Эпиграф: «Древнейшим и наиболее сильным человеческим переживанием можно назвать страх. А сильнейший, и наиболее сильный страх — страх неизведанного». Г. Ф. Лавкрафт.
08-XX-2312 22:42 пятый день полёта ВАЖНО!!! ЗАЙТИ К ДЖЕНКИНСУ!!! Чёртов старик с меня с живого не слезет, говорит, у него в рубке что-то барахлит. Неужели рядовой инженер его не устраивает, нужен обязательно старший? Четыре раза он вызывал ребят, четыре раза выгонял и требовал меня. Чёртов склероз. Не думал, что я настолько старый — в коммуникатор забыл записать. Или техника барахлит… Ну ничего, теперь точно ничего не забуду. Внучка подарила на день рождения эту записную книжку с застёжкой, теперь никаких проблем не будет. Разве что в поиске карандашей или ручек — «Вега» корабль старый, но не настолько же. Каждая каюта оснащена голографическими планшетами во всех возможных местах, но вот найти огрызок карандаша задача просто невыполнимая! Ну, что-нибудь придумаю… 10-ХХ-2312 20:12 восьмой день полёта Господи, я сойду с ума… Эта старая развалюха сведёт меня с ума!!! Думал, до выходного не доживу. Что я там писал? «Вега» не настолько старая»?! Что ж, я должен был что-то заподозрить, когда майор Флетчер где-то отыскал для меня карандаш. Этот летучий сарай — просто кусок дерьма!!! Кто вообще выпустил это корыто в космос?! Какой слепой безмозглый кретин-инспектор дал на это разрешение?! Дьявол, мне просто надо выговориться… Мы летим уже ровно неделю. «Вега-322» — старый грузовой шаттл, на ходу с тех пор, как люди впервые вышли за пределы солнечной системы. Когда я смотрел документы, чуть инфаркт не словил (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, второго я не переживу) — четыреста пятнадцать лет в эксплуатации это не шутки. Уже тогда думал, что зря я на это подписываюсь… Ну да голод не тётка. Денег у Линды и так не хватает, а тут ещё я просить стану. Нет уж, лучше слетаю разок в рейс. По сравнению с тем, что довелось повидать на службе должность старшего инженера (в переводе на нормальный язык — человек, который огребает за каждый незакрученный болт, независимо от того, имеет он к нему отношение или нет) это ещё цветочки. Так вот, о чём это я… Четыреста лет в эксплуатации. Да, переоснащения. Да, модернизация. Да, по коридорам теперь можно ходить, а не летать в невесомости, и боевое оснащение у нас мама не горюй — лучше набиты пушками только боевые крейсеры. Единственный существующий. Но чёрт подери, четыреста лет!!! Я догадываюсь, почему сбежал мой предшественник, право слово. Любая бережливость, и даже жадность, должна иметь свои пределы! Я серьёзно, я посчитал — собрал максимум информации, и посчитал, что тех денег, которые тратятся на регулярный ремонт и переоснастку «Веги» можно было бы построить два — и я не шучу сейчас! — два десятка ТАКИХ ЖЕ. Вы знаете, что-то мне подсказывает, что что-то здесь не так. Может, мы наркотики возим? Да нет, контрабандистам наверняка платят в два раза больше. Да. Кстати о странностях. «Вега» была не единственным, и далеко не самым прибыльным вариантом из тех, что были на выбор, когда я решал, куда наняться. Так какого чёрта я пошёл именно сюда? 11-ХХ-2312 07:16 девятый день полёта Мой дед говорил — привычка вторая натура. А моя жена, упокой Господи её душу, вычитала в какой-то книжке, что привычка вырабатывается сорок дней. Никогда бы не подумал, что записывать свои мысли — причём, как угодно — настолько приятное занятие. Знаете, как выдавливать гнойник: Занятие в принципе довольно муторное и, кажется, глупо тратить на это время. Но когда весь гной выйдет, то словами не передать это блаженство. Вот, оказывается, зачем вести дневник — чтобы не копить в себе всё дерьмо. Итак, завтрак. Сижу вместе со всеми в столовке (планировка по американскому образцу), уплетаю потихоньку кашу с кабачковой икрой и хлебом (консервы), а левой рукой