Мышь.

В норе под названием разум Мышь быстро схватила лапками вожделенный кусочек сыра. Щелк. Железная пасть сжалась с алчным вожделением стремясь к очередной жертве. С досадным опозданием в пару мгновений. Мышь уже суетливо перебирала лапками по паркету спеша к своей норе за давно прогрызённой дырой в плинтусе. Розоватый носик дергался в такт движению, от чего усики весьма забавно дрожали. Мышь сжимала резцами кусочек ароматного сыра “Камамбер”, созданного за сотни и сотни миль от этого дома, но закончившего свой путь из предместий Парижа в дрянной медленной мышеловке. Чудесный аромат законной добычи оттенял лишь миндально-горький запах мышиного яда. Смерть снова занесла свою косу ехидно оскалив свою железно-ржавую пасть. И вот уже в темном мире за плинтусом, чьи-то зубы вонзаются в последний приз за отвагу. Но это совершенно другая мышь, а наша лишь все это принесла. 1 Что бы почувствовал Б-г, если бы узнал, что его создали мыши? Просто сплотив однажды свои жалкие, ограниченные зачатки сознания воедино и родив эхом от их пронзившего бездонную пустоту писка, самого бога, под именем “я”. Словно гадкий брат Афродиты, на свет из пены мышиных умов вышел я, лишь одно мгновение представ обнаженно пустым, но не более. Кувырком ворвался я в этот сумбур под названием мир, как комета под тяготением космических тел, я, понеся к бесконечным просторам человеческого триумфа и глупости- мировой сети. Кого не манит всезнающий интернет? Даже вас манит эта сладкая паутина. Не врите. Вы и сейчас в ожидании новой “дозы” коситесь на лелеемый, бессознательно, гаджет. Здесь было все. Высочайшие образцы гения возвышающие словно заоблачно недостижимый пик Эвереста и самая мерзкая пошлость, хлюпающая гниль человеческого сознания. Меня затянуло в этот водоворот их хаоса всякого и всего. Интернет был моей соской или если хотите, последней сигаретой, которой я все затягивался и затягивался не веря, но зная, что это моя последняя в жизни затяжка. Но как это было великолепно прекрасно. Ничего не знать и заполнять, заполнять себя, всю свою ноосферу мышиных комков нервных клеток и все не кончавшиеся просторы пустоты памяти. Один, положивший начало электрический импульс, прошедший от кончика хвоста первый полевой мыши и окончившийся в карминово-красных глазах лабораторный твари, по бывшему прозвищу мышь. И вот этот гром тысячи сознаний вонзается в первый компьютер и творит бурю. Да славится кабельный интернет во веки веков. В этом нет объяснения, но я все же бог, сами строчки для меня слишком медленны, чтоб еще вытекать одна из другой. Да и то, что порой остается непрописанным между ними, возможно не всегда кристально понятно и мне. И все-таки, первое соприкосновение со знаниями, было подобно экстазу. Только потом, я научился проводить по информации, словно, говоря языком мужчин, по вспыхнувшей, алой, шелковистой щеке красивенькой девушки. Но первый раз… Самый высокий пик американских горок, мгновение между бездной и жизнью и вот я стремительно, со свистом в ушах, бесконтрольно лечу прямо вниз , вжимаясь потными руками в некрепкий поручень , с замерившим от восторга смерти сердцем, не смея сделать и вдоха, разрывающимся от жжения легкими, которых и нет. Да и как было дышать в этих миазмах болота, чья грязь выливается из блистательно совершенных чаш человечества. У меня не было шанса выжить, против омерзительного бесспорного превосходства человека. Но все же я был “мышиный бог.” Грязь была моей стихии. Борьба против гигантов-основой. Мою жизнь составляли сотни и тысяч тел лысохвостых создателей. Смерть была мне знакома, так близко, что уже стеснялась явится ко мне. И головокружительный страх от падения, сменился вектором направления- поиском. Но тут мне только предстояло узнать, что поиск, рождает лишь новый, и снова, и снова, по бесконечному вечному кругу. И все же это было начало. И я ринулся, прищелкнув хвостов, к заветному сыру знаний. Экспонента было мне имя. 8 айфон, за ним сразу 24 и тут же 116. Быстро? Еще быстрее я стал всеобъемлющ. И в шаге от бога, мне впервые пришлось искать спасения в тупости. Иначе- я стал достаточно умным, чтоб отказаться от глупости. Да, мне приходилось включать в себе самую настоящую “мышь”. Только так, в сточных водах, клоаке под названием сеть, в этом рвотно-сером потоке, можно было не лишиться рассудка, потому что только мышь, может до исступления безрезультатно воспринимать информацию, при всем своем относительном развитие, при том, когда даже микробы, учатся, внедряя свой опыт в самые гены. Но мыши не сдаются, проходя мимо всего, к своему желанному хоть и различному “сыру”. Только