Золотой лабиринт

"Проходи, путник. Тебя ждали…" Холодные земли скайрима совершенно недоброжелательно встретили своего блудного сына. Мало того, что ботинки насквозь промокли в ближайшем болоте, их сцапал грязекраб, так своевременно поджидавший свою зазевавшуюся добычу. Дорога оказалась более чем невыносима. Приехав из Сиродила, я слышал, как с людских языков только и сыпались слухи о возвращении драконов, вампиров и прочей нечисти, которая внезапно поднялась из темных, опутанных сетью паутины могил и начала свое темное дело. Молва росла неумолимо, как утреннее светило на рассвете. Да и к тому же гражданская война Братьев Бури и Имперского легиона разрослась настолько сильно, что практически у ворот каждого города и на каждой дороге меня останавливали солдаты, у которых руки прямо таки чесались пустить кровь. Вовремя ты вернулся на родину, Какузу, как нельзя вовремя. Маги всегда были востребованы: в тех местах, где воин умрет, вор не проскользнет, а лучник застрелится, маг спалит все к Молаг Балу и, возможно, не получит даже ничтожной царапины. И будет прав! Но, при саркастичном отношении нордов к этому воистину удивительному ремеслу, увидев мою походную магическую одежду, господа-имперцы чаще зовут меня в свои ряды, нежели мои кровные братья. Ирония судьбы? Возможно. Но есть за что любить мой дом. Равнины, простирающиеся от края до края под куполом вечного неба, горы, вгрызающиеся в него драконьими клыками, реки, что весело поют свои незатейливые журчащие песни, водопады, мерно и упрямо разрезающие вечность камня, и другие чудеса древней земли – вот, пожалуй, то, чем можно гордиться. А особенно не стыдно за те места, где глубоко, в самых недрах, куда не может дотянуться своими цепкими лапами-лучами любопытное солнце, словно сокровища, расположились двемерские руины. И из-за них я как раз и вернулся на свою славную родину. Конечно, в Морровинде они так же имелись, если бы Красная гора не взорвалась и не разрушила все присягающие земли своей нечеловеческой мощью. Судьба. Ничего не предпишешь. Механика и магия. Две практически несовместимые вещи. Как логика и вера. Но в то же время, некоторые глупцы считают все это опасным знанием, поэтому то они и замуровывают на веки вечные входы в руины, которых и так по пальцам можно пересчитать, с остервенением уничтожают дорогие магические книги. И как раз сейчас, веря слухам, я, вооружившись картой и стальным мечом, ушел на поиски руин под названием Альфтанд. Время не ждет. А время – деньги. Возвращаться в город было уже глупостью, денег кое-как хватило на меч. Лошадь? Я лучше промолчу. Разгоряченный тайным знанием, я не торговался и наивно полагал, что дорога пройдет гладко, и я найду хотя бы один трактир. Глупец, признаю. На дороге не было ни души, а сумерки уже сгущались плотной вуалью, жадно, словно голодная тварь, поглощая все вокруг. Впервые за свою нелегкую жизнь я желал увидеть хотя бы одного бандита. Хотя бы одного. Ибо где один – там и много, а где много - там еда и одежда. К величайшему сожалению, с трупов: бандиты не слишком уж богаты, а я не слишком брезглив. Да, это самонадеянно, но я повторюсь: перед тем, как убить мага, нужно до него добраться. Желательно, поближе. А по дороге не умудриться нарваться на пламя, молнию, лед и прочие опасные стихии, которые лишат жизни дурака, наивно полагающего, что сможет убить мага – чертовское везение. Лучше подпиши Договор с Клавикусом Вайлом. Может, поможет? За мной что-то глухо треснуло, и, резко обернувшись, я вскинул руки, в которых уже зарождалась магия. Нацелив на мою скромную персону какое-то диковинное, но смутно знакомое оружие, стояли трое людей, в довольно интересных доспехах. В них превосходно сочетались и прочный блеск железа и твердый глянец кожи, было видно, что это делал мастер. Шлемы закрывали целиком лица двух воинов. - В чем проблема? – как можно внятнее