Жить? Не мой формат.

      Моё имя - Розмари Хэзевей. Мне тридцать шесть лет. Мои друзья — те, что ещё остались в живых — зовут меня Роуз. Обычное имя для обычной девушки — дампира. Да, в том мире, в котором я родилась, дампиры — абсолютно нормальное явление. Мир, оживающий после заката. Мир, вечно находящийся в темноте. В ней ведь так легко прятать свои пороки и скрывать свою ложь.       Я выросла здесь, в этом мрачном мире, с самого своего рождения зная свою судьбу. Мне было предопределено стать вечной тенью своего мороя, дампиром, что всегда будет наготове для того, чтобы отразить удар. Я стала им. Я стала стражем. Тем, кем были и моя мать, и моя бабушка и ещё Бог знает сколько дампиров до неё. Пыталась ли я что-то изменить? Нет, меня устраивало положение, которое я всегда занимала. Это было просто — не замечать несправедливость мира, думая лишь о своей священной миссии. И как это не странно, я не жалею об этом даже сейчас. Просто теперь я понимаю, в чем я ошиблась и с грустью смотрю назад, в своё прошлое. Там всё было так просто, что даже смешно. И я была счастлива с теми людьми, которые делали мою жизнь такой легкой. Я жила и, как и многие другие, не ценила то, что имела. Я распоряжалась своей жизнью, как считала нужным в данный момент, бессовестно играя в «русскую» рулетку. Опасность? С радостью. Смерть? Без сожаления. Жизнь? Лишь ещё один кон. Эта игра, в которой нет победителя. Рано или поздно ты проиграешь. И тогда тебя уже не спасут ни друзья, ни родители, ни любовь, какой бы дикой она не была. Я не боялась своей смерти. Даже когда именно она угрожала мне, я наивно думала, что лишь хочу погибнуть в бою, как страж. Всегда боялась расстаться с жизнью из-за какой-то нелепой случайности.       Говорят, что любовь делает человека сильнее… Бред. Любовь лишь ослабляет нас, заставляя наш разум замутниться, а наше тело — подчиниться. Она сбивает с верного пути, разрушая все наши жизненные ориентиры, словно их и не было. Любовь заставляет нас идти против ветра по течению жизни, и она же рано или поздно безжалостно нас ломает. Любовь — это величайший обман. Любовь — чудовищная ошибка. Любовь — опаснейшее оружие массового поражения. Жалею ли я, что испытала её на себе? Нет. Любовь даёт нам то, чего мы нигде, увы, не найдём… духовную связь, в прочности которой нет равных. Она делает человека тем, кем он должен быть, правильно расставляя его приоритеты. Она ломает? Да. Калечит? Бесспорно. Но никогда не убивает. А то, что нас не убивает, делает нас сильнее.       Он звал меня Роза. Американское имя на русский манер. Помню, он говорил, что так в его стране называют цветок. Странный он был… большой и добрый. Рядом с ним я чувствовала себя, прямо скажу, как в бомбоубежище. Он умел быть для меня тем, в ком я нуждалась, хотя сам почти никогда не открывал мне свои чувства и эмоции. Мы знали друг друга насквозь, как две половины, идеально дополняющие друг друга. Он был моим наставником, другом, напарником, любовником, мужем…       Он был со мной, когда я особенно нуждалась в его поддержке. Держал меня за руку, пока я смотрела, как засыпают землёй моих друзей и товарищей, павших в борьбе с порождениями ночи, вытирал мои слёзы, когда мне было особенно плохо. Я жила и простодушно верила, что так будет вечно, ни капли не думая о завтрашнем дне. Глупая ошибка юной дурочки.       Он часто говорил мне: «Любовь для таких, как мы невозможна!» Причина в нашей профессии. «Наша жизнь, — говорил он, — защита мороев. Нам нельзя отвлекаться. Искушения — ловушка» Он и сам жил по этим принципам. Да и вообще, принципиальный был, непреклонный, как скала. Никто не мог противиться, словно он и впрямь был каменным. А мне поддался. Рада ли я теперь? Невероятно. Его звали Дмитрий Беликов.       Земля холодная. Конец ноября. Снега нет, лишь грязь, сырость и мертвецкий холод вокруг. Встаю, словно есть на это силы, и смотрю вдаль на занимающийся рассвет. Одиночество. Тоска. Холод. Я привыкла. Сначала было тяжело, больно. Сначала рвала на себе волосы попытке очнуться от этого кошмара, потом наступила апатия, за ней безразличие. Я перестала запоминать имена людей вокруг. Все они рано или поздно отправятся на тот свет, так зачем же терзать душу воспоминаниями.       