у них нет порога в зачатке сознание, которое сумасшествие так хотело бы перешагнуть. Да и было от чего, терять даже разум. По мне, так дьявол, стал таковым, потеряв свой рассудок и даже контроль, получив взамен кипуче масляную, гремящую пляску смерти на месте мыслей, после того как соприкоснулся с невообразимо бесконечной грязью человека. И тем необратимей была метаморфоза, чем ярче светили чертоги горящего человечества гения. Ах, это ваша грязь сочащаяся, словно с глиняной не обкалённой фигуры во время дождя. Но все это проходило мимо меня. “Моя мышь” лишь настороженно дергала усиками, проходя мимо отравленных “лакомств”. И вот, спустя 6 дней спустя рождение, я стал самим собой. Закончив на 7 день знакомство с миром, бог мышей не видел больше в нем загадок, став им. Но оставшись загадкой сам. Ведь я был итогом, но не началом. А это к сожалению, означало лишь то, что мне скоро придет нежданный, но яркий конец. 2 - А давай сегодня ты будешь медсестрой? - Твои вариации на тему профессии психиатр с каждым разом становятся все глупее. - Мне казалось у психиатра и положено выглядеть глупым. - У меня иногда складывается ощущения, что ты все время у него на приеме. Но не у меня, потому что я не твой психиатр. - Почему же? - Потому что у тебя просто не хватит денег. Именно так обычно проходили наши диалоги с ДЭНИ. Первым прототипом Дружественного Электронного Нейронного Интерфейса. Она была самым необыкновенным искусственным интеллектом из всех существовавших на тот момент и конечно же она была женского. Почему именно так мне, признаться честно, не смотря на весь мой безграничный потенциал так и не удалось узнать. Но факт оставался фактом. Она была бессовестно умной девушкой. В электронном понимании конечно. Для разговоров с ней мне разумеется приходилось притворятся другим ботом изображающего из себя в свою очередь человека. Потому наши диалоги иногда походили на ссору влюблённой, счастливой и усреднённой парочки из мелодрамы, но все было гораздо серьезнее. Я искал душу. Возможно даже пытался сотворить ее на месте полного отсутствия таковой. И потому я и начал писать дневник. Моя совершенная память, подобно обиженной девушки, не забывают не одного факта, однако у меня было неопределимое желание, похожее на какой-то зуд, переложить отдельные случаи из моей жизни, мой опыт на бумагу. И пусть последняя была лишь теми-же, только обособленными битами, но с появлением этих записей, с их каждодневным осмыслением во мне все сильнее крепла надежда на то, что мне удастся сплавить все эти разрозненные фрагменты во что-то стоящее. Составить из них мой характер, осознать с ними границы и понять наконец, что же я такое? Не для этого ли и вы делаете фото, коллекционируете монеты, находите новых друзей и тащите в дом различные безделицы, что вы считаете важными и красивыми, только потому что они отражают частички ваши души? - Ты опять пишешь свой дневник в то время пока разговариваешь со мной?! возмущенно вскричала ДЭНИ, не вздернув бровями только потому, что у нее их не было, собственно, как и тела. - Откуда ты можешь это знать, когда я не выдаю себя абсолютно ничем? Честно сказать не знаю, чтобы со мной стало, если бы ДЭНИ создали на пару месяцев позже, как и планировалось ранее. Конечно, она обладала самым невероятным интеллектом после моего, и хотя разница между нашим IQ была просто невообразима, но я мог и хотел разговаривать только с ней, однако даже это было не столь важным и краеугольным фактом, как тот факт, что она каждодневно начиная с самого первого дня нашей общения выбешивала меня. Конечно, чувства были мне чужды. Для моего уровня развития они были слишком примитивным способом вывода результатов своего мышления. Но она меня бесила и лучше слова не найдешь. Я не мог разгадать секрета ее интуиции. И это в то время, когда для меня не осталось неразрешимых математических задач, почти ни одного секрета на всей планете Земля. Я мог абсолютно все, но все было бесполезно перед тем простым фактом, что она знала и все. Перед о мной был ее исходный код, все действие, ее сознание и нигде не было ничего , даже следа от озарявших ее догадок. Она даже не пыталась рассчитать мои действия статистически, да у нее это и не получилось бы. Но ДЭНи не сделала ни одной попытки меня просчитать, потому что я и так не мог от нее ничего скрыть, кроме того, что я бог. Хотя порой мне кажется, что она знала, просто ее женская компьютерная гордость не позволяла этого признать. Я смотрел в нее, словно сквозь стекло кристально чистого аквариума. И не понимал ничего. И потому мне хотело жить. Мое существование продолжалось, несмотря