***
Вокруг шёл бой, воздух на полях Пандемониума до самого горизонта гудел от звона оружия и магических вспышек. Инарий уловил краем сознания возмущение эфира и, не особо задумываясь, отразил щитом направленное на него заклинание. И вдруг споткнулся на ровном месте — заметил, что его противник… противница, синекожая демоница-суккуб с плетью, по которой змеились электрические разряды, улыбнулась ему. Он удивлённо посмотрел на неё, искрящиеся темной зеленью перья на плечах, на обнажённую грудь с идеальными сосками и задумался — зачем это ей пришло в голову принимать подобную форму в бою? Почему не броня? Почему не наросты-шипы, отводящие удар? Почему именно эти совершенно беззащитные, изящно покачивающиеся полушария? — Чтобы отвлекать, — сладким голосом промурлыкала демоница, проводя когтистыми пальцами по ложбинке между грудей, и Инарий внезапно для себя обнаружил, что плеть обвилась вокруг его ног. — Работает, — вынужденно признал Инарий, сжимая меч. Раздался приказ отступать, он оглянулся — вокруг никого из его отряда не осталось. На площадке виднелись только колеблющиеся фигуры демонов и всего два мерцающих белизной следа от развоплощения, к тому же, почти исчезнувшие. Неужели он так глубоко задумался о форме демоницы, что не заметил перегруппировки? Он перехватил щит поудобнее, опустил меч клинком вниз, готовясь в одно движение перерубить плеть. — Уже уходишь? — протянула демоница, притворно потягиваясь. — Не будешь сражаться? Инарий хмуро ответил, не принимая её игры: — Я мог бы убить вас всех. Но ты тоже слышала сигнал. Отпусти меня, и я не буду уничтожать твоё оружие. Суккуб взметнула брови. — Вот как? И почему же ты хочешь её... не уничтожать? Инарий перевёл взгляд с плети, искусно сотканной из четырёх полос света — алой, багровой, лиловой и просто белой, по которым пробегали вспышки разрядов, на грудь демоницы и пожал плечами. — Она красивая. — И это повод не уничтожать оружие врага? — засмеялась она со странным выражением лица. — Да ты лжёшь, ангел. — Ложь — твой аспект, демон, — в тон ей ответил Инарий и занёс клинок над плетью. Демоница вскинула голову, по её плечам пробежал всполох магического сияния и Инарий без особой на то надежды приготовился отразить добивающий удар, но плеть ослабила свою хватку и свилась у ног хозяйки. Вокруг руки демоницы дрожало адское пламя, готовое в любую секунду спалить его. — Уходи, если не хочешь сражаться со мной. Инарий расправил крылья, меч в его ладони вспыхнул, растворяясь. Он почувствовал, как кто-то из демонов обратил на него своё внимание — по обжигающей ненависти, и взлетел, не искушая судьбу. — Ты странный, ангел, — услышал он краем сознания затихающий мурлыкающий шёпот. — Ты тоже, демон, — послал он мысленный ответ.***
Первого, кого он увидел, сойдя с Кристальной Арки — Империя. — Брат, как ты мог так глупо попасться на уловку врага?! — возмущённо спросил Империй, протягивая руку и помогая спуститься. — Из-за тебя мы едва не проиграли сражение! — Правда? — отозвался Инарий. — Я ничего такого не припоминаю... — Разрушители заманили тебя под основание колонны, а молоторукие обрушили её. Но мы отбили штурм нечестивых отродий, не дав им... — Глупая смерть, признаю, — Инарий пожал плечами, не особо вслушиваясь, и опёрся на подставленную руку. — Меня долго не было? — Когда каждый миг на счету, любое промедление — долго. — Как думаешь, скоро ли демоны попытаются взять реванш? — спросил Инарий, чтобы унять раздражение Империя. — Скоро? — взвился Империй. — Да они уже перегруппировались и собираются атаковать пустоши Пандемониума! Их войска пересекли Реку Пламени и все наши достижения пойдут прахом, если мы их не остановим! Инарий терпеливо молчал, дожидаясь конца речи аспекта Доблести или хотя бы паузы, в которую можно