пишу. Да, приятного аппетита, Карл! Спасибо тебе, Карл! Так вот, книжка оказалась довольно тонкой, и приходится экономить пространство. Когда вернусь, надо выяснить у Лили (моя внучка), где она её раздобыла. Надо будет закупиться… Ах да! «Не копить в себе всё дерьмо»! С чего, собственно, всё началось… После вчерашней записи, я заснул просто мгновенно. Удивительный эффект — всё моё негодование по поводу состояния нашей посудины осталось здесь, в этой прелестной книжице. Однако сегодня появилось новое. По дороге в столовую ко мне подошёл Гарри Осборн — младший инженер-электрик из моей команды. Хороший парень, очень исполнительный, но иногда задаёт слишком много вопросов, так что любой выйдет из себя. Но дело своё знает — если бы не он и его ребята, мы так бы и повисли в открытом космосе. Больше на этой посудине некому обслуживать двигатели. Так вот, подбежал ко мне в коридоре по дороге на завтрак, поздоровался (он всегда здоровается) и сказал быстро, чтобы не забыть, что Дженкинс опять меня требует. Дженкинс — это наш радист, старый хрыч, каких свет не видывал. И между прочим, я уже заходил к нему не далее как вечером, три дня назад. Гарри только плечами пожал. -Говорит, у него опять что-то с проводкой, — сказал он, — а посмотреть не дал. Пусть, говорит, обязательно мистер Йомен придёт, и точка. Не имею привычки плохо говорить о людях, но тут он, думаю, прочёл всё у меня на лице… или мысли прочитал, чёрт его знает. В любом случае, он тут же продолжил докладываться. Сказал, что полёт шёл ровно, и ничего пока не сломалось. Он специально выделил голосом это самое «пока», а затем осторожно сказал, что Седрик хотел о чём-то со мной поговорить. -И давно? — Спросил я, предчувствуя недоброе. -Он связался со мной через полчаса, после того, как заступил на смену, сэр.- Ответил Гарри. Я мысленно застонал, и попросил передать Седрику, что он может зайти после завтрака. Гарри убежал. Седрик Перкинс отвечает за тринадцатый отсек — обеспечение кислородом. Он инженер-химик. Кислород на «Веге» делается по старой, но пока ещё работающей технологии — при помощи электролиза хлора, углерод и азот добываются методом химического разложения… не помню, разложением чего, правда. Про хлор я читал в какой-то книжке, потому и запомнил, а что касается остального… В общем, когда очередная порция готового воздуха проходит завершающую стадию, его отдают Седрику. Он берёт пробы, прогоняет их через специальную машину, и если всё в порядке, запускает новую партию в вентиляцию. Отработанную углекислоту перерабатывают, то есть, забирают из неё всё то, что потребуется для следующей партии воздуха, а остальное выбрасывают в космос — тоже под ответственностью Седрика. Что интересно, там пока ещё ничего не ломалось, однако 12… 13-ХХ-2312 01:18 одиннадцатый день полёта Моя печёнка никогда не подводит… Когда Гарри сказал, что Перкинс хочет со мной поговорить, её так и закололо, а я забыл, дурак… Впрочем, это бы ничего не изменилось. Чёрт, в голове всё путается. Мы с ребятами Перкинса уже скоро четвёртый день на ногах, меня уже тошнит от этих мерзких энергетиков. Молли — медсестра, которая нам их выдаёт — конечно, очень милая, но я уже не могу думать ни о чём, кроме сна. Слава Богу, в этот раз всё обошлось. В общем, Седрик прибежал ко мне за завтраком, размахивая какой-то бумажкой, и сбиваясь доложил, что в системе вентиляции неполадки. На космическом корабле, как в подлодке — проблемы с воздухом означают мучительную смерть. Именно поэтому любой космонавт носит на шее небольшую ампулу с таблеткой цианистого калия. Человечество не первое столетие в космосе, но опасность застрять здесь всё ещё актуальна. Даже церковь перестала возражать против этого вынужденного самоубийства. И всё же, несмотря на то, что внутри у меня всё похолодело, я спросил у Седрика, что именно случилось. Моя печёнка