Маленький смертный

Вот знаете, когда вы живёте на свете уже не первый век, то кажется, что повидали всё, побывали везде, попробовали всё, а в запасе у вас ещё столетия, если не тысячи, лет, и становится как-то грустно. Вот и у меня так. Часто я завидовал смертным, что у них не так уж и много времени в распоряжении, мне казалось, что от этого жить становится интересней. Все эти мысли не покидали моей головы, пока я не познакомился с одним из них. Маленький смертный Тони Томпсон 15-ти лет от роду. Знаете, когда в вашем распоряжении века, их можно потратить на чтение книг или на просмотр фильмов. Чем, я, собственно, и занимался. Тони Томпсон это просто ходячее клише почти любого кино — зачёсанные на сторону блондинистые волосы и огромные голубые глаза. Это просто уморительно. В тот вечер, когда мы познакомились, я впервые взял смертного за руку. Волей судьбы это оказалась рука Тони. Я без понятия, какие руки у других, но я уверен, что у моего смертного самые тёплые и мягкие руки в мире. Однажды, взяв эту руку, чтобы подарить ему радость полёта, хотелось держать её вечно, согревая свой ледяной организм. Этот мальчишка открыл мне глаза на моё невежество. Как оказалось — я знаю далеко не всё об этом мире, и даже этот юный смертный знает то, чего не знал и не мог знать я. Вот и сейчас он тащит меня куда-то. — Тони, сейчас дождь начнётся, куда ты меня тащишь? — Не сахарный — не растаешь, потерпи. Потерплю, Тони, ты только держи меня за руку, распространяя своё тепло во мне. — Пришли! — блондин гордо уставился на расстеленные под деревом пледы. Я, прикусив нижнюю губу и чуть нахмурив брови, наклонил голову вправо, честно пытаясь понять, что же здесь особенного. Заметив моё недоумение, смертный чуть поник, но быстро вернулся в своё обычное состояние. — Ну, смотри-же! — он схватил меня за запястье и заставил сесть, — Здесь у нас горячий чай и вафли! Ну, разве не прелесть? Здесь дождь нас не замочит! — говорил он. Вот, вроде, маленький смертный, а силы, как в моём отце. Ожидаемо пошёл дождь. Мы вдвоём сидим под деревом, закутавшись в пледы, как две ванильные дуры, но что-то в этом есть. Есть любимый человек рядом. Для себя я давно понял, что этот голубоглазый мальчишка, сидящий сейчас на опавших разноцветных листьях, занял почётное место в моей душе. Если, собственно говоря, таковая имеется у вампира. - Рудольф, расскажи, где ты бывал? — Я был везде. Какой город тебя интересует? — Париж! Расскажи мне про Париж! — Хм… Париж! Париж! Самый романтичный город! Я был там трижды. В первый раз где-то году в 1956, кажется. Безумно красивый город, но только там, где много туристов, а если забрести немного дальше путеводителей, ты увидишь обычный город с мусором, бездомными и… — Рудольф, — резко перебивает меня обладатель прекрасных лазуритов. — А, прости, наверное, это немного не то, что ты хотел услышать? — Нет. То есть, не в этом дело, — парень мялся, как девчонка. — Да? А в чём же? — Ты весь дрожишь, тебе холодно. Можно я тебя согрею? Удивлённо вскидываю брови. — Но ведь вамп… — договорить мне снова не удалось. — Можно? — Ну, давай, согрей меня, Томпсон. Тонкие руки тянутся к моему лицу, слегка поглаживают скулы, лицо «ходячего клише» медленно и неуверенно приближается к моему, губы слегка приоткрыты, лазуриты мечутся от моих губ до недоумённых гранатов. Резко подаюсь вперёд, сокращая расстояния между нашими губами до минимума, и чувствую тепло на щеках, губах, а после и внутри себя. Этот маленький смертный согрел не только моё тело, но и мою душу. Тепло разливается от губ до кончиков пальцев, в голове становится светло и чисто. — Так теплее? — сказал он, отстранившись, и прильнув своим лбом к моему. — Ещё немного холодно, — лукаво улыбаюсь, притягивая его за футболку. В тот вечер смертный мальчишка Тони Томпсон 15-ти лет от роду показал мне, что даже спустя больше сотни лет, жить может быть интересно.