Секрет штурмана

      Ханк почти не спал в эту ночь, но ему всегда хватало и пяти часов сна для полноценного отдыха. С утра в академии они с Лэнсом ни разу не встретили Пиджа. Впрочем, это не показалось обоим странным — учебный поток был большим, а Гандерсона легко можно было не заметить. Он рассчитывал увидеть его на курсе механики, и не прогадал. Пидж сегодня был как-то особенно тих и отстранен. Он сидел в самом конце аудитории, наклонив голову и спрятав руки под парту.       — Эй, Пидж, вот ты где! — дружелюбно воскликнул Ханк, подсев к своему «сослуживцу».       — Привет, Ханк, — как обычно улыбнулся в ответ Гандерсон, на этот раз как-то неестественно, и больше не обменялся с ним ни единым словом. Весь урок он держался за живот и едва заметно вздыхал и ерзал. Ханку вдруг стало не по себе находиться рядом с ним: какая-то тяжелая атмосфера окружала его, будто невидимая стена ограждала штурмана от других людей. Ханк не часто сидел с Пиджем, но раньше не замечал подобного чувства: друг словно боялся говорить с ним, быть рядом, смотреть на него. В тишине аудитории он не стал пытаться заговаривать с Гандерсоном, но изредка бросал на того незаметные, как он думал, взгляды. Сжавшись и совсем задеревенев, Пидж неподвижно смотрел в другую сторону. В своей тетради он не написал ни строчки.       — Гандерсон! — вдруг раздался за их спинами грозный голос профессора. Ханк вздрогнул, Пидж наконец повернулся. — Где твой конспект? — преподавательница пролистала тетрадь и вопросительно посмотрела на ученика. Тот вдруг совсем изменился в лице: оно приобрело мученический оттенок, густые брови сошлись на переносице, а глаза, показалось Ханку, заблестели — от слез.       — Профессор Монтгомери! — жалобно протянул он. — Могу я выйти?       — Болеешь? — спросила та как можно грознее. Женщине на самом деле всегда нравился Пидж, который напоминал ей любимого ученика, пропавшего около года назад на Кербере, так что она не могла быть по-настоящему строгой с ним. Кадет безмолвно кивнул.       — Иди, — бросила Монтгомери и поспешила обратно к доске. Гандерсон резко встал и, ни слова не сказав своему соседу, быстрым шагом направился к выходу. До конца урока оставалось еще десять минут, за которые Ханк успел тысячу раз обвинить себя во внезапном заболевании друга.       «Я знал, что не надо было его заставлять! — беспокойно думал он про себя. — Он, наверное, отравился из-за меня! Я совсем не умею готовить… Ох, Пидж, прости!»       Впечатлительному Ханку тут же привиделся товарищ, который сейчас, должно быть, испытывал адскую боль после вчерашней ночной трапезы, который теперь, скорее всего, не сможет есть — а ведь он и так худой как спичка! — и который отныне никогда не захочет иметь дело с ним, Ханком, если вообще выживет!.. Парень тряхнул головой, отбросив все свои сумасшедшие мысли. «Не буду накручивать, — решил он. — Подойду и попрошу прощения».       Он не стал искать Пиджа в академии, а решил сразу вернуться в общежитие, но комната Пиджа оказалась заперта. Тогда Ханк отправился в уборную в северном квадрате, где жил Гандерсон.       — Пидж! — который раз за последние два дня позвал Ханк, подойдя к закрытым кабинкам. — Ты тут?       Он уже подумал было, что здесь никого нет, и он, как дурак, разговаривает с пустотой, как вдруг в одной из кабинок раздалось шуршание, и знакомый голос с ноткой удивления ответил вопросом:       — Это ты, Ханк?       — Слава богу, я нашел тебя! — Ханк выдохнул и прислонился к дверце. — У тебя все хорошо? Что случилось? Это все из-за меня, да? Все из-за того, что у тебя аллергия на курицу?.. — затараторил он.       — Все в порядке, — громко прервал его голос. — Иди к себе, не беспокойся.       — Но я не могу тебя оставить, — настаивал Ханк. — Принести таблетки?       — Просто уйди!       