Идеальный экземпляр (The Perfect Specimen)

Вторая возможность выпадает мне абсолютно случайно. Я планировал найти способ получить что-то вроде физического контакта сквозь одежду. Джон, несомненно, насторожился бы, попробуй я прикоснуться к нему, когда один из нас или же мы оба были обнаженными. Также нельзя дотрагиваться рукой, нужно что-то более невинное, но достаточно длительное, чтобы я мог почувствовать его, а не просто незаметно коснуться. Мы обыскиваем очередной дом в поисках доказательств вины исчезнувшего пианиста с чередой таинственно умерших любовниц. Я копаюсь в столе из красного дерева в надежде найти папку с поддельными паспортами, которые, я уверен, должны быть где-то в этом доме. Это будет последний кусочек пазла. - Шерлок, кредитки, - у ног Джона лежит открытая коробка, которую он вытащил из книжного шкафа. Он выглядит таким живым, сосредоточенно перебирая улики. - Амели Бабинокс, Лейла Халвони, Эми Пинкертон, Виктория Палма-Харпер, Лиза Шмидт... Одного имени не хватает. - Оливия Росси? - Эм-м..., - он копается в множестве карточек. - Да, вот она. Джон с триумфом вытаскивает кредитку, и мы обмениваемся взглядами, в которых читается взаимное поздравление. Если найдем паспорта, то сможем доказать его пребывание в каждой стране на момент пропажи каждой из девушек. Полиция в пяти странах была слишком тупой, чтобы сложить два плюс два. Все, что им нужно было сделать - взглянуть на его ногти, подверженные воздействию тяжелых металлов. - Это сувениры, он никогда не пользовался ими. Кредитки типичны для каждой из стран. - Софи Колт. Срок действия ее карты из Barklays* истек в декабре 1990. Новое имя. - Она уже будет седьмой. - Похоже, она была первой. Он делал это, по меньшей мере, лет двадцать. - До встречи со мной. Снизу до нас доносится скрип почтового ящика. Мы с Джоном замираем, переглядываясь, и прислушиваемся на случай, если кто-то решил составить нам компанию. Я вижу возможность. Как можно тише задвигаю ящик, и кивком в сторону указываю, что нужно бы проверить. Джон ставит на место коробку с кредитными картами и подкрадывается к двери. Я держусь прямо за ним. Больше ничего не слышно, но я не позволяю шансу ускользнуть. Незадолго до этого я обнаружил старый сушильный шкаф, в котором теперь хранились пылесос, щетка и совок. Я открываю дверь и затягиваю Джона внутрь. Здесь тесно, намного теснее, чем я предполагал, поэтому я разворачиваюсь таким образом, чтобы моя спина была прижата к его груди. - Ты что-то услышал? - шепчет он. - Лучше перестраховаться, - шепчу в ответ, - он убил, по крайней мере, семь женщин. Вряд ли, конечно, преступник вдруг вернулся домой, но нескольких минут, проведенных здесь, хватит, чтобы в этом убедиться и удовлетворить кое-какие другие потребности. - Он отравил их. - Согласно страховому полису, он хранил в столе набор по уходу за пистолетом. Я скорее чувствую, чем вижу, как Джон кивает, и мы замолкаем. На слегка согнутых ногах я чуть подаюсь назад, будто пытаясь освободить для себя немного места, и прижимаюсь задом к его промежности. О, боже, я чувствую его. Чувствую, что он сегодня лежит на правую сторону, такой длинный и прекрасный. Настолько длинный, что я даже не могу почувствовать его полностью, только среднюю часть. Я закусываю губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, хотя наибольший соблазн - это засунуть пальцы в рот и потереться об него. Дело сейчас лишь тенью мысли отзывается где-то на задворках разума. Я сосредотачиваюсь на месте нашего соприкосновения. Смог ли бы я возбудить его с помощью легких фрикций? Это слишком опасно, не говоря уже о том, что, наверняка, граничит со всеми морально-этическими нормами. Не то чтобы я сильно переживаю, но мне хотелось бы продолжать нашу дружбу. Как бы восхищен я ни был определенной частью его тела, мне очень нравится человек, которому она принадлежит. Мой член твердеет вне зависимости от моих сомнений, но, к счастью, если он встанет, покрой моего нового пиджака скроет возбуждение. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к дыханию Джона. Спиной я чувствую, как его грудь вздымается и опускается медленно и спокойно. Так много контакта, особенно в местах, где это имеет значение, - его член плотно прижат ко мне. Мое дыхание участилось, поэтому я пытаюсь успокоиться, не желая выдавать свое возбуждение. Ноги начинают болеть из-за неудобной позы; я немного смещаюсь и чувствую его снова. Сильное прикосновение, напоминание, что он там, что я касаюсь его самой интимной части. Я снова двигаюсь, немного вбок, затем вверх и вниз, легонько, но достаточно, чтобы почувствовать его практически неуловимое движение по моей правой ягодице и совсем легкое - по левой. Я начинаю терять над собой контроль. Господи, как бы я хотел взять его в рот, скользкий от смазки или спермы, или ввести на всю длину сквозь мое чувствительное отверстие. Для него я бы встал на четвереньки, позволил бы проникать в меня снова и снова, доставлять себе удовольствие до тех пор, пока не почувствую, как