опять закололась, и я понял, что всё плохо — так и было. Воздух, и углекислый газ перегоняются по одной системе труб, и ночью одну их них прорвало. Такое случается, и на этот случай предусмотрена аварийная изоляция повреждённых участков… однако в этот раз что-то в этой штуке перемкнуло, и порядочная порция отработанного воздуха попала в воздуховод. Чем вызвано замыкание, неизвестно, однако если искры попадут в изолированный отсек, то весь корабль окажется в аду, прежде чем мы вспомним, как звали Спасителя. Какого чёрта он сразу не сообщил обо всём, я не знаю. Сказал, что он там что-то проверял… Зря он, наверное, пришёл сюда — слишком его испортила эта бюрократия. В общем, я отдал все необходимые распоряжения, и сам пошёл контролировать процесс. Количество углекислого газа, попавшего в воздуховод, было незначительно, однако капитан всё же приказал включить дополнительные очистители. К счастью, искр не оказалось, и в дальнейшем изоляция работала исправно. Пока ребята Перкинса устраняли неполадку, я связался с Гарри и попросил провести полную диагностику электросети, ну, просто на всякий случай. Он провёл, и нет всё я больше не могу 15-ХХ-2312 22:05 тринадцатый день полёта Последние дни прошли без происшествий, а доктор Дервиш сказал, что сердце моё в прекрасном состоянии, несмотря на то, что ему крепко досталось стимуляторами. Спасибо имплантату, и Линде, конечно — это она сказала не экономить на нём, а я по глазам вижу, когда она абсолютно уверена в том, что говорит. Когда у моей дочки такой взгляд, она десять из десяти окажется права. И так, вернёмся к нашему многострадальному путешествию. Можно было бы написать и о чём-то другом, я занят не только работой здесь, однако после того случая, она мне даже снится. Думаю, имеет смысл закончить рассказ, а потом может быть вставить и о чём-то ещё. Так вот, пока ребята Перкинса возились с трубами, я велел Гарри провести полную диагностику электросети. Он провёл, и оказалось, не зря. Двигатели, и всё остальное на «Веге» работает от портативного атомного генератора, который заряжает главный и вспомогательные аккумуляторы. От них всё питание подаётся на трансформатор, после чего часть распределяется по кораблю, а излишки направляются в батареи. Без электричества двигатели (семь крупных электро-магнитных излучателей, распределённых по корпусу) работать не будут, так что подобная бережливость вполне понятна. Как сейчас помню, нам рассказывали на истории, что вначале космически корабли хотели сделать по принципу электромобилей — чтобы питание поступало от некоей трассы, по которой они будут двигаться. Ни один эксперимент не увенчался успехом, но идея трасы сохранилась, просто её по-другому использовались. При помощи нескольких станций из точки А в точку Б создаётся условный коридор, и между станциями, расположенные по маршруту следования этого коридора, протягивается поток направленного электромагнитного поля, и так корабль и летит, влекомый этим полем. Станции строились не одну сотню лет, при помощи старых ракет на реактивной тяге, но инженеры прошлого смотрели в будущее. Однако, чтобы всё работало, как надо, на корабле так же должен находиться источник поля, чтобы двигающийся со скоростью несколько тысяч километров в минуту кусок железа не улетел куда-нибудь на ближайшую звезду. Так вот, когда Гарри с парнями проверяли проводку на распределительных щитках тринадцатого отсека (тут надо сказать, что он находится первым на очереди возле трансформатора), то обнаружили, что она вся сгорела. Более того, продолжает плавиться до сих пор, а система тревоги ни о чём не сообщила! Я, конечно, поднял всех, кого только можно, всех пассажиров и членов экипажа эвакуировали в первый отсек, где находятся спасательные шлюпки (электро-магнитный канал двусторонний, благодаря невесомости: куда толкнёшь корабль, туда он по