и вежливее спросил я, не спеша развеять магию. - В том, что мало сейчас кто по ночам шастает, а не спит в постельках. – грубым, но в тоже время приятным низким голосом ответил третий. Несколько округлое, плавное, гладкое лицо по краям обрамлялось железом открытого шлема, а легкий доспех не скрывал округлости груди. Женщина. И, похоже, главная в этом отряде. - Опустите оружие и мы спокойно все разъясним, – попытался я убедить людей и вспомнив добавил, - в ответ я не буду сопротивляться. Руки, крепко держащие оружие, опустились, а магия исчезла потухнувшим светом. - Так кто вы? – расслабленно спросил я, усаживаясь у костра и потирая пальцами замерзшие ступни. - Здесь мы будем задавать вопросы, грязный эльф! – Прямо на ухо рявкнула женщина так, что я чуть ли не подскочил. - Дамочка, я не эльф. – я был весьма удивлен. Что ж, побалую их своей внешностью. Подумал я скидывая капюшон. - Маг? Норд?! – презрительно фыркнула “леди” в ответ и со всей силы, как бы невзначай, прошлась по моим ногам. Было желание выругаться. Не оставшись в долгу, я ловко подставил ей подножку. Ее пареньки сразу же отработанным движением выстрелили по мне из оружия, и лишь чудом мне удалось избежать печальной участи - я свалился за бревно и перекатился. - Тихо, тихо! Я Какузу, норд, прибывший из Сиродила! На данный момент просто ищу двемерские руины для исследования!, - я был зол. Нервно дыша, я посмотрел на эту компанию. Чудики, удивились, - Да, что ты так вылупились?! Женщина демонстративно отряхнулась, подошла к одному из сопровождающих и тихо, неслышно начала с ним переговариваться. Я стоял, ждал, рассматривая их место стоянки. В их лагере, раскинутом в нехорошем для остановок месте, было четыре коня и четыре скромные, неказистые палатки. Четыре… А сейчас передо мной трое людей. Если обстановка не разрядится, то придется решать дело путем убийства. Вполне возможно, их затерявшийся дружок побежит и доложит куда и кому надо, а тот некто, возможно, призовет темное таинство и все. Конец. Нет, таких проблем мне не нужно. Нужно в этот час побыть дипломатом. Через некоторое время нордка сложила свои руки. Слабым светом в ладонях засветилась магия, явно школы восстановления, но вот какая – я не успел понять. - В одиночестве никто не занимается исследованием. Тем более, не занимается этим по ночам! – Резким взмахом подняв вверх сгусток, она дала ворожбе взорваться. Мгновенно вокруг нас тени легли длинными, толстыми темными полотнами, привязанными к ногам, к камням, к пням и к стволам. Костер, по сравнению с сияющим, обдающим светом колдовством, казался маленькой, обгорелой, затухающей лучиной. По своей привычке я быстро сотворил магию оберега. Столкнувшись с чужой силой щит потрескался, словно стекло хрупкого льда на камнях дороги, и, не выдержав напора такой мощи, лопнул и рассеялся. Взрывная сила, с рыком откинула меня назад. - Он вампир! – злобно, с легкими подвизгивающими бабскими нотками проорала женщина, пока я отчаянно тер глаза и приходил в себя. - Да какой он к черту кровосос, Вори?! Любой человек не перенесет этой магии если ему ее в лицо то бросать, - С тихим смешком донеслась до меня речь какого-то мужчины: - Вспомни себя, когда только-только ты ее учила! Послышались шаги. Рванув за плечи, воин поставил меня на ноги. Пошатываясь, я сфокусировал взгляд на высоком, плечистом норде. Красно-рыжие волосы огненными языками прикрывали уши. А сбоку, по нашему древнему нордскому обычаю была заплетена косичка. Лицо недавно начали покрывать морщинки, мелкой сеткой они уже ютились у темных глаз, в которых еще грозно и задорно горел огонь жизни. Пряча за своими прядями шею, слегка спадая на грудь, росла борода, из-за чего лицо нового незнакомца выглядело куда старее и мудрее. Постойте ка… Да он же кузнец! Сожженные концы волос на лице были едва заметны, а руки, как стволы старых мощных деревьев