он кончает. Мой член твердеет до боли, одержимый желанием, а животные инстинкты подминают под себя рассудок. Я должен коснуться себя, но не могу. Это утонченная пытка. - Шерлок! - шипит Джон. Он резко кладет руки на мои бедра, удерживая меня на месте. Я попался, но, боже, я близок к кое-чему, чего Джон определенно не одобрит. Как все зашло так далеко, что со мной случилось? - Прекрати суетиться! Я закусываю губу так сильно, что забываю, что нужно ответить. Он не понял, что именно происходит, и непостижимым образом это только усиливает мои ощущения. Я снова двигаюсь. - Ради всего святого... Его хватка становится крепче, но он не отталкивает меня, только держит на месте. - Прости, хм, не думаю, что он все еще здесь. Мой голос слегка охрип. Я хочу остаться здесь на целый день, хочу тереться об него, до покраснения, до тех пор, пока не кончу. Его руки все еще на мне, хотя я стою неподвижно. - Отлично. Давай продолжим поиски. Он отпускает меня, и мне мгновенно не хватает его прикосновения. Мы выбираемся из шкафа и снова принимаемся за работу. У меня есть дело, но я полностью отвлечен. Так не должно быть. Это должно прекратиться, и я положу этому конец. Я знаю, что обманываю себя. Я уже думаю о том, как увидеть его снова. ~~~*~~~ Когда с делом, наконец, покончено, я, все еще под приливом адреналина, отправляюсь в постель, но спать не ложусь. Принимаю душ, насухо вытираюсь и игнорирую пижаму. Впервые с тех пор, как я увидел его обнаженным в палатке, я нарушаю свой обычный порядок действий. Я забираюсь на кровать и сажусь на пятки, поглаживая и дразня себя, пока член не твердеет. Воспоминания о событиях в сушильном шкафу ускоряют этот процесс. Я легко вызываю в голове свои ощущения и представляю нас там же, но уже без одежды. - Джон... - выдыхаю я. Звучание его имени укрепляет ментальный образ, подправленный моим похотливым воображением. Я глажу себя до тех пор, пока член не становится таким же твердым, как тогда, в том тесном месте. Я протягиваю руку к заранее купленному тюбику со смазкой, выдавливаю немного на правую руку, которая будет занята моей эрекцией, и чуть больше - на левую. Щедро смазываю большой и указательный пальцы, а также ребро ладони, и даю смазке немного нагреться перед тем, как нагнуться вперед. Я кладу голову и плечи на кровать, оставляя зад приподнятым кверху. Раздвигаю колени, грубо выставляя себя напоказ, но я один, и дверь заперта. Правой рукой я все еще ритмично и неторопливо вожу по члену, левую завожу назад и медленно, как никогда медленно, проскальзываю ребром ладони между раздвинутых ягодиц. - О-о-о... Это для меня ново, я никогда не испытывал ничего подобного раньше. Я чувствую легкие покалывания, бегущие от спины до основания члена. Крепко сжимаю ствол, пытаясь не поддаться желанию начать двигать рукой быстро и сильно. Ощущения от смазки приносят еще больше удовольствия. Я плавно двигаю левой рукой снова и снова, увеличивая давление на судорожно сокращающуюся, чувствительную щель. - Да... Да, о боже, да... - слышу я собственные хриплые стоны, заполняющие комнату. Жаль, у меня не осталось ничего для рта, мне следует быть тише. Я представляю член Джона на месте своей левой руки: твердый, охваченный желанием овладеть мной, моей кожей, моими самыми интимными местами. Я хочу, чтобы он хотел меня. И в этой фантазии он хочет. Он говорит мне, как ему хорошо внутри меня, и я отвечаю ему тем же. Я говорю о том, какой он большой, как сильно мне это нравится. Я помню его руки на моих бедрах, хватку его пальцев, которые держали меня на месте, но в этот раз они хотят, чтобы я двигался, они там для того, чтобы я мог удержаться, когда он резко вонзается в меня сзади. Я увеличиваю темп, чувствуя, как близкая разрядка откликается знакомыми ощущениями внизу живота. Я сосредотачиваюсь на своей скользкой руке, думая про его круглую головку, и наклоняю запястье, пытаясь подобрать изгиб, который вызвал бы ассоциации с членом Джона. Из-за этой дополнительной детали из моего горла вырывается глубокое рычание, я быстро работаю рукой, трусь о запястье и ребро ладони. Джон. Такой большой, такой толстый, длинный, тяжелый, я близко, он близко... - О, да... да... да-а!.. - я кончаю, сворачиваясь в клубок, и впиваюсь зубами в подушку, чтобы не закричать его имя. Прижимаю косточку большого пальца к промежности, от чего кончаю еще сильнее. Блаженство. Я расслабляюсь и, когда вижу испачканный пододеяльник, говорю себе, что в следующий раз нужно будет подложить полотенце. Если не брать во внимание практические аспекты, от ощущения блаженства и счастья я просто сияю. Сексуальное удовлетворение раньше никогда не было таким, настолько значительным. Я никогда ничего так не желал. Нельзя лгать себе: я не так силен, как полагал. Я потерялся, и у меня неприятности. Я не имею понятия, чем это закончится. Мне нужно увидеть его снова. Примечания переводчика: * Barklays - один из крупнейших в Великобритании и мире финансовых конгломератов. Подробнее по ссылке: http://ru.wikipedia.org/wiki/Barclays