Перевожу взгляд на мрамор перед собой. Надпись гласит: «Дмитрий Беликов. Страж, отдавший свою жизнь, исполняя священную миссию». Сверху маленький портрет. Провожу пальцами по изображению. Мрамор приятно холодит загрубевшие подушечки пальцев. По скуле и до подбородка. Порыв ветра заставляет меня вздрогнуть. Не изменился и уже не изменишься. Глубокий вдох. Отвожу взгляд и смотрю вокруг. Меня окружают друзья. Здесь. Они знают, что я не сошла с ума, что не забыла их. Дмитрий не был первым…       Сначала из жизни ушел отец. Он не мучился. Просто однажды не проснулся. Я не была близка с ним, и всё же он был моим отцом. Его смерть не далась мне легко.       Потом ушла мама. Джанин жила и умерла как герой, как страж. На выполнении очередного задания она закрыла собой своего мороя, спасая ту от смерти. Девушка выжила. Джанин нет.       Через год после них были зарыты в землю Мия и Эдди. После того, как Лисса стала королевой, Эдди стал стражем Мии. Ничего личного, только защита. У обоих были семьи, дети. В тот вечер Эдди сопровождал её в пути. Их машина свалилась с обрыва. Несчастный случай. Авария.       Затем не стало Адриана. Последний год его жизни был крайне тяжелым. Дух сводил его с ума. Поначалу Ивашков, как мог, боролся с его воздействием, разыскивая выход на дне бокала. Но потом стало совсем тяжело, и под конец он уже не узнавал никого, разговаривал сам с собой, часами глядя в одну точку. Стал буйным. Умер.       Дальше Сидни. Она долго мучилась в больнице с простреленным лёгким. Терки между алхимиками. Они никогда не принимали её выбор, особенно после их свадьбы с Адрианом. Последние несколько дней она провела в бреду. Сил её хватало только на то, чтобы беспрерывно шептать имя Адриана. Они вместе теперь тут. Их могилы рядом. А с фотографий мне улыбаются двое счастливых молодых людей, так и не успевших познать своё счастье.       Дмитрий… Мне кажется, я никогда не переживу его смерть. Она далась мне очень тяжело. Фактически я до сих пор не могу смириться с мыслью, что его больше нет. Именно после его смерти я сломалась и впервые в жизни попыталась наложить на себя руки. Я не видела жизни без него, да и не хотела видеть в общем-то. Годы реабилитации не принесли никаких плодов, я так и не смогла его отпустить. Именно поэтому меня лишили статуса стража королевы. Кому возле правительницы мороев нужна сумасшедшая? В тот момент я даже не имела ничего против. Я просто была разбита, разрушена до основания, и не было никаких шансов на восстановление.       Он защищал Кристиана, когда это случилось. Массовое нападение стригоев — это не шутки. Особенно если есть огромное численное превосходство. Они отбивались, но… Они оба тут. Могила Кристиана находится чуть дальше. У них с Лиссой даже памятник один на двоих. После её смерти поставили.       Встаю, иду к могиле самых близких моих друзей. Лисса из-за использования Духа всегда была подвержена депрессии и стрессу, и, когда она узнала о кончине Кристиана, её дар овладел ею в полной мере. Через три года после их смерти, она, совершенно безумная, просто наглоталась таблеток. Знала ли я, что так будет? Да, я знала. Пыталась ли я ей помешать? Зачем? В конце концов, там ей намного лучше. Там её окружают те, кого она так любила, и кто любил её.       Перебираю свеженасыпанную землю абсолютно новой могилы. Я больше не плачу. Жизнь научила тихо принимать удары судьбы, не растрачивая эмоции на пустяки. Я больше не сомневаюсь. К чему сомнения, если я точно знаю выход из этой проблемы? Ледяной ветер пронизывает до костей, зябко повожу плечами и, ещё раз обернувшись, покидаю кладбище.       Иду не обычной дорогой, а поднимаюсь на склон недалеко от ворот кладбища. Отсюда видно весь город. Я часто прихожу сюда и представляю, как мои друзья и родные стоят за моей спиной и, так же как и я, смотрят вдаль. Солнце уже светит вовсю, рассыпая свои лучи по окрестностям. Купаюсь в их свете. Боже, как я скучаю по солнцу.       Смотрю вниз с этой горы. Высокий обрыв, метров пятьдесят, не ниже. Мне не страшно. Есть лишь предвкушение. Там меня уже заждались, пора мне занять пустующее место среди моих друзей. Мой черёд проститься с жизнью.       Последний раз поднимаю голову и смотрю на солнце, последний раз вдыхаю холодный воздух ноября, закрываю глаза и делаю шаг в пустоту…