инерции и полетит), там мы их и изолировали. «Вегу» частично обесточили (да чего там, частично, оставили только двигатели и пятый отсек) и вся инженерная команда в скафандрах взялась за починку. Я — вместе со всеми. Тут не до начальничества, надо жизнь свою спасать. Да и вообще, главными на сто процентов тогда стал Гарри с его ребятами. И, готов поклясться, несмотря на критичность ситуации, парень был жутко счастлив, и тому, что я настолько ему доверяю, что передал полное командование, и тому, что у них всё получилось. Не буду расписывать в подробностях тот Ад, через который нам пришлось пройти. Скажу только, что мы справились — «Вега» снова на ходу, и больше ничего не горит и не плавится. Экипаж нервничает, но уже сегодня вечером все спокойно вернулись в свои каюты, а я смертельно хочу спать. Теперь, когда выписался, то дрыхнуть буду, как бревно! Кстати. Днём я подал рапорт капитану Кирку (он капитан «Веги», если что, а Флетчер — капитан по воинскому званию), в котором настоятельно рекомендовал прервать полёт и послать сигнал SOS на Землю, но он мне так до сих пор и не ответил. Такое впечатление, что ему вообще плевать. Он старый, конечно, но не тупой! По крайней мере, в маразм впадать ешё рано. … Кстати, о чём-то ещё. Очень красивый карандаш подарил мне капитан Райан Флетчер. Почти антиквариат — он чёрный, как уголь, грани оттеснены блестящими золотыми полосками, и золотыми же буковками у основания написано что-то на неизвестном мне языке, похожим на английский. А ведь это мёртвый язык! Интересно, где капитан его раздобыл? Надо бы сойтись с ним поближе. 17-ХХ-2312 06:06 пятнадцатый день полёта Опять волнуется моя печёнка… тут уж не до шуток, больше похоже на паническую атаку. Моя бабушка временами страдала от них (по крайней мере, мама так говорила), так что я примерно представляю что это такое. Проснулся почти час назад от страха. Кошмар приснился? Не знаю, но последняя фраза, которая пришла мне в голову, когда глаза мои открылись: «Отсюда некуда бежать». И сразу же в воображении нарисовалась наша «Вега», плывущая в просторах бескрайнего космоса со средней скоростью триста парсеков. Обычный малогруз на станции выглядел гигантом. С крейсерами, большегрузами и прочим не сравнить, и всё-таки это очень большая штука. Но здесь, в космосе, где полно огромных звёзд и планет… хорошо если песчинка. Скорее микроб. Вокруг темнота, холод, пустота, один шаг за пределы корабля без скафандра — смерть. Быстрая и мучительная. А если в скафандре — медленная и мучительная. Чёрт. Откуда вдруг такие мысли, хотел бы я знать! Но ведь и правда — на расстоянии нескольких сот световых лет рядом с нами никого и ничего нет. Ну, может быть, астероиды и другой космический мусор, но даже если добраться до чего-то такого, как это поможет выжить? Господи, и о чём я думал! А ведь меня ещё на берегу предупреждали, что «Вега» — корабль полетавший, что у ремонтников каждый день находится работа… Дьявол побери всё это, ну как я мог догадаться, что всё настолько плохо?! … Кажется, до меня наконец-то начинает доходить, что домой я могу тупо не вернуться. Конечно, я всегда это знал и понимал, но никогда ещё осознание смерти не подступало так близко — даже после первого инфаркта. Тогда я хотя бы знал, что со мной произойдёт, а тут… Да нет. Тут я тоже знаю, что со мной произойдёт. Огонь, удушья, прочие прелести открытого космоса и гигантской неисправной железяки. Но я же сам проверял перед стартом все механизмы! И не просто так, спустя рукава. Всё было в полном порядке! И инспектора наверняка не проверяли спустя рукава — дураков в космос не берут, а те, кого берут, понимают, что малейшая ошибка может стоить кому-то жизни! Сотням человек, если не больше! Так как же так вышло, что корабль в полёте начал буквально разваливаться на ходу?1. Море Спокойствия
19 сентября 2017 г. в 18:08