корой, были покрыты рельефом твердых мышц, который пересекали полосками зажившие шрамы, и подпаленная кожа от искр. Мужчина, увидев, что со мной теперь все в порядке, ушел разбираться со своими, судя по всему, воинами. Странные они… - Позвольте поинтересоваться... – Вежливо спросил я, и был грубо перебит. - Иди куда шел, у нас тут свои дела. Мне надоело такое отношение и, окончательно рассвирепев, я схватил его за крепкое плечо и повернул к себе: - Это сугубо мое дело. куда идти да что делать! Ответьте, почему пытались меня убить и кто вы, Акатош возьми, такие?! - А напора тебе не занимать, – В голосе кузнеца зазвучали нотки уважения: – Мы - стражи рассвета, истребители вампиров. - А.. Так это о вас мне все уши прожужжали. - Не беспокойся эльф, мы разберемся с ними. Сощурившись, я уже хотел было снова показать свою непринадлежность к данной расе, но человек уже отвернулся, раздавая приказы по сворачиванию лагеря. Ибо утро настало. Начинался рассвет. Там, вдали, где небо от сиреневого стало переходить в алый, на горизонте начало лениво заползать солнце. Оно растекалось по бокам, дрожало, словно боясь подниматься вверх и освещать все ужасы, которые вершатся на грешной земле. Но что-то заставляло его не терять формы, не взрываться и не уплывать, что-то, словно под страхом смертной казни, гнало светило ввысь. И оно повинно, словно кроткий агнец, шло. Шло освещать и греть, порождать жизнь и видеть, как ее забирают. Кузнец седлал лошадь, что от нетерпения месила копытом снег с землей, лупила себя по бокам хвостом, невзначай задевая хозяина. - Если будет желание присоединиться к нашим рядам, приходи. Мы - юго-восточнее Рифтена, нужно пройти через ущелье, там недалеко знак тени, обогнуть высоту Откушенный язык. Ну а дальше - уже просто идти. По-другому там не перебраться. А потом ты увидишь пещеру, думаю, поймешь. – И он попрощался, садясь на лошадь, ударив ее по бокам. Небольшой группой они скрылись за ближайшим лесом, оставив после себя только воспоминания о странной встрече да раздумья. Опустив голову вниз, я лицезрел землю и то, что осталось от разобранного лагеря. И вдруг мое сердце сжалось в груди, казалось, что оно вот-вот порвется: моя карта, за которую я отдал уйму денег, была безжалостно растоптана в снегу копытами лошадей, все чернила потекли, оставив за собой сине-фиолетовые разводы, а материал размяк. Упав духом, я наугад пошел куда глаза глядят. Карта входов и выходов была слишком важна. Ничего не поделаешь. Я снова вернулся в город. В Винтерхолде, как и всегда, стояла мерзкая погода: второстепенные дороги раскисли, превратившись в мешанину снега и грязи. Погано. Улицы пустовали. Совсем пустовали - на удивление, не было ни одного хранителя закона. Сам по себе город был полуразрушен, судя по всему, как драконом, так и давнишней прихотью погоды. Весь обзор закрывали хлопья снега, что кружились в странном танце. Мой путь был и так нелегок: по дороге через это чертово ущелье я нарвался на лавину и пару медведей. Зачем, судьба, ты так надо мной издеваешься? Настроение было примерзкое, но винить было некого. И я направил свои разбитые ноги туда, где можно будет хоть как-то обогреться и пристроиться. За столами таверны «Замерзший очаг» сидел какой-то икающий и бормочущий что-то под нос пьяница да пара женщин. Посреди небольшого зала стоял типичный, выложенный камнем, очаг, который, сколько я себя помню, и грел большинство зданий и таверн моей родины. На нем одурманивающие пахла похлебка, женщина рядом неспешно нарезала овощи с фруктами и помешивала бурлящее содержимое котелка. А вот и хозяин заведения - немного полноватый норд с золотыми волосами, заплетенными в конский хвост. На возраст ему около сорока. Всучив хозяину свой магический капюшон, я расплатился за кровать и за еду. Немного поразмыслив, я выдвинул к вдобавок к деньгам и шкуры, которые пришлись