вклиниться с волнующим его вопросом. — Брат, скажи, демоны ведь выбирают свой облик, так же как мы? Чтобы выразить свой аспект? — Кощунство! Как можно сравнивать аспект и эти... рога, щупальца... Ты снова отвлекаешься, думаешь о том, что неважно. Каким бы не был бы облик демонов, это не поможет нам завладеть Камнем Мироздания! Империй раздосадовано взмахнул крыльями и переместился к балюстраде на краю платформы. Где-то на краю горизонта дымили огненные вспышки и сверкали призванные молнии-копья, послушные ангелам. — Битва началась. Прости, — не отрываясь от зрелища, напряжённо проговорил Империй. — Я нужен там, брат. От его крыльев растеклось золотистое марево, силуэт архангела задрожал и расплылся. Когда Империй исчез, Инарий тихо спросил: «А я?»***
Прошло немало битв после встречи с необычной демоницей. Какие-то шли во славу ангелам, в других удача отворачивалась от Света и улыбалась силам Преисподней. Как-то преследуя улепётывающих демонов, Инарий увидел знакомое крыло, обернулся — но это оказалась другая суккуб, неопытная и неосторожная, протяжно закричавшая, когда метко брошенное копьё сержанта Инария заставило её развоплотиться. Подделка. Инарий тогда усмехнулся. Оглянулся, высматривая знакомую синекожую фигурку в багровом сиянии, с многоцветной светящейся плетью в руках. Её не было. Он внезапно подумал, что возможно, в этот самый момент плеть демоницы рвёт на куски солдат из отряда Ауриэль или Изуала. Это была не самая приятная из вероятностей. Он предпочёл бы думать, что она стоит в стороне от битвы, поигрывая своей плетью, вся состоящая из плавных выверенных линий. В конце концов, демоны среди своего разнообразия должны были создать что-то совершенное, раньше или позже.***
Она узнала его первая — Инарий почувствовал это по безмолвному шёпоту, — и затаилась, боясь обнаружить своё присутствие. Его отряд только что захватил один из залов Пандемониума, вытеснив демонов Мефисто, Лорда ненависти, которые не очень-то хотели отступать. От особо упорных остались только лужи быстро остывающей лавы да пепел. — Провести проверку и закрепиться, — распорядился его сержант, но безмолвный шепоток возле Инария завибрировал, сжался от предчувствия. — Стоять, — отменил приказ Инарий, — отступаем. Это ловушка. Наши враги хотят заманить нас вглубь, и добить, когда мы оторвёмся от остальных сил. Мы не можем преследовать врага, и вынуждены будем остаться здесь. И демоны нас окружат и уничтожат. Это хорошо, что ангелы не обсуждают приказов командования. Солдаты быстро перегруппировались и отошли, так и не обыскав колоннаду. Последним, повинуясь кивку Инария, ушёл сержант. — Уходи, пока есть время, демон, — сказал Инарий вслух, на всякий случай обнажая меч. — Твой план красив, но я на такое не попадусь. Вибрация сменила тональность. Она звучала вопросительно и смущённо. — Ты слишком громко думаешь. Ещё немного, и твоё присутствие обнаружил бы не только я. — Ты умён, ангел. Демоница вышла из-за обрушенного адского портала-Сердца, кожа её стремительно меняла цвет с маскирующего красного на привычный синий. Изумрудно-зелёные перья разметались по плечам, а плеть плотно обвилась вокруг правой руки, отчего казалось, что та объята колким пламенем. — Но почему ты отвёл войска? Если ты разгадал мой план, ты мог бы обхитрить и уничтожить меня. — Я всего лишь возвращаю долг. — Разве ты не обязан... — И она замолкла, обескураженная негромким смехом Инария. — Не суди меня по себе подобным, демон. Я ничего не обязан. Ни тебе, и никому другому. Суккуб прищурилась, и Инарию показалось, что она на миг оказалась рядом, так чётко он увидел её лицо и пульсирующий амулет в ложбинке грудей. Она величаво подняла вверх левую руку, вокруг которой вспыхнул и рассыпался искрами язык багрового огня. — Я запомню