Только тебе я позволяю

Ночь, гнетущая тишина, по углам тёмного отсека, который был закреплён за сержантом Лорелин, прячутся тени. На кровати, у самого иллюминатора, сидит беловолосая девушка, чей внимательный взгляд устремлён в глубины космоса, проплывающие за окном, она вглядывается в многочисленные звёзды, планеты, астероиды, несущиеся порой так близко от их корабля, что дух захватывает. Но Алекс чудесный пилот, по-другому и быть не может — она совершенный искусственный интеллект. Лорелин держит в ладонях старомодную стеклянную кружку, в которой плескается отвратительный крепкий кофе. Она его терпеть не может, но он прогоняет сонливость, и его горечь немного отвлекает от насущных проблем, не дающих девушке уснуть. В отсеке холодно, около 18 градусов, но Лорелин откинула одеяло в сторону, оставаясь беззащитной перед цепкими пальцами холода. Её замёрзшее тело защищает только свободная белая рубашка, которую Лорелин купила специально для таких ночных посиделок. Рубашка велика размеров на пять, она висит мешком, ещё больше подчёркивая то, что у девушки тощие запястья, просто ходячее пособие « Вены и капилляры на руках человека». Лорелин греет замёрзшие пальцы о нестерпимо горячую кружку, а затем подносит чашку ко рту, намереваясь сделать глоток, но губы обжигает жаром и девушка отставляет кружку в сторону. Валериан тоже не спит — за стеной слышится приглушённая ругань, видимо, опять настраивает свой Интерком. И если девушка сидит тихо, только мысли в голове стучат слишком громко, то мужчина в соседнем отсеке явно буйствует. Раздаётся глухой удар и стон, заставляющий сержанта подорваться и вскочить с кровати, но затёкшие ноги не желают сразу повиноваться приказам мозга. Лорелин с трудом держится прямо, будто пьяная, но через пару шагов, подвижность возвращается и девушка вылетает со скоростью света, из своего отсека. Лорелин нужно пробежать по коридору чуть больше метра, и вот она уже перед дверью, за которой притаился резко затихший майор. Ледяной металл пола неприятно холодит голые ступни сержанта, поэтому она с остервенением принимается долбиться в дверь руками и ногами. — Валериан, ответь мне! — в её голосе прорываются нотки беспокойства — мало ли что случилось, — Открой! Ничего. Как было тихо, так и осталось. Тут в Лорелин заиграла паника, и она принялась ещё сильнее биться в дверь, почти разбивая костяшки в кровь, очень напоминая птицу, которая пытается пробиться к своему любимому сквозь преграду, не понимая, что за черта не пускает её. — Майор! Откройте дверь! — взывает девушка к напарнику, стуча ладонью по металлу, который издаёт глухие, пугающие звуки, навевающие мысли о каком-то заточении. — Алекс!!! Но договорить она не успела — дверь открылась и показался Валериан, уставший, безэмоциональный, с забинтованной кистью, через бинты проступает кровь. Лорелин сразу вбежала в отсек, позабыв о том, что из одежды на ней только бельё и безразмерная рубашка. — Что ты тут вытворяешь, идиотина?! Мужчина посмотрел куда-то вдаль, но быстро вернул взгляд на взволнованную Лорелин. Валериан улыбнулся своей неизменной игривой улыбкой маленького шкодливого ребёнка, и сержант тоже не удержалась, и усмехнулась. Злость на мужчину, который не давал ей спать, резко прошла, и на душе стало легко, а животе запорхали пресловутые бабочки, о которых так много пишут в женских любовных романах. Валериан в упор разглядывал напарницу, узнавая её с новой стороны — взволнованную, перепуганную, немного заспанную девушку с растрёпанные светлыми волосами, которые сейчас лежали на её спине и плечах в маленьком хаосе, придававшем некую изюминку. Наконец, мужчина произнёс фразу, которую Лорелин не ожидала услышать, или ожидала в последнюю очередь: — У тебя ноги замёрзли. — И что с того…- осторожно поинтересовалась девушка и неловко переступила с ноги на ногу — разговор опять уплывал не в то русло, которое задумывалось изначально. И вся её бравада опять растворилась в холодном воздухе. — Садись на кровать, я принесу спирт и разотрём тебе ноги, так раньше делали. Я знаю. — голос звучал весело, но проскальзывала некая грусть — видимо, так делала его мама Сара, когда маленький Валя болел. — Но… — девушка засмущалась и попыталась возразить, впрочем, не слишком настойчиво. — Не обсуждается. Лорелин послушно кивнула и, немного поозиравшись, присела на краешек кровати. Валериан вернулся быстро, неся в руках маленькую бутылочку со спиртом. Мужчина присел перед напарницей на колени, и осторожно взял её за правую лодыжку. Девушка покраснела и поднесла ладонь ко рту, прижимая руку тыльной стороной к резко пересохшим губам. У неё появилось сильное желание поджать ногу, но она этого не сделала. Валериан осторожно втирает алкоголь в холодную ступню Лорелин, мягко проводя подушечками пальцев по выступающим от частого бега венкам. Он делает удивительное открытие — её стопа немногим больше его ладони, и это вызывает улыбку. Наконец, на ноги Лорелин надеты носки и майор поднимается с колен. — Вот и всё, теперь я спокоен. Ты не заболеешь. — он улыбается, и Лорелин тоже приподнимает уголок рта. Она смущена, она хочет уйти, но будто приросла к этой кровати. — Спасибо, Валериан. — и почему её голос дрожит. Хорошо, что можно списать всё на холод. Вдруг, Валериан осторожно протягивает руку вперёд и приподнимает пальцами прядь её волос, упавшую на глаза, и убирает за ухо. Лорелин замирает, но не отстраняется — ему можно трогать её волосы. Ему можно почти всё. Валериан, кажется, сам удивлён такой реакции — мужчина ждал пощёчины, или чего покрепче, но Лорелин мягко улыбнулась и заправила за ухо вторую прядку волос. — Тебе можно трогать мои волосы. Только тебе.