Peach

      Чимин часто менял себя и свой имидж. Изменения происходили каждый день. Начиная с банального почерка и заканчивая таким глобальным, как резкая смена черного цвета волос на нежно-розовый, который, кстати, ему безумно идет.       Пак любил такие перемены в себе, это делало его совершенно другим человеком, порой очень нежным и воздушным, словно пудинг, а порой колючим, как обиженный на всех и вся еж.       Самовоспитание в парне происходили каждый вечер, а с момента появления в его жизни Чон Чонгука, Паку хочется менятся каждую секунду, что очень сильно отражается на его настроении и, конечно же, подбешивает его парня.       — Пак Чимин, ты мучаешь меня уже на протяжении недели. Может, хватит задавать эти чертовы вопросы каждую чертову минуту?! — возмущенно говорил Чон, стараясь сохранять спокойствие. Ведь если накричать на Чимина, то это будет подобно Чернобылю: все нахрен рванет и в радиусе спальни и коридора, разделяющего гостинную с тайным убежищем обиженного Пака, воздух будет не пригоден для жизни, все заполонит радиация.       — Ну Чонгук~а, ты же знаешь, что для меня важно твое мнение — хныкал старший, отчаянно пытаясь выбить хотя бы одно слово по поводу его необычайно ярких волос.       Да, для Чимина, который ранее рисковал красить бедные, пропаленные вдоль и поперек, волосы в насыщенный рыжий, нежно-розовый, после двух месяцев черного цвета, был слишком яркий. И вообще, этот цвет на голове Пака красуется уже добрую неделю, но он все еще не может привыкнуть и подумывает покрасить волосы хотя бы в каштановый цвет.       Парень готов к любым переменам, но не к таким координальным уж точно.       Да и произошло это все непонятно и спонтанно.       Обычно, Чимин тщательно подбирает цвет, рассматривает варианты оттенков, смотрит на то, как цвет будет смотреться на нем, меняя свои волосы в фотошопе в разные оттенки палитры. Это может продолжаться неделями. Конечно же, буквально вжимаясь в кресло, Чимин будет слезно умолять своего друга Хосока не испортить ничего и сделать все в лучшем виде. На что Хосок всегда отвечает со своей неизменной, лучезарной улыбкой:       — Все будет на высшем уровне, конфетка.       В течении всего времени, которое Пак проводит в парикмахерском кресле, он буквально молится, чтобы его многострадальные волосы не повыпадали ко всем чертям.       Но в этот раз все получилось немного по другому.       — Чон Хосок, это подобие человека сказал, что ему надо разнообразие и он желает что-то экзотическое. Видите ли, ему не нравится мой цвет, а вот у его знакомого волосы настолько прелестного оттенка, что он буквально готов его всосать как пылесос хомячка при первой же возможности! Так что ебашь самый яркий цвет сейчас же на мои волосы, иначе завтра ты увидишь труп под своей парикмахеркой! — кричит Чимин, буквально врываясь ураганом в салон и распугивая посетителей с персоналом.       Хосок улыбается перепуганным людям, усаживает разгневанного парня в кресло и, затягивая потуже бумажный воротничок на его шее, тихо шепчет на ухо Паку сквозь зубы, что у второго гнев мгновенно улетучивается, на место впуская страх и глаза расширяются до громадных размеров:       — Если ты, сучара, будешь мне распугивать клиентов — я тебе волосы так покрашу, что кожа нахуй слезет и будет валятся при входе в ваш дом труп. Сегодня же. Не догадываешься, чью могильную плиту я буду заказывать и кого оплакивать? — мило улыбнувшись, Хосок протянул перепуганному парню каталог и тот, дрожащими руками, стал быстро перелистывать страницы. Все цвета, которые были предоставлены в каталоге, либо не нравились Чимину, либо их не одабривал Хосок (с которым младший побаивался спорить с недавних пор), либо банально не шли Паку. Уже буквально отчаявшись, младший открывает последнюю страницу каталога и видит тот самый цвет: нежно-розовый, буквально персиковый цвет, который, к удивлению, подходил Паку и стал в это же мгновение его любимым оттенком розового цвета.       — Готовься увидеть себя милым персиком через пару часов, мой дорогой друг — торжественно объявил Хосок и отвернул Чимина от зеркала, накинув пеньюар, дабы парень увидел уже готовую работу.       Добрые пять часов ушли на обесцвечивание, покраску, стрижку и укладку волос. Когда Пака повернули к зеркалу, он сначала крепко зажмурился, боясь увидеть нечто ужасное, а после, медленно раскрыв один глаз, распахнул оба глаза, открыв от удивления рот.       — Ты. Ты. — пытался связать слова в одно предложение Пак, что получалось (совсем чуть-чуть) плохо.       -Прекрасно, правда? Вот прям веет от тебя запахом персика, Чим-Чим. — улыбнувшись сказал Хоуп, оперевшись рукой о кресло, на котором сидел пораженный Чимин. — Ты. Ты что сделал, ирод?! — на выдохе прошептал младший, медленно поднося руки к волосам, осторожно перебирая их.       — А что не так-то? Как по мне, то тебе идет. Нежный цвет отлично сочетается с твоей, уж прости, детской внешностью — ответил старший, став ровно и скрестив руки на груди, показывая свое недовольство.       — Я просто не ожидал такого. Яркого цвета. — все так же перебирая пальцами волосы шептал Чимин, явно боясь нормально произнести что-либо.       — Не такой уж и яркий. Все, можешь бежать, конфетка. Убей на повал своего, как ты там говорил? — Хосок приложил кулак к подбородку, а после вскинул его вверх с вытянутым указательным пальцем.       — Ах, да. Подобие человека. — счастливо пропел Хосок, начиная прибирать свое рабочее место.       Тихо поблагодарив друга, Чимин, расчитавшись, медленно вышел на улицу. Он был слегка. Озадачен. Да. Он совершенно не ожидал такого поворота событий и таких изменений в своей внешности. Цвет ему шел, безусловно. Но это было настолько непривычно, после двух месяцев наблюдения черного цвета волос на своей голове, что Пак был обескуражен и растерян. Да, он считал, что этот цвет отлично смотрится с его внешностью, но.       Как на это отреагирует Чонгук?       Пак медленно брел к их дому, боясь негативной реакции своего парня. Хоть Пак и был старше Чона, но все же так выпала карта, так сошлись звезды и так гадалка нагадала, что почетное место актива и «быть сверху» занимал младший и именно он был, своего рода, доминантом.       Чонгук, по памяти Чимина, всегда с уважением и, порой, просто стальным терпением выносил все перемены в своем парне, особенно перемены в характере.       У Чимина буквально за секунду проносится перед глазами первая реакция Чонгука в тот самый вечер, в который младший преспокойно играл в приставку, пил пиво и кушал чипсы. И вообще. Он не ожидал такого поворота событий. Его буквально обезоружили этим чиминовым:       — Чонгук~а, Хоби-хен сказал, что я теперь персик.       И эта невинная улыбка и смущенное потирание шеи старшим, заставили Чона замереть, выронив чипсы из рта и отложив приставку. Чимин в тот момент явно был немного напуган, ведь, о господи, Чон Чонгук отложил свою любимую приставку!       И вот, в течении недели Чонгук старался привыкнуть к новому Чимину: с новым цветом волос пришел новый стиль в одежде, а так же новый, мягкий, буквально сладкий характер старшего. Он действительно напоминал персик, а еще, когда он надевал свой голубой, пушистый свитер, он напоминал маленькое облачко. Чонгук тихо умилялся такому приторному и домашнему Паку, но старался не показывать этого, дабы не дать слабину перед парнем.       