тебя, ангел. «Да ты уже запомнила, — усмехнувшись и покачав головой подумал Инарий, глядя ей вслед. — А отсалютовала, как равному. Интересно, знала бы, кто я — так же себя бы повела?» Присоединившись к своему отряду, он поймал долгий взгляд сержанта. — Разведывал колоннаду. Там Сердце, — коротко объяснил Инарий своё отсутствие. Империй хвалил его после боя, а Инарий не знал, куда исчезнуть. — Гордитесь нашим братом, который раскрыл хитроумный план слуг Мефисто! Мы выиграли это сражение только благодаря ему! Даже отводя войска, отказываясь от сражения, можно проявить доблесть и выдержку! Ведь если бы наш брат ввязался в бой с армией Мефисто — мы могли бы потерять его отряд и добытое с таким трудом преимущество... «А я-то думал, что это я спасаю её от развоплощения», — думал в это время Инарий, вспоминая как суккуб, гордо распрямив крылья, уходила прочь. Бёдра и линия хвоста у неё тоже оказались совершенны.***
Инарий любил оставаться один на поле боя после завершения сражения. Когда исчезали следы битвы и развеивался прах, он мог помечтать. Вот Пандемониум — чистый от скверны и лавовых завалов, ставший прекрасным вместилищем сил Небес, достойным их отражением — полный переливов света и отзвуков хоралов, доносящихся от Кристаллической арки. Вокруг поднялись бы прекрасные статуи, колонны по белизне своей соперничали бы с расцветшими повсюду Древами сосредоточия, на которых каждый крошечный цветок вторил бы небесной Песне... Везде бы воцарились покой и красота. Он замечтался и в этот раз, и его окружили. Да, ему противостояли низшие демоны, неказистые, подобные друг другу, как две капли воды — мутной и горькой — не владеющие истинной мощью, и которые никогда не станут аспектом, ни малым, ни чистым, пусть и считалось кощунством на Небесах говорить об аспектах в отношении исчадий Преисподней. Демоны-солдаты, насильственно рождаемые Адской Кузней; чудовища, искусственно созданные ради одной цели — нападения на силы Небес — они мало что могли противопоставить ему, Архангелу Инарию, члену Ангирского совета, воплощению чистого аспекта. Просто их было очень много. Он уничтожал порождения Кузни, развоплощая своим мечом, стараясь наносить удары так, чтобы затруднить тварям воссоздание. И, пронзая клинком чистого света очередную тушу, снова отступив на шаг, — или полшага, но в который раз? как близко он к облепленной демонической скверной стене? — в какой-то момент разозлился. Тщета, глупость, бездарная трата времени... Пусть и бесконечного. Каждое убитое им чудовище, каждый развоплощённый демон восстанет из Пустоты на зов Кузни, как и каждый развоплощённый ангел рано или поздно возродится в свете Кристальной арки. Пусть демонов всё больше, пусть они теснят его — это ничего не значит, даже если он отразит этот удар, его настигнет следующий, и он будет висеть в Пустоте, снова и снова возрождаясь для бессмысленного убийства, которое никогда не принесёт результата. И даже его злость бессмысленна. Он опустил щит, выпрямился, чтобы встретить грудью изогнутый клинок врага. А демон, радостно захохотавший от предвкушения победы, вдруг замер, удивлённо уставившись на собственную грудь. Белый лучик рассёк его корпус, и демон рассыпался в прах, проваливаясь огненными хлопьями внутрь себя. Белая ослепляющая полоса кромсала чудовищ вокруг безоружного ангела, к ней присоединилась алая и багровая, разрубая тварей на части, испаряя перекрестьем лучей в пыль. От выверенных метаний этих световых полос гудел сам воздух... Инарий равнодушно смотрел прямо перед собой, привалившись спиной к покрытой липкой скверной колонне. Ему было плевать, что скверна щиплет междукрылье, и что если он продолжит так стоять, тьма запятнает и убьёт его. В рядах демонов царила паника, они смешались, с воем пытаясь