очень по душе трактирщику. Вот так удача! Выпросил кое-как место в подвале, где жил он сам. Очень выгодно, отлично - я заплатил в общей мере пятьдесят золотых и вдобавок получил молчание, и отдельную комнату. Незамедлительно пройдя по указанной лестнице, я лег на койку, наглухо завернулся в меховые одеяла и заснул, согреваясь после долгого пути. Воистину, блаженство. Тряска за плечо выдернула меня из сладкой дремы, или даже уже хорошего сна. Вскоре послышался и голос нарушителя покоя: - Господин, вы маг? Прошу вас, в трактире бандиты, и они сейчас убьют отца, умоляю, все солдаты ушли на подмогу местному военному лагерю, город без стражи! И угораздило же дочери владельца влететь в комнату и начать меня тормошить! Зашипев, я отвернулся, но, услышав полный горечи голос, раскрыл глаза. Передо мной стояло чудо лет восьми, с замызганными светлыми волосами, торчащими во все стороны точно колосья из снопа. Голубые, словно непорочный лед, явно наследственные, глаза были на мокром месте, девочка говорила быстро и нервно, глотая слова, ее руки дрожали, ровно как и узкая спина и грудь. Эти наивные норды считают магов чем-то непонятным, как будто мы можем из ниоткуда взять золото! Вот из металла вполне можем, это все логично. Но вот прочие неурядицы о всех демонах обливиона и армиях на весь Ферелден – байки дураков и тех, что только и питаются россказнями. Я прокрался за дверь, оставив ненаглядное чадо за бочками, та поклялась не издавать ни звука, хотя я был не совсем уверен в ней. Вполне разумно было бы предположить - она может просто сдать меня, чтобы ей сохранили жизнь. Жалкая душонка. Хотя… Или же старина Какузу за столько лет путешествий стал настолько страшным параноиком? Откуда столько хитрости в ребенке? Хотя, кто ее знает. Я тихой поступью пробрался к лестнице и незаметно высунулся, смотря через щелку в дурацком дереве: трое бандитов, орк и два хаджита. Мер, злобно скалясь своими ужасными грязными клыками, тычет мужчину кинжалом в живот, легко, не смертельно, явно издеваясь. - Ну, что ты? Страшно? А если чуть-чуть глубже? Ты еще не вспомнил где твои деньги? - Нет, господин! Сейчас путников на дорогах не слишком много, это все из-за нападений! - Оо! Баал! Да ты господин! – довольно подала голос изрядно подвыпившая бандитка, кстати, весьма молодая для такой «работенки». Между прочим, по форме ушей и окрасу она была весьма похожа на второго представителя кошачьей расы, что решил грабить таверну. Родственники, наверное. Хотя, кто их знает. Но второй кот сдержанно смотрел на своих более веселых братьев, и вдруг, совершенно неожиданно для меня, резко повернулся и запрокинул голову в мою сторону. Его зрачки расширились до такой степени, что некогда желто-пламенного цвета глаза стали черны, как уголь, шерсть на хвосте встала дыбом, усы взъерошились, и, мерзко зашипев, кошак выхватил меч и метнулся ко мне. Присев как можно ниже, я поймал его воспламененными ладонями и кинул назад, за себя. Громко заорав во всю свою луженую зубастую глотку, он прогнулся и слетел с лестницы, неестественно упав и ударившись головой о дверь. Больше он не двигался. До его товарищей дошло, дело запахло жареным, и они понеслись повторять ошибку собрата по доходу и по оружию. Я грубо ударил орка в живот, свалив его на кошку. И, опять же, жизнь не забыла про меня, преподнесла сюрприз: из комнаты выбежал редгард, обремененный пузатым мешком и длинным орочьим мечом – тяжелая ноша, я не прочь помочь ему от нее избавиться. Непреодолимое желание снести мою бедолажную голову явно не давало ему покоя. И это самое желание он поспешил воплотить. И в тот самый роковой момент, когда его меч вот-вот должен был пробить мой череп, я схватил его обеими ладонями. Как так? От банального чувства страха. Забавно. И я не отрицаю этого - я вполне мог лишиться пальцев, если бы мужчина был сильнее. Кровь багровыми