Как бы это ни было странно, ему страшно.

Солнце уже заходило за горизонт, когда компания из молодых людей садилась в джип Стилински. Никто не подавал голосу, а общая сосредоточенность накаливала обстановку до предела. Каждый из них знал, что это дело может закончиться плачевно, но никого это не пугало. Знаете, за года, пройденные рядом плечом к плечу, каждый член стаи смирился с мыслью о том, что рано или поздно он умрёт. Более того, некоторые уже покинули их. Воспоминания об Эллисон и Эйдене вызвают у Киоши мурашки по коже. Он знал их не так хорошо, чтобы по-настоящему оплакивать, но безумно сильно ценит их вклад в спасение Бейкон Хиллза, и шкур остальных в частности. Как бы это ни было странно, ему страшно. С тех самых пор прошло без малого два года, но те события до сих пор стояли перед его глазами. Как с подобной ношей справляются остальные, он не знал. Лишь переживания Скарлетт лежат перед азиатом, как на ладони, которой он сжимает её руку. Причем, довольно сильно, даже не замечая этого. Видно, сказывается нервозность, накопленная за последние несколько недель, в течении которых противники без устали ставили эксперименты на мирном населении. – Ну, что? Готовы отправиться в приключение под названием «Судная ночь или надри задницу Ужасным докторам и не наложи в штаны от страха»? – голос Стайлза нарочито весёлый. Конечно же, он переживает не меньше остальных, что заметно по тому, как он покусывает губу. Да, даже имея план и зная, где располагается лаборатория врага, им страшно. Никогда раньше эта компания не сталкивалась со столь сильным противником, но теперь уже им нечего терять. Машина тронулась и нет пути обратно. В любом случае, кто-то должен спасти Бэйкон Хиллз, и кто, если не они? Киоши внимательно рассматривает друзей, надеясь на то, что он ещё однажды сможет поболтать с каждым из них после этой вылазки. Стайлз нервно бьет пальцами по рулю и что-то напевает себе под нос, ему никто так и не ответил. Просто нечего было сказать. Рядом с ним на переднем сидении Малия загадочно смотрит в окно. Она выглядит так, словно совсем не беспокоится о происходящем, но не нам ли с вами знать, что это не так. На заднем сидении у дальнего окна Лиам нервно смотрит из стороны в сторону. Он словно хочет что-то сказать, но у него не хватает на это духа. Как будто он желает попрощаться с друзьями и выскочить из машины прямо на ходу, лишь бы не умирать от гнева Ужасных докторов, но даже не это он не в силах решиться. Взгляд азиата останавливается на Скарлетт. Она спокойно смотрит в лобовое окно, сосредоточенно думая о чём-то своем. Девушка замечает взгляд Кио лишь через несколько минут, мягко улыбается и ободрительно кивает, словно всё будет хорошо. Он же в ответ выдавливает из себя подобие такой же улыбки, но получается это так себе. Чтобы Юкимура не делал, думает он лишь о том, что эта затея закончится плачевно хотя бы для одного из них всех. А предчувствия редко его подводили.

***

Бой идёт не на жизнь, а на смерть. Пэрриш с остальными подъехал даже раньше времени, компания начала операцию по захвату лаборатории незамедлительно и никто даже не рассматривал вариант того, что что-то может пойти не так. Никто, кроме Киоши, который прямо сейчас сражается в первых рядах. Его катана рассекает воздух под самыми разными углами в то время, как со лба уже капает небольшой дождик в виде пота. Мышцы находятся в невозможном тонусе, после сражения они будут ещё долго ныть. Друзья решили, что самым целесобразным решением будет разделить докторов, ведь очевидно то, что они не будут такими мощными по отдельности. Эх, кто бы ещё тогда сказал им, что они глубоко ошибаются в своих суждениях. Поиск информации дал им не так уж и много, как хотелось бы, но решить проблему стоило, как можно быстрее, потому что с каждым днём жертв становилось всё больше и больше, как и монстров. Знай они, что данная задача будет такой сложной, даже не стали бы браться за неё столь рано. Но нет. Они не и не имели понятия об этом, поэтому сейчас происходит то, что происходит. Мышцы Киоши начинают неметь, а сам он теряет ловкость, в то время, как его соперник даже не думает о том, чтобы устать. Парня откидывает назад на несколько шагов, но он не сдается. Азиат накидывается на гибрида с новой силой и уже спустя несколько мгновений пронзает его катаной. Именно в этот момент Киоши и совершает свою роковую ошибку. Он забывает о том, что ему ещё есть чего бояться, и расслабляется в надежде хотя бы на толику отдыха. Он уже победил часть приспешников главных «антагонистов» последних месяцев своей жизни, но это далеко не конец. Ужасные доктора просто так не сдадутся, это и объясняет то, почему Кио не замечает того, что должен был. Зато прекрасно ощущает. Его шею обвивают железные пальцы того, кто подошёл сзади. Они нежно скользят по коже, пока не замирают в каменной хватке. Исключительно из рефлекса, азиат роняет катану и пытается освободиться, но ничего не выходит. По его коже проходит дрожь, когда он слышит пронзительный смех за своей спиной. – Какая забавная лисичка, – голос говорящего больше похож на скрежет ногтем по стеклу. Киоши никогда прежде не ощущал ничего подобного. Он уже готовится к собственной гибели, но не сдается, а восстает духом. Его пальцы с большой силой вцепляются в «кандалы», дух лиса берёт над ним верх. Кио из последних сил освобождается, хватает с пола своё оружие и всаживает в живот Доктора, но тот, явно ошарашенный произошедшим, не издает и звука, помимо частого скрипящего дыхания, и в свою очередь пронзает грудь юноши рукой. Боль разливается по телу азиата, но он даже не понимает, что произошло. Ноги перестают его слушать и расслабляются, пока он сам падает на пол, теряя сознание.

***

Он просыпается на холодном полу в собственной лужи крови, хоть и сам того не понимает. Его голова лежит на коленях Скарлетт, а с её лица быстрыми ручьями спадают искренние слёзы. Киоши пытается сказать ей о том, что всё хорошо, но издает лишь продолжительный стон. Как иронично то, что буквально пару часов назад он с печалью на сердце вспоминал Эллисон, а сейчас занимает её место спустя полтора года. – Он очнулся? – встревоженный голос Стайлза доносится, словно из-за пелены непроходимого тумана, а перед глазами Кио возникает ещё один еле различимый в темноте силует,– как ты, брат? Киоши старается поднять руку, чтобы показать «класс», но у него не получается. Его собственное тело не желает слушаться, лишь спустя пару мгновений у него получается выдавить что-то на подобии улыбки. – Могло быть и лучше, – азиат чувствует во рту металлический вкус и непроизвольно пытается откашляться, захлебываясь в собственной крови. Боль не покидает организм, а голова без устали ноет. Глаза Кио концентрируются исключительно на лице Скар. На её заплаканных глазах. Сил думать о чём-то другом не хватает, а изнеможденность организма начинает раздражать, не то, чтобы волновать. Юноша собирает последние силы. – Скар, – он снова кашляет, но уже не так сильно, – прости меня. – За что? – Я... – он пытается откашляться. – Я хочу, чтобы ты знала. Он останавливается, чтобы перевести дыхание, и со всей возможной любовью в данный момент смотрит в её лицо, прекрасно осознавая, что это его последняя возможность. Сердце замирает, и хочется думать о том, что не от приближения смерти, а в связи с моментом, от которого зависит вся его жизнь. Киоши начинает говорить, но не успевает закончить. Последние слова любви застывают в воздухе небольшим обрубком, тишину после которого никто не осмеливается нарушить.