Ханк отскочил назад. Пидж, кажется, пытался держаться спокойнее, чем он был на самом деле:       — Все в порядке, — повторил он, — серьезно.       — Тогда… — Ханк еще раз наклонился к кабинке. — Если все хорошо, не могли бы мы обсудить наш проект? — Он поспешил добавить: — Разумеется, когда тебе станет легче!       — Какой проект? — напряженный тон Пиджа говорил о том, что ему сейчас было немного не до этого.       — К ежегодной научной выставке. Профессор объявила, когда ты ушел. Нас поставили работать в паре.       — Хорошо, — ответил Гандерсон. — Я зайду к тебе попозже, ладно?       — Конечно! — приободрился Ханк. — Я подумаю, что можно сделать.       — Ты еще не ушел?       — Все-все, уже ухожу… Тебе точно не нужна помощь?       — Ханк!       Ханк поспешил выйти из уборной, чтобы не мешать Пиджу. Его вдруг охватило странное чувство одиночества, которое он никогда не испытывал прежде. Длилось оно буквально пару минут, после чего Ханк решил отыскать Лэнса. С ним, он знал, никогда не бывает скучно. Лэнса многие сравнивали с более талантливым и умелым Китом, которому тот пришел на замену, но, насколько помнил Ханк, Кит никогда не проявлял такого сочувствия, какое порой выказывал Лэнс. Этот громкий, неусидчивый, ненадежный, но такой близкий человек за короткое время стал Ханку больше, чем просто другом, — братом, с которым можно было разделить любое наказание и любую насмешку. Смотря на других, Ханк всегда находил в них какую-то мотивацию: кто-то шел по стопам родителей, кого-то, как Лэнса, вдохновляли адреналин и приключенческая романтика — он сам это признавал. Соперничество с Китом только разжигало в Лэнсе желание пилотировать. Студенты видели никудышного пилота — Ханк видел своего приятеля, каждый день часами тренирующегося на симуляторах. Его явно не устраивал статус неудачной версии Кита, ему действительно хотелось измениться, хотелось, по крайней мере, изменить мнение остальных о себе. Именно таким, считал Ханк, и был его друг Лэнс.       Иногда он задумывался и о том, как другие подростки в академии относятся к нему самому и, самое главное, считают ли они его слишком трусливым, чтобы быть настоящим астронавтом. Лэнс часто спрашивал Ханка, как того вообще угораздило попасть в Гарнизон с таким мягким характером. «Честно, тебя кто-то заставил?» — говорил он насмешливо. Ханк и сам не знал, зачем он здесь. Ему нравилась работа с машинами, механизмами. В детстве он с удовольствием следил за отцом, когда тот чинил в гараже свой автомобиль, сам исправлял поломанные электрические и механические приборы, а позже и вовсе увлекся конструированием и робототехникой. Все это давалось Ханку с невероятной легкостью, как и его любимое хобби — готовка, к которой он обращался, когда хотел отвлечься или снять стресс. Именно эта легкость, казалось ему, не давала в полной мере понять остальных членов команды, которые, пусть и каждый по-своему, в отличие от него боролись с чем-то более серьезным, нежели с одной морской болезнью. Впрочем, легкость же и давала ему быть тем, кто так нравился людям за свою простоту и отзывчивость.       В раздумьях Ханк успел дойти до комнаты Лэнса. Он застал друга спящим, что было довольно странно, учитывая его некоторую гиперактивность и обычно бьющую через край энергию.       — Это ты, Ханк? — спросил он, не размыкая век. Где-то Ханк уже слышал это сегодня.       — Что-то случилось? — он задавал недавно похожий вопрос.       — Я не сплю.       Лэнс приоткрыл глаза и посмотрел куда-то на стену, затем медленно привстал и сел на край кровати. Его форма аккуратно висела на вешалке на ручке небольшого пенала, на столе царил безупречный порядок, что немного разнилось со стандартным представлением о комнате такого ученика, каким был Лэнс. Возможно, ему удавалось поддерживать такую чистоту, никогда не выполняя письменные домашние работы и вообще проводя довольно мало времени в общежитии. Ханк улыбнулся, подумав, что друг больше времени обычно проводит у девушек, чем у себя.       — До ужина еще много времени, — сказал он, взглянув на настенные часы. — Не хочешь потренироваться?       Лэнс ответил не сразу, что уже заставило Ханка снова почувствовать тревогу, только оставив мысли о Пидже.       — Никуда я не хочу, — вдруг объявил Лэнс и тяжело упал обратно на койку, глубоко зарывшись лицом в подушку.       — Эй, эй! — воскликнул Ханк. — Что успело поменяться за эти два с половиной часа, что мы с тобой не виделись?       — Мэри! — раздался глухой стон из-под подушки.       — Кто?       — А ведь она говорила, что я у нее единственный! — продолжал Лэнс, проигнорировав вопрос.       — А, — понял Ханк, и, немного помолчав, попытался спросить: — Напомни-ка, сколько вы встречались?       Лэнс убрал с лица подушку и задумчиво поглядел в потолок.       — Неделю? — предположил он. Ханк улыбнулся.       — Это ведь твой рекорд, — он слегка потряс друга за плечо. — Ну, не унывай. Случилось то, что должно было случиться. Возможно, она была не для тебя? — это был набор стандартных фраз, и Ханк знал об этом, но Лэнсу всегда становилось легче после таких слов. Всегда, но, видимо, не сегодня. Он перевернулся и натянул на голову теперь уже свою толстовку.       — Мне кажется… — Лэнс запнулся. — Мне кажется, я начинал любить ее…       Ханк напрягся. В душу закралась паника: он совершенно не знал, как вести себя в такой ситуации, понятия не имел! Ему было прекрасно известно об отношении пилота к женскому полу. Нет, оно вовсе не было легкомысленным в отрицательном смысле, скорее лишь слегка ветреным. В конце концов, ни одна девушка сама никогда не относилась к Лэнсу серьезно, особенно когда тот управлял грузовыми суднами. Ханк думал, что это нормально, что так есть и будет всегда, и он даже не представлял себе, что когда-нибудь столкнется с подобной ситуацией. Он чувствовал, что надо было что-то делать, причем очень срочно.       — Хочешь, я испеку вечером чесночные узелки? Твои любимые, — Ханк пытался звучать как можно бодрее, но Лэнс лишь отрицательно замотал головой. Ханк сразу же выдал первое, что пришло в голову: — Давай вечером позовем ее подружек? Хотя, это, наверное, не очень хорошо… — замялся он. Лэнс никак не реагировал на слова приятеля. Ханку показалось, что тот уснул, и он уже собрался его оставить. К счастью, в этот момент в дверь постучались и, не дождавшись ответа, в комнату к удивлению Ханка вошел Пидж, переодетый в свою повседневную одежду. И совершенно здоровый.       — О, хорошо что ты тут, — спокойно сказал он, увидев Ханка. — Твоя комната была заперта, так что я подумал, что ты у Лэнса, и угадал. А что с ним, кстати?       — Девушка бросила, — шепнул Ханк после короткой паузы. — А откуда ты знаешь код Лэнса?       — Я знаю все, — подмигнул Гандерсон. — Эй ты, придурок! — он стремительно зашагал к койке и резко стянул с Лэнса толстовку.       — Какого черта?! — возмутился тот, вскочив с места. — Сам придурок!       — Ага! Уже лучше, — улыбнулся Пидж. — Слушай, я не знаю, что у вас там произошло, но позволь мне сказать вот что, — он похлопал недоумевающего Лэнса по плечу и проговорил: — В жизни тебе встретится еще много девушек. Все они, скорее всего, будут недалекие дурочки, но тебе, в принципе, такие и подстать! — Лэнс чуть было не ответил ему за это. — Но! — продолжил Гандерсон. — Я-то знаю, тебе хочется большего! Все эти девушки — простушки, которые сами могут постоять за себя, верно? Гораздо интереснее будет спасать принцессу, — после этих слов он расстегнул свой оранжевый рюкзак и достал оттуда слегка обшарпанный синий Game Boy Advance.       — Ты шутишь! — воскликнул Лэнс, увидев приставку. — Точно такая, как у меня в детстве!       — Развлекайся, Марио, а мне нужно забрать Ханка, — весело сказал Пидж, уводя механика наружу. Всю хандру Лэнса будто рукой сняло, когда он взял старенький геймбой и с головой погрузился в спасение принцессы. Ханк бросил последний взгляд на друга, после чего закрыл дверь и пошел за Пиджем к себе.       — Ну и ну. Это оказалось намного проще, чем я думал, — пробормотал он. — Думаешь, это и правда была любовь?       — Это? — спросил Гандерсон, указав большим пальцем на дверь. — Любовь. К игровым приставкам.       — Что насчет Мэри? — Ханк набрал свой код.       — Пф-ф, он и имя ее забудет через недельку. — Пидж был у Ханка впервые, так что лицо его выражало нескрываемый интерес, когда тот вошел в комнату. Она, впрочем, почти ничем не отличалась от его собственной: на столе был такой же бардак, комки бумаги лежали вокруг мусорного ведра, стены были обклеены схемами, шкалами, чертежами, прямо под ногами валялись мелкие инструменты и клубки носков, а на спинке стула громоздилась целая гора мятой одежды.       — Прости, — засуетился Ханк, поднимая серые жалюзи и распахивая окна. — У меня тут небольшой беспорядок, я сейчас быстро приберусь… Слушай, а у тебя самого-то когда-нибудь была девушка?       — Пожалуйста, только не обо мне сейчас, — Гандерсон издал короткий смешок. — И оставь это все, давай лучше решим, что отправить на выставку.       — Да-да, я понял, — закивал Ханк. — Гм, так вот. Как насчет того, чтобы сделать механическую головоломку?       — Головоломку? — переспросил Пидж. — В принципе, неплохая идея…       Пидж собирался еще что-то добавить, как вдруг Ханк принялся расстегивать свою форменную куртку.       — Можно сконструировать две модели: увеличенную для выставки и нормальную… — продолжал Ханк, стоя обнаженной смуглой спиной к Гандерсону и снимая брюки. Пидж никогда не переодевался вместе со всеми на физкультуре — он всегда бегал для этого в туалет и уже забыл, что это, в общем-то, вполне нормально — раздеться при друге. Ему показалось, что он сейчас сгорит от стыда: щеки предательски вспыхнули румянцем, он отвел смущенный взгляд в сторону и уставился в окно, молясь про себя, чтобы Ханк поскорее уже закончил.       — Да-а, — протянул он, — тогда сперва надо ведь придумать форму?       — Пусть это будет, допустим, корабль. Из множества модулей. Было бы довольно интересно, не правда ли? Когда все части сойдутся, контакты соединятся…       — И модель взлетит! — продолжил мысль Пидж. — Но это очень трудоемкая работа, — неуверенно закончил он, наконец повернувшись к Ханку: тот уже был одет в свою любимую желтую футболку и коричневые брюки. — Давай, расчеты буду проводить я…       — А исполнять — я, — согласился Ханк. — Ну, приятель, у нас будет самый крутой экспонат во всем Гарнизоне, — он обрадовался. Наконец-то ему удалось хоть чем-то увлечь нелюдимого напарника. Впервые за много недель он почувствовал, что Гандерсон и правда может стать его другом. Тогда останется лишь научиться работать в команде втроем и вместе отправиться на Кербер — теперь это уже не казалось такой недостижимой целью. Пидж еще задержался у Ханка, чтобы сделать вместе домашнюю работу по остальным предметам. Он вел себя уже не так скованно, найдя в механике родственную душу — с ним уроки выполнялись не так скучно, как раньше, да и было о чем поговорить — об их будущем проекте, который обещал быть очень интересным.       — Эй, Пидж, — неуверенно сказал Ханк, когда тот собрался уходить, — садись сегодня к нам с Лэнсом за ужином. Разумеется, если тебе действительно полегчало! Тебе ведь, наверное, скучно все время есть одному.       Гандерсон молча улыбнулся, кивнул и вышел за дверь. Проходя мимо комнаты Лэнса он прислушался: внутри было тихо. Кажется, он совсем утомился и действительно уснул. Что ж, позже и у них еще будет время поговорить друг с другом об играх, подумал Пидж. Члены его команды уже не казались такими угрожающими, как раньше.