То, что сводит с ума...

Хроне всегда было плохо. Что под началом Медузы, что в Сибусене. Везде он ощущал себя не так. Хуже было то, что он и не знал, как это — «как надо». Мака со своей назойливой заботой. Придирчивый Кид со своими болтливыми орудиями. «Обалдеть-какой крутой» Соул. Звезданутый на всю голову Блэк Стар. Отвратительно податливая Цубаки. Раздражает. Это всё раздражает. Даже эта комната, похожая на камеру. Помощь пришла оттуда, откуда Хрона даже не ожидал её получить. Просто в один день в камеру заявился доктор Штейн. — Тебе нужно отвлечься. — Я не знаю как мне отвлечься. Вместо ответа Франкен молча протянул ему кассету. Побитую, исцарапанную, с оторванной наклейкой. — Что это? — Послушай — узнаешь. — безумно оскалился доктор…

***

На рассвете без меня. На газете без меня… Когда Хрона вставлял её в проигрыватель, он впервые был твёрдо уверен. Нет. Он знал. Знал, что никогда уже не станет прежним. Так и случилось. Я ищу таких как я — Сумасшедших и смешных, Сумасшедших и больных… Хрона тоже хотел бы их найти. Но где? Штейн — не в счёт. Медуза — вы что, шутите. А все эти — остальные — не сумасшедшие. Просто полудурки. Мы уйдём из зоопарка-аа-ааа… Хотелось бы. Но как? Как уйти из этого зоопарка, что зовется… Покончив с собой — уничтожить весь мир! Вечность пахнет нефтью… Нефть — чёрная. Как его кровь. Как его одежда. Может он тоже пахнет нефтью? Хрона не знал, как пахнет нефть. Поэтому не мог сказать наверняка. Винтовка — это праздник! Всё летит в пизду! Нет. Для него праздник — это меч. Старина Рагнарёк. Даже он теперь присмирел. Хватило всего пары дней с этой записью, и демонический меч стал как шёлковый. Наверное, Штейн пел, что скальпель — это праздник… Всё идёт по плану… — Только вот по какому? — спросил себя он. Ему никто не ответил. Действительно, не кассета же? И уж точно не создатель этих песен, давно умерший. Прыг — под землю! Скок — на яблоню! Прыг'… ПРЫГ — ПОД КОЖУ! СКОК — НА НЕБО! ПРЫГ-СКОК!!! ПРЫГ-СКОК!!! ПРЫГ-СКОК!!! — ПРЫГ-СКОК!!! — это уже Хрона. Прыгает, скачет. Его тело двигается кругами по комнате, без всяких усилий, само по себе… …Прибили колёса заместо рук-ног! Катали меня на верёвочке! Возили меня на ярмарку! А я лежу в пресловутой комнате! Такой смышлёный, невежливо умный… Однако лежу… Вдруг Хрона отчаяно вспотел и упал. И остался лежать в пресловутой комнате, на холодном полу. Фатально лежать. — Ма-туш-ка… — его губы растянулись в улыбке — той самой, акульей, той улыбке, какой щеголяли все безумцы этого зараженного логикой пластмассового мира. — Ма-туш-ка… Я сошел с ума…