дорожками, быстро стекала по лезвию к эфесу. Покуда мечник готовился нанести еще один удар, я умудрился перехватить его за запястья и перекинуть перед собой. Выхватив окровавленное оружие из ослабевших рук, я пронзил его лицо, пригвоздив к полу, как жучка – коллекционер. Не красиво, как в сказках, и не эстетично, зато быстро и точно. За мной послышались стоны и шипящие, словно вода в огне, ругательства. Вконец уже ошалев от злости, не боясь сжечь трактир, я, сфокусировав энергию в ладонях, с помощью огненных потоков сплел ромбообразный снаряд. Он, жаркий, как чрево вулкана, светясь, попал на кошку, которая на свою голову выпрыгнула перед орком. Мерзко зашипел огонь, покрывая всю ее шкуру жадными, красно-желтыми, словно дикие цветы, языками, сжигая заживо. В ноздри врезался дотошный запах горящего мяса. Кошачья самка истошно орала и каталась по полу. И как ей только сил хватило не умереть от болевого шока?.. Но я хладнокровно продолжал смотреть на хаджитку, до сих пор не понимая, какая нелегкая заносит молодых девок в бандиты. Что там такого? Неужели трава зеленее? Орк очнулся от этого зрелища и совершенно по-другому посмотрел на меня, когда я, наступив на труп его партнерши, подходил к нему. В руках уже горело заклятие, а его глаза открывались все шире и шире с каждым моим шагом. Аника-воин. Подхватив с пола меч, одним быстрым, размашистым ударом я снес ему голову, тело с грохотом, как огроменный мешок картошки, упало на пол. Пригнувшись, я срезал с орка нагрудник, быстро обшарил по карманам, и, обнажив кинжал, безжалостно разрезал его грудную клетку. С ювелирной аккуратностью вынув сердце, я завернул его в оторванный кусок ткани от одежды и убрал в сумку. Орочий меч я решил оставить при себе. Дело сделано. Спустившись вниз, грузно сев за стойку, я тяжело вздохнул, как обычный уставший в дороге путник. Расторопный трактирщик, забыв о ранениях, быстро поставил перед моим носом Черновересковый мед. Как раз то, что нужно. Когда алкоголь приятно обдал тело ложным теплом, я, что странно, трезво взглянул на вещи. Сходив в свое временное пристанище, я взял вещи, заодно обрадовав девочку, послушно сидящую за бочками, что беда миновала, и вернулся за стойку. Детские ноги затопали по половицам. - Мне кажется, за ваше спасение мне вполне полагается награда. - Но, если бы не моя дочь…. – заблеял трактирщик. - Я бы пролез через ваш «тайный» выход, – заключил я, пожав плечами. Как бы невзначай я написал на бумаге сумму и пододвинул к нему, тот в свою очередь прочитал, впал в ступор, побледнел и жалостливо посмотрел в глаза. - Даже эти бандиты брали меньше… Сэр эльф, молю вас, у меня дочь. А Винтерхолд не пользуется большой популярностью из-за коллегии. Раз уж меня зовут эльфом, то я, так и быть, поиграю в эту игру… - Ты идешь против Талмора? Я, как Юстициар, не приемлю таким пренебрежением! – как можно высокомернее и пренебрежительнее возмутился я: – Иль ты принадлежишь к культу Талоса?! - Нет, господин Юстициар! – несчастный стал белый как снег, его тело мелко затряслось, словно пудинг, – У меня… У меня есть к вам предложение! – И он понизил голос, перейдя на доверительный шепот, – Пройдемте в подвал. Вот что значит репутация! Но главное – не переборщить. Что бы я ни сказал, кем бы ни были эти Талморцы, но я их уже уважаю. Главное - на глаза им не попадаться, а то представился важной шишкой, и все, пошел против закона. Получив ящик Сиродильского бренди и скумы, выслушав все местные новости с черных рынков, в довесок получив двести золотых, что приятно утяжелили карман, забрав свой капюшон и взяв новые сапоги, я пошел своей дорогой, радуясь окончанию этого дня. И вновь утро. Солнце взошло, как всегда, жадно растягивая удовольствие, перекрасив синеву небосклона алой кровью. Пожалуй, должен светилу надоесть этот ежедневный путь по полукругу небосклона? Но алый на данный момент шар