увернуться от... кого? «Разве это не Ауриэль со своими солдатами хлещет врагов Нитью Надежды? Почему тогда демоны не нападают на них? Впрочем, всё равно». — Ангел! Сражайся! — нечто тощее, шипастое, объятое густо-синим маревом, выскочило из месива демонов прямо перед ним, не дав демону-солдату нанести смертельный удар. — Сражайся! — Нет. Он склонил голову и расслабился. Чёрная плёнка, щекоча, скользнула на крыло, склеивая намертво камень и ангельскую плоть. Звуки боя медленно стали затухать в сознании, и ему впервые захотелось не рвануть попавшие в ловушку крылья, обдирая и теряя ненадолго силы, а прижаться к убивающей его скверне и поскорее окунуться в холод Пустоты. Там он сможет побыть в покое. Наедине с самим собой. И никто не будет ему мешать наслаждаться мечтами. И там, в тишине, он сможет поразмыслить, что это за демон из высших чудит, убивая собственных солдат, да ещё воплотившись в такой причудливой боевой форме. И если первое для демонов было обычным явлением — ангелы бессчётное количество побед одерживали благодаря внезапным склокам между демонами, то второе удивляло. Инарий не видел прежде подобной формы. Существо было четырехрукое — если можно назвать руками костистые конечности, из которых бьёт почти материальное ослепляющее пламя, — спину защищают покрытые бритвенно-острой чешуёй крылья, переходящие в зазубренный хвост со сверкающим шипом-лезвием на конце. — Тебя убьют! — тварь зарычала, отгоняя своих сородичей. — Не смей сдаваться! — Тебе что за дело, демон? Вонь от палёной плоти слепила, вокруг визжали демоны, уничтожаемые мелкой вёрткой тварью; гудели, перекрещиваясь, лучи пламени... И наступила тишина. — Эй? Ангел, ты ещё жив? — кто-то подёргал его за оплечье туники, и Инарий с неудовольствием поднял голову. Тварь стояла прямо перед ним, от неё пахло мускусом и жжёным камнем. Грудные пластины скрипели, вздымались от возбуждённого дыхания, а пустой зал Пандемониума был густо покрыт прахом и безмолвен. — Убей и меня, если хочешь, демон. Мне недолго осталось. Тварь, зло вспыхнув глазами, ударила крылом наотмашь по колонне, чудом не задев полосу приклеившихся ангельских крыльев, раздирая в клочья края его одеяния, почерневших от скверны. — Не смей сдаваться! — шипела тварь, заслоняя глаза когтистыми пальцами. Каменная крошка летела во все стороны, как и чешуйки с её крыльев, но колонна оседала, скверна с неохотой отпускала его крылья, и вскоре Инарий рухнул на плиты Пандемониума. — Ты в боевой форме? — деловито спросила тварь, осторожно переворачивая Инария на спину. Вопрос его удивил, ведь ни щита, ни оружия при нём давно не было, он отпустил их мысленным приказом ещё тогда, когда отказался сражаться. — Я? Нет, конечно же! — Да кто вас, ангелов, разберёт? Вы всё время одинаковые... — Куда ты меня тащишь? Зачем? Кто ты? — Прочь отсюда. Не знаю. Ты знаешь, — пыхтя, коротко отвечала тварь, одной рукой приподнимая его крыло, а тремя другими поддерживая его за талию и плечо. — У тебя... интересная форма, — пробормотал Инарий, изо всех сил удерживая крыло на весу. Случайно убить того, кто с таким упорством его защищал, было бы... неправильно. — Я бы запомнил, если бы видывал раньше такую. — Тебе она не нравится, эта форма? — спросила тварь резко и почти обижено. — Для тебя она не так уж красива? Инарий засмеялся. Он вспомнил.***
