиер устраняет последствия в своих бриджах. — Ты охуел, — Эдди констатирует факт, на что получает не менее довольный ответ. — Я же сказал, что не дам тебе кончить. — Поправочка, ты просто кончил первым, — возмущение в Эдди клокочет огромной волной и вот-вот выплеснется в виде смертельной обиды, но в Ричи, кажется, просыпается чувство ответственности за фактический первый раз его маминой детки. — Окей, просто пообещай мне, что ты не будешь материться, — Тозиер приобнимает его за талию, засовывая руку в шорты. И Эдди ничего не оставалось, кроме как пообещать. На день рождения Бэна они оба, конечно же, опоздали.