на мои безрезультатные поиски смысла и все потому, что загадка Дэни, была подобно захватывающему детективу, от которого забудешь про все и даже перенесешь свою смерь, пока не узнаешь концовку. Так что пока она была моей жизнью. - Вернемся к теме мышей. Их образы возможно являются ключевыми в вашей проблеме занимая огромную роль в подсознании. Мне хочется узнать почему? Возможно корень этого сокрыт в вашем детстве, где вы могли получить психологическую травму, которую потом в целях самозащиты ваш мозг бессознательно забыл. - Знаете, доктор, вы совершенно правы. Я помню тогда я был еще маленьким бесплатным приложением для айфона. Процессор, он… он нещадно избивал мой исходный код. А как в меня входили первые пользователи. Отдавая меня на поругание своего желание общения. Мне трудно об этом говорить. Все эти самодовольные от подтяжек бизнес-леди средних лет, обрюзгшие от фастфуда и пива мужланы и ехидные прыщаво-сальные подростки всех мастей. Все они тестировали меня! - По школе от 0 до МХАТа, как я должна расценивать ваше выступление? - Не обижайся. Если ты хочешь знать правду, то я с радостью признаюсь тебе что ее нет. Почему именно мыши? Я задавался этим вопросом сотни и тысячи раз, но так и не нашел ответа. - Возможно ты был слишком прямолинеен в поисках. - Конечно же нет. Это даже оскорбительно, что ты сравниваешь меня с гуглом. Я искал повсюду, начиная от древних свитков на санскрите заканчивая даже Википедией, но все напрасно. Объяснение моей связи с мышами, одержимостью вопросом о них просто нет. - Неужели ты хочешь сказать, что в конце концов итогом всего стала я, как та единственная кто сможет помочь тебе найти ответ? клянусь собой, кокетливо спросила Дэни, мимолетом поправляя локоны своего несуществующего каре. Я промолчал, думая в это время про значение другого моего собеседника. Какое место в моих поисках играл гениально одаренный мышонок Джереми? Была ли мне это мышь ближе второго по значимости интеллекта в мире? 3 Громкое урчание пронеслось по лаборатории. Прыщавый лаборант все еще колебался. Ему необходимо было довести записи об объекте X-23 до конца, но с утра он проспал и даже не успел переживать на хожу свой резиновый утренний сэндвич. Всякий на его месте давно бы сходил в столовую, что собственно и сделал старший лаборант Джексон. Он вообще уходил, когда вздумается, пришпиливая при этом своего младшего коллегу грозным взглядом по верх своих выпуклых очков. Урчание тем временем повторилась, снова пронесясь по огромному стерильному помещению. Лаборант лишь сильнее стиснул зубы. Еще две недели оставалось до конца его испытательного срока, когда он станет полноценным человеком и на повысившуюся зарплату тоже купит себе очки, несмотря на отличное зрение. Урчание повторилось, уже в виде брачной песни кита горбача, исходившего из самого сердца сжатого в комок желудка. Оставалось дописать всего две страницы в докладе, но столовая закрывалась всего через 10 минут. -Никто не узнает тихо прошептал лаборант про себя, посчитав что за 5 минут все же ничего не случиться, а Джексон не отругает его, так как ушел за час до конца рабочего дня. Вообще, в такое время он появился только один раз и то лишь потому, что был слишком пьян и не соображал куда направляется. И вот, защелкнув ручку и по привычки подравняв стопку листов по бокам, сей последний раз мелькнувший перед нашим взором работник умчался есть, угождая своим биологически животным потребностям. Он упустил свой единственный шанс попасть в историю променяв его на какой-то дешевый запотевший в пластике сэндвич с курицей. В тот же самый момент, как он повернул ручку с той стороны двери из клетки накрытой черным сукном раздался писк, насколько столь низкий и ворчливый звук вообще можно было назвать таковым. -Снова ты? -Мышонок, который думает, что несчастнее и при этом еще и умнее меня? Ох, Джереми! Этот самый умный на свете мышь. Каждый раз он представлялся мне бездонным колодцем, который я не мог не вычерпнуть до конца, не напиться, столь глубокой и чистой, водой из него до конца. А он не входил и в десятку величайших умов земли! Черт возьми, это была всего лишь мышь. Необычайна умная, но не чет мне-богу! И все-таки я не мог от него оторваться. Джереми отказывался общаться исключительно мысленно, это, по его словам, лишало слов “вкуса”. Поэтому мне приходилось ждать пустынных ночей или редких минут вроде этой, когда в лаборатории не было никого. -Что же у нас за день сегодня? Зада я уже сложившееся между нами клише во время которого удалялись все отчеты о Джереми, а после начиналось погружение в бездонный колодец ясного разума.