упрям, как надоедливый ребенок. Временами кажется, что ночное светило поспорило с дневным на выносливость – кто дольше пробудет на небе? Луна выползает на тьму неба, каждый раз меняя маску – от полного, печального, сострадательного и задумчивого лица до кривой, дикой и безжалостной ухмылки. Корявый белый порванный рот, изгаляясь, корчится в кощунственной улыбке, растянувшейся на бархате ночного небосвода. Тускло поблескивают звезды. Луна на небе не одна влачит свое медленное, протяжное существование. Копит силы, зная, что ждет ее впереди. Горящий ярким пламенем дурак, греющий все и вся, первый выбудет из этой древней игры. И, в очередной раз, залезая на темень горизонта, он лопнет тихо и беззвучно, разольется багряной соленой кровью и иссякнет. Его золото останется лишь в монетах, которые будут уже бессмысленны, как вода, что не утоляет жажды. Не в деньгах счастье - говорят мне многие люди, как заведенные. Только воспитание и моя сдержанность не дают рассмеяться им в лица. Женщина не выйдет замуж за бродягу, зато вполне выйдет за уродливого богача. Если это, конечно, нормальная женщина. Правда, в которую многие не желают верить. Так что меня, с новыми то налогами, купить дом заставит разве что палач, опускающий на мою шею острый топор. Самая безопасная дорога из Винтерхолда к Рифтену проходила через Виндхельм, где я нашел приют у местных фермеров, и продолжил свой путь к ближайшему городку под названием Камень Шора. Сумерки сгущались, я шел слегка дальше от дороги, осторожно, не привлекая к себе внимания. Земля была скудна на растительность, зато горячим потоком били струи обезумевшего от жарких объятий земли воздуха. Угнетающий пейзаж, волчий вой где-то впереди да грузная ходьба великанов, обосновавшихся в своих лагерях, заставляли все чаще хвататься за рукоять меча и озираться по сторонам. У магов - только один минус. Большой. Чтобы сплести магию, нужно время. И это очень заметно. Мы никудышные лазутчики. И мало кто успевает учиться драться на мечах и изучать магию. Поэтому мы и носим легкую одежду. Чтобы, в случае чего, убежать. Быстро. То, что металл притупляет магическую ауру - ложь. И капюшоны не имеют обереги. Они нужны лишь для того, чтобы не спалить волосы. Все ложь. У магов много минусов. Впереди показались фигуры людей. Прищурившись, я насчитал четверых, и сразу же, вмиг, в руках засветилась магия. Не сильно, не очень заметно, словно легкий поток воздуха, летящий в знойный день среди деревьев. Я шел и медленно плел заклинание. Люди не обнажали клинки, и мы просто разошлись. Имперские солдаты вели пленника, норд обессилено проводил меня взглядом, глазами, запачканными кровью он заглянул мне в самую душу. В сердце сильно защемило, словно железными тисками сжало этот мышечный комок. - Мара вас всех прокляни, – фыркнул я и, резко повернувшись, пустил один из снарядов в солдата. Тот, что шел во главе небольшого отряда, быстро достал лук, но в ту же секунду брат по крови обрушил на него связанные руки. Третий мужчина, достав меч из ножен, медленно и осторожно проходил вправо. - Ты вмешиваешься в гражданские дела! - А ты неправильно держишь меч, – серьезно заметил я. Да и правда, глупо было это не заметить. Шито белыми нитками: его «мастерство» фехтования было заметно. Мужчина, если споткнется, вполне может снести себе голову. Солдат опешил и, рыкнув себе под нос какое-то ругательство, в один прыжок преодолел расстояние, разделяющее нас, и неуклюже споткнулся, как я и предполагал. Я схватил его поперек тела и успел отвести руку с мечом в сторону. Чем-то меня привлек этот парнишка. - Ну, я же сказал, что неправильно, – слегка усмехнувшись, я отобрал его меч и подозвал к себе норда. Тот перестал колошматить солдата, торопясь, подошел, принял меч да кое-какие пожитки. Ударив себя по груди, он с уважением поглядел на меня. - Ты истинный сын скайрима. Но лучше