— Меня зовут Лилит, — неохотно представилась демоница. Она сидела позади Инария, осторожно, самыми кончиками пальцев снимая остатки скверны с его поражённых крыльев. Он не видел её, но от знания, что она сидит за ним в той, чарующей форме, в груди растекалось что-то приятное. — Я Инарий. И ты не обязана это делать, — сказал он, осторожно попытавшись освободить крыло. — Ты умрёшь, если тебя не избавить от скверны. Он обернулся к ней, осторожно снимая руку со своего плеча. На её синей коже дымились ожоги. — Но тебе же больно. — Мне не привыкать, — покачала головой Лилит. И было в её голосе что-то такое, что Инарий не решился уточнять. — Почему ты это делаешь? — Я... Я хочу вернуть долг... И извиниться. Я ошиблась, когда приказала солдатам напасть на тебя. Думала, что лёгкий бой поднимет тебе настроение... Он притянул руку демоницы к капюшону и выдохнул — осторожно-осторожно, ещё не зная, что выйдет из его затеи. Вдруг его дыхание ещё больше опалит её? Обгорелая плоть разгладились, ладонь стала ровной и гладкой. — Ты ничего мне не должна. И ни в чём не виновата. Я сам сделал этот выбор. — Уйти в Пустоту? Да ещё и таким способом? — плечи демоницы передёрнулись от отвращения, груди качнулись, притягивая взгляд Инария против его воли. — Ты разве не боишься того, что бывает после смерти? — Боюсь. Но это хоть какая-то возможность остановить это безумие. Хотя бы ненадолго. Лилит замолчала. Она смотрела на него в упор, буравя злым взглядом. — Так ты не стал тогда меня атаковать просто потому, что искал смерти? Ничего больше? Она попыталась вырвать свою ладонь из его перчатки, но он не отпустил. — Я устал... Лилит резко ударила его крылом по наручу, выдернула руку, и, вскочив на ноги, прошипела: — Я думала, что ты отличаешься, что ты другой, а ты... Её рука стала разделяться надвое, удлинялись когти, кожа пошла трещинами и сегментировалась в защитную чешую. — Лилит, подожди! — привстал Инарий, умоляюще протягивая к ней раскрытую ладонь. — Я действительно не хочу сражаться против тебя! Ты — самое прекрасное творение, что я видел! Лилит замерла, точно перетянутая струна, с тем же странным выражением на лице, как тогда, когда он не стал уничтожать её плеть. Воздух вокруг вибрировал от сдерживаемых боевых заклятий, долю секунды назад готовых обрушиться на него. — Мне никто и никогда не говорил таких слов. Демоница говорила медленно, словно подобрать слова для неё стоило больших усилий. Магия рассеялась, как дымка, воздух уже не искрил от напряжения, а был тих и спокоен. — И никто ещё не смотрел на меня... так, как смотришь ты. — Я чистый аспект Красоты, — пояснил Инарий. — Я не могу иначе. — И ты находишь меня созвучной? — засмеялась Лилит, как бы случайно поднимая руки вверх, избавляясь от боевой формы и поводя затрепетавшими крыльями. — Да, — Инарий был как никогда искренен, хоть ему и странно было слышать свойственные ангелам слова из уст демоницы. — Разве что хвост отвлекает и ноги... чуть-чуть великоваты. Уже договаривая, он подумал, что демоница моментально убьёт его. Он только что оскорбил её форму, её выражение самой себя. За подобное демоны мстили особенно жестоко — всеми силами стараясь отыскать обидчика на поле боя и размазать тонким слоем по плану Мироздания, обрекая на длительное и мучительное воссоздание. А она только рассмеялась. И смеялась, пока её ноги текли маревом, становясь тоньше и изящнее, теряя в силе, но очаровывая Инария всё больше и больше. Хвост втянулся, сделав спину и бёдра одой великолепию... Как бы не хотелось Инарию смотреть в ярко-алые глаза без зрачков, взгляд помимо его воли всё время опускался то на грудь с идеально круглыми сосками, то на плоский и открытый живот, прекрасный в своей бесстыдной совершенности. Расстояние между ними было в несколько шагов, но Лилит двигалась к сидящему на коленях ангелу медленно, покачивая бёдрами, и от каждого её движения крылья Инария непроизвольно подрагивали. Она царственно приподняла свою ногу, заканчивающую новой, восхитительно прекрасной стопой, утвердила её на груди ангела и легонько толкнула, опрокидывая его навзничь. И, усаживаясь верхом на распростёртого Инария, сказала: — Я Лилит, королева Суккубов. Если по-вашему: чистый аспект