Лицо на стене

Лицо с круглыми чёрными глазами, похожими на пустые глазницы смотрит с белой стены. Наверху, у самого потолка. Смотрит, словно следит. Нарисованное, неживое. А кажется, словно живое. И мороз пробирает от этого взгляда. Других. Не меня. Многие не обращают на него внимания, проходят мимо, глядя лишь вперёд. Замечают те, что смотрят вверх. Кто-то удивится, но не почувствует тревоги – толстокожий, приземлённый. Таким легче живётся. У них на всё есть разумное объяснение, на всё готовый ответ. Даже на то, что нельзя объяснить. Кто-то вздрогнет и испуганно отведёт взгляд, стараясь унять внезапно заколотившееся сердце. Впечатлительный. Может, суеверный. С этим жить сложнее, но только и жизнь интереснее. Не ограниченная рамками обыденности, с ангелами и демонами за каждым плечом, с домовым под батареей и соседками-ведьмами. Такие люди останавливаются, когда им перебегает дорогу чёрная кошка и оглядываются назад, чтобы проверить, не идёт ли кто-то другой, после кого можно будет идти спокойно дальше. Такие люди плюют через плечо и стучат по дереву, говоря, что на самом деле не верят в приметы, но в душе так не считают. Таким людям хочется верить в сказку. Хорошо это или плохо? Кто знает… А лицо взирает на них одинаково и безразлично. Ему-то какое дело? Есть люди, которые посмотрят на него и уйдут, чувствуя что-то странное. Не тревогу, но забыть лицо сразу не получится. Будут пол дня его вспоминать, пытаясь понять, что же странное в нём может быть. Что неправильное. Возможно, им ночью приснится кошмар. А может, нет. Кто знает… А потом забудут его. Может, вспомнят когда-нибудь, что было на прошлой работе что-то… Что? Уже не вспомнят. Останутся лишь ощущения, лёгкая тревога, засевшая в груди, попытки напрячь память. Безрезультатные естественно. Разве может простой рисунок означать что-то настолько важное, чтобы помнить о нём? Даже те, вторые, забудут, переключившись на новый суеверный страх. Найдутся те, кто улыбнётся. Счастливые. Оптимисты. Им даже в унылом, нарисованным чёрным углём лице позитив видится. Может, им показалось, что он улыбается? Странные люди. Загадочные. Смотрят на всё с улыбкой, отрицая печальную действительность. Легко ли им это даётся? Кто знает… А если долго смотреть на лицо, начинает казаться, что оно двигается. Вроде и незаметно, что именно в нём меняется, а движение чувствуется. Неуловимое, может и нет его. Есть лишь уголь да белые офисные обои. Однажды директор заметил это лицо. Вздрогнул, стёр носовым платочком выступивший на лбу пот и велел обои переклеить. Сказал, что ремонт пора сделать. Собрался, наконец. Уже какой месяц его упрашивали, а он всё не соглашался. Бюджет не позволяет. А сейчас стало страшно, и бюджет сразу позволил. Содрали старые обои, приклеили новые. Старые, когда валялись на полу, кто-то на них воду пролил, прямо на лицо. И казалось, словно оно плачет. А потом старые обои на свалку отвезли. И лицо тоже там оказалось. Среди мусора и вони, с поплывшими чертами нарисованных глаз и губ, намеченного двумя точками носа. В тот же день, в той же комнате, но на противоположной стене часы остановились. В очередной раз. Потом снова затикали, тихо, словно с надрывом, из последних сил. Часто они так ломались. Старые были. И дешёвые, чтоб на починку деньги тратить. Проще новые купить. Что и сделали. Тот же директор приказал, раскошелился. А часы вместе с обоями на свалке оказались. Тикали какое-то время. Пока дожди не начались. Осень ведь. Дождь – нормальное дело. Только вот для механического предмета и для бумаги это смерть. Не такая, как у людей. Гораздо проще. И боли никакой нет. Это ведь предметы – они не чувствуют ничего. Так всё и закончилось. Под струями осеннего дождя. Откуда это знаю я? Всё просто. Я – часы.