бы ты их убил. - Это твоя работа, но оставь ее на потом. Прощай. Норд, махнув рукой, бодро убежал по дороге, а я, изобразив самую кровожадную улыбку, повернулся к поверженным воинам. - Ты, побитый, иди и собери дров. Парень, я лично не советую брать тебе в руки меч, попробуй лук, и да, проверь, нет ли тут недоброжелательных личностей. А ты!.., - Я сделал зловещую паузу, любуясь выпученными, как у пойманной рыбы глазами, - Лежи-лежи, сейчас поколдую над раной. – смилостивился я над последним, которого я некоторое время назад поразил огненным ударом. Уж больно было хорошее настроение, а солдафоны убежали исполнять приказы. Через полчаса в стороне от дороги горел костер, и варилась пища, жарко бурля. Имперцам было лет по восемнадцать, их призвали служить, и, не думая, сразу же отправили в лагеря. Там, на месте, сразу же сказали, мол, веди в Солитьюд. А им что делать? Повели. Перепугались по дороге, да и норд чуть ли не отколошматил. Руки опустились над сожженной до мяса кожей, и над ней яркие детища света сплетались в яркий, как ежедневный дар солнца, узор, медленно убирая боль и восстанавливая плоть. Горе-солдаты уже крепко спали, да и меня уже уморило это восстановление. Не подавая вида, я упорно продолжал исправлять свою ошибку, и тут, когда я уже думал, что все наладилось, выпрыгнули они. Словно вихрь, навстречу мчались, держа кинжалы, четверо людей. Если их можно было назвать людьми: они неслись с горящими в темноте глазами, а в свободных руках сияла алая магия, магия смерти, магия вампиров. Я был исчерпан, я сомневался в том, что смогу на сей момент применить магию, не подорвав своего здоровья, поэтому оставалась надежда лишь на сталь. Эти существа были безумны, они улыбались, когда заносили свой клинок, а когда я проткнул живот одной из тварей, она мерзко рассмеялась, и положив ладонь мне на лицо, применила свою магию. Все поблекло. Руки резко отказались подчиняться. От опасного забвения меня разбудил лишь воинственный ор за спиной. Молодежь. Лицо женщины пронзила стрела, и проклятое существо упало на землю. Стрелял тот горе-мечник, похвалю его потом. Удар тупой стороной меча, враг сгибается от боли, перерубаю его позвоночник. Еще одна тварь погибает от меча моего союзника, но тут же в живот человека вонзается кинжал, он округляет глаза, и падает на колени, и кровопийца безжалостно втыкает лезвие в его череп. В тот самый момент она исчезла, стала невидимкой, испарилась, словно пыль, а паренек быстро подбежал ко мне, начиная беспрестанно нервно оборачиваться. Я закрыл глаза. За эту секунду я услышал сердцебиение паренька, то, как не слыша ничего лежит раненый мной призывник, и то, как за спиной свистит клинок. Резко оборачиваюсь, пронзаю тело, и в мое плечо входит кинжал, резко вынимаю его свободной рукой и сношу врагу голову. Я долго смотрел на свои руки. Пока солдат горевал о своем потерянном друге, прижимая к груди остывающее тело, я смотрел на всю эту кровавую жатву. Пожалуй, повезло, что вампиры - неофиты, но вот мерзкое чувство этого безумия, поглотившее их до мозга костей, заставило меня нервно сесть у воды и начать ополаскивать руки в воде, даже когда они были чистые, я с трудом мог прекратить это занятие. Собрав более большой костер, чем был до этого, мы к утру сожгли тело мальчишки. Вампиры рассыпались прахом, когда солнечный свет попал на окончательно мертвую плоть. Из-за своей привычки искать во всем выгоду, я собрал все, что осталось от нежити. Настроение вновь стало дурным. Распрощавшись с парнями, я побрел своей дорогой, и резко остановился, когда раздался отдаленный крик, оборвавшийся так же резко, как и начался. По спине потек пот - я пытался оставаться спокойным. Но все-таки предался страху и, не думая, быстро свернул с дороги, скрываясь от угрозы. Не остановился даже тогда, когда разошелся шов на плече. Часами сидел, притаившись испуганным