Соблазна. И теперь я тоже не смогу иначе, — добавила она с грустью, вглядываясь во тьму под его капюшоном. — Кажется, мы в ловушке? — сделал вывод Инарий. — Кажется, да. — Мы будем вынуждены убивать друг друга... — Я не смогу, — повторила она, ласкающе проводя пальцами по краю его капюшона. Скользнула внутрь, осторожно погружая кончики пальцев во тьму и заставляя Инария застонать. — Как и ты. И бегство в Пустоту не выход. Там не будет тебя. И мне некого будет соблазнять. — И мне некем будет любоваться, — эхом откликнулся Инарий. — Мы обречены. До самого конца Вечного Конфликта... Но он никогда не наступит. Лилит хотела сказать что-то ещё, но где-то вдали раздался рёв молоторуких — силы преисподней снова пошли на приступ. Крылья Лилит поникли. Она встала, протянула руку Инарию, помогая подняться, молча развернула, и резкими движениями стала сбивать с его крыльев оставшуюся скверну. Кожа на её руках шипела и лопалась, и тогда Инарий перехватывал её ладонь и исцелял своим дыханием. — Преисподняя никогда не сможет завладеть Камнем Мироздания, хоть мы сильнее вас, — проговорила Лилит быстро, будто слова горчили и жгли язык, и она стремилась поскорее от них избавиться. — Вы монолитны, вы действуете, как единое целое, но вас меньше. Неужели вы так и не понимаете, что отец позволяет вам побеждать, чтобы сохранить это проклятое равновесие? Он играет с Советом, играет с Триадой, и этого никто не видит! Он хочет лишь продолжения этой бойни и ничего иного! Он не безумец и не позволит никому сокрушить Мироздание и его драгоценные царства из-за какой-то нелепой жажды обладания Камнем. Инарий невольно сжал руку Лилит, догадавшись, о ком идёт речь. Суккуб вскрикнула. — Мне больно! — Прости. — Он прижал её ладонь к тьме под своим капюшоном, касаясь синей кожи дыханием, и надеясь почуять малейшую недосказанность по дрожанию её пальцев. — Ты дочь Мефисто? И ты желаешь ему поражения? — О да! — Лилит запрокинула голову и зло рассмеялась, разом напомнив Инарию о своей адской сущности. — Я покорно питаю аспект моего Владыки — я его ненавижу. Всем своим сердцем, до всей глубины души! Он вздрогнул. Это было жутко — слышать, как грех называют аспектом; видеть, как совершенные черты искажаются гневом; понимать, что прекраснейшее из созданий дрожит от жажды убийства. А потом Инарий вдруг понял, что плечи Лилит содрогаются не от хохота, а от рыданий. Для мира Небес странно, что сущность может ненавидеть ту, что её породила, но после того, что Инарий видел в царствах Греха... Он отвёл крылья назад и осторожно привлёк Лилит к себе. — Выход есть. Я часто думал, что если Камень исчезнет, тогда всё изменится... — Ты хочешь уничтожить Камень? — в ужасе отшатнулась Лилит. — Нет! Конечно же нет! Я хочу создать с его помощью новый мир, тайное убежище, в котором не будет ни войны, ни ненависти. Мир, который будет невидим и для Чертогов Света, и для Преисподней. Чтобы всем, кто устал от бессмысленности этой войны, можно было укрыться в нём, спрятаться от этой бесконечной череды убийств и смертей. Просто жить... А что будут делать Совет и Триада, когда не обнаружат Камня в Святилище, мне не интересно. Может, хоть тогда успокоятся. Лилит покачала головой. — Вдвоём мы не справимся. Она стёрла слёзы с лица, стряхнула их с пальцев. Инарий зачарованно проследил взглядом за крошечными сверкающими каплями, и усмехнулся. — Я думаю, это поправимо. Ведь ты и я — не единственные, кто хотел бы найти убежище в покое. Мы найдем единомышленников и похитим Камень. Клянусь тебе в этом. Oн крепко обнял суккуба, стараясь вобрать в себя совершенные выпуклости, отследить их изгибы касаниями. И Лилит больше не плакала, она завораживающе смеялась и откидывала голову назад, наслаждаясь зрелищем его возбуждённо подрагивающих крыльев.