В течении недели, Чимин буквально терроризировал Чона на темы:       «Чонгук~а, а эта кофта хорошо сочетается с моим новым цветом волос? »,       «Чонгу-у-у-к, а разве мне он идет? Ну скажи правду, ну пожа-а-луйста. »,       «Чон Чонгук, сбрей это все к черту, мне кажется, я стал каким-то киселем из-за этого цвета волос».       На все выпады со стороны рисового пирожка (как успели прозвать его Чонгук и Хосок, на что Пак, в силу изменений в характере, надул губки и целый день не разговаривал с младшим) Чонгук отвечал тяжелым вздохом и тихим: « Чим, ты прекрасен и я люблю тебя любым, успокой свои гормоны ».       После этой фразы, Пак, как правило, растекался буквально в лужицу, устраивал свою голову на плече Чонгука и крепко его обнимал, шепча просьбы, чтобы Чон чаще говорил ему комплименты.       Однако, за неделю Чонгуку уже надоели эти выходки Чимина. Если бы эти вопросы и психи повторялись только раз на день, то парень еще как-то мог бы выдержать эти выпады со стороны старшего, однако это бывало не два-три раза, а тысячу раз в секунду, что уже, порядком, подзадолбало подопытного.       После очередного, так называемого, бздыка, Чонгук, буквально плача в трубку, звонил Хосоку и спрашивал, за что ему такое наказание.       — Это тебе за то, что не поделился тогда со своим хеном шоколадом, подлый макнэ. — отвечал Хосок, слыша тихое: «Но ведь это было пять лет назад, хен».       Часто на помощь прибегал старший хен — Сокджин, который брал на ручки бедного Чим-Чима и водил его в парк кушать мороженное, где, оставшись наедине, они могли поплакаться друг другу на своих благоверных. А благоверные, в свою очередь, плакались друг другу на них, говоря, что это сущий ад, особенно, когда парни становятся плаксивыми девочками.       — Серьезно, хен, он спрашивает это по сто раз на день и если его не устроит ответ, то целый день ходит и дуется, как маленький ребенок, у которого отобрали конфету — возмущался Чонгук, отпивая из баночки пиво.       — Это еще цветочки. Вот когда ты не заметишь малейшего изменения в нем, это будут истерики, крики: « Ты меня не любишь» и битье посуды. — со вздохом отвечал Юнги, сжимая бедную банку из-под пива в руках и кидая ее в мусорку, точно попадая в цель.       После таких вот посиделок и беспрерывного плача в жилетку друг другу, ребята, забрав своих загулявшихся парней, направлялись по домам с новыми силами и новыми нервами, будучи готовыми, как военные, к любому испытанию.       — Чонгук~и, — не громко говорит Пак, тыкая пальцем первому в щеку.       — Чимин, не отвлекай, — хмурится младший и хватает Пака за руки, предупреждая новые пытки.       — Ну Гуки, неужели какой-то фильм тебе важнее меня?! — возмущенно восклицает старший на что Чонгук, со вздохом, выключает телевизор и переводит взгляд на Пака, который уже успел надуть губы и смотрел на парня недовольным и обиженным взглядом.       — Ну что случилось? — устало потирая переносицу спрашивает младший, ожидая вновь какого-то глупого вопроса.       — Ну скажи хоть что-то мне. Ты обещал каждый день комплименты. Ты же знаешь — это важно!       — Между твоим лицом и хуйней, — стоит знак равно.       — Господи, Чон Чонгук, комплименты- это явно не твое.       — Как умею- тихо смеется Чонгук, целуя довольного Пака в лоб.       Ему еще предстоит пережить не одну порцию изменений в Чимине.       И еще не раз его нервы будут испытывать на прочность.       — Ты ведь меня любишь?       — Конечно люблю, что за вопросы?       Видимо, в этом и скрыт смысл терпения выходок Пак Чимина.       Его невозможно не любить, а значит, этому хитрому засранцу все сойдет с рук.