зверем, практически не спал, а если и спал - то забирался на дерево и привязывал ноги к ветке ремнем, чтоб не упасть, чтоб не достали. Мне было не по себе, страшно, как какому-то глупому мальчишке. Я пропустил город в окраинах Рифтена, кое-как подлатал рану и отстирал свою одежду. Не считая голодного и уставшего вида, я вполне нормальный гражданин. Конечно, для тех, кто спокойно относится к магам. Я уже устал клевать носом, тяжелые бутылки оттягивали плечо, и солнце светило слишком ярко. Когда я подошел к воротам, стражник, вытащив меч, преградил мне путь. - Плати деньги, выродок. - Я маг. Может быть, будешь немного вежливее? - Похоже, придется, чтобы ты не спалил мне лицо. – наигранно дружелюбно проголосил стражник и сорвался, открывая ворота. Рифтен часто посещали наводнения, его здания давно потеряли краски, а гильдия воров, если верить слухам, находящаяся здесь, день за днем выжимала все деньги из этого города. Рифтен гнил, будет гнить и сгниет, если кто-то не примет меры. Чья-то ловкая рука уже было хотела залезть ко мне в сумку, но я, как бы невзначай повернулся, отдавив ногу воришке. Тот хотел было что-то сказать, но, не слушая, я ушел продавать товар. В канализации, не двусмысленно названной Крысиной норой, была тишь да гладь, да трупы гнили. Войдя в нужную дверь, побитую жизнью, я увидел большой зал круглой формы. Посередине - мутный водоем, похоже, задуманный строителем. На другой стороне - барная стойка и несколько столиков. Угрюмый, страшный тип проводил мою скромную персону взглядом. В это время я быстро нашел нужную «редгардку бандитской внешности». - Чего тебе, в коллегии места мало? – сплюнула женщина мне под ноги, и сразу же презрительно усмехнулась. - То есть, хороший товар тебя не интересует? - Твои травки-муравки мне побоку. - А запрещенные и редкие напитки в наших-то суровых краях? – я решил оставаться до конца вежливым, на что женщина довольно сузила свои темные глаза. - Наконец-то ты заговорил о серьезной сделке! Какого рода напитки? - Скума. - Пятнадцать золотых. - Сорок! – Возмутился я такой наглости. - Ты не сможешь продать его в другом месте. - Ты не сможешь купить его в другом месте. - Двадцать. - Сорок. - Чтоб тебя. Если я позову стражу - тебя арестуют. - Если я сдам тебя, мне уменьшат срок и посадят тебя в соседнюю камеру. - Тридцать. - Сорок пять. Редгардка умильно поморщила носик и достала кожаный мешочек. - Сколько там у тебя? – затравленно спросила она. В свою очередь, я потихоньку вынимал и ставил бутылки, заботливо завернутые в ткань для сохранности, на стол, в общей мере их было восемнадцать. И, как бы невзначай, вынул припасенный сиродильский бренди. Карие глаза женщины широко распахнулись. - Это я и продам в другом месте, и стража меня и пальцем не тронет… - Поняла уже.. Сколько хочешь? – пробурчала редгардка. - Ну… Монет двести… Да шучу! Не хватайся за нож, сердце с другой стороны и повыше! Сто пятьдесят. - Это вымогательство! - Ложь и провокация! Я могу всучить это за большую цену. Но я пришел к тебе. Вижу же, что хочешь, – я вытащил еще семь бутылок, оставив себе две (не, ну а что? Отличный напиток, как для алхимии, так и для употребления непосредственно внутрь). Скрипя зубами, женщина отсчитывала монеты, неловко сбиваясь, и потихоньку я заметил, что она плутует: выставляя девять, говорит «десять», или же ловко хватает пару монет, кидая обратно. Поэтому, когда она сложила мое добро к себе, а мне протянула мешок с золотом. И устало выдохнула, когда я начал пересчитывать нарочно долго, хотя мог делать это и быстрее. Я превосходно знал, сколько не хватает. - Ты случайно не доложила сто тридцать четыре монеты, – Язвительно заметил я, выделив слово «случайно». - Да подавись ты, – Заскрежетав зубами, прошипела она, честно отсчитав недостающие деньги и громко ударив рукой о стол с мешочком, демонстративно скрестила руки.