Космические твари и где они обитают

      Геллерт Гриндевальд, прошлый хозяин корабля, явно был большим любителем белого цвета и стекла, причём чувствовалось это абсолютно во всех помещениях, начиная от пультогостиной и заканчивая санузлом. Поэтому Грейвсу, отдававшему предпочтение глубоким тёмным тонам, пришлось довольно долго привыкать к обстановке, производящей впечатление абсолютной стерильности, особенно усиливающееся именно в душевой — светлом и абсолютно белом помещении без окон, но зато сразу с двумя зеркалами, маленьким над раковиной и большим на стене рядом. Зачем Геллерту понадобилось последнее, Персиваль не знал, и знать, честно говоря, не хотел.       Не спасали обстановку даже разбавляющие эту вызывающую белизну мягкий нежно-голубой коврик, купленный Тиной, раздобытый ей же кошачий лоток и разноцветные полотенца и флаконы, оставленные командой. Если в самом начале рейса все без исключения держали свои вещи в каютах, то теперь, похоже, делал это только капитан.       Повесив своё полотенце на единственный оставшийся свободным крючок и разложив остальные вещи на полках возле душевой кабинки, Персиваль запер дверь и принялся не спеша раздеваться, украдкой поглядывая на своё отражение в большом зеркале. Чёрный приталенный комбез оказался просто незаменимой вещью, одновременно очень удобной, практичной и выглядещей достаточно прилично, чтобы в нём можно было появляться перед командой. Вот ботинки, возможно, следовало бы потом на что-нибудь поменять, но пока придумать внятной альтернативы Грейвс не мог: ну не ходить же по кораблю в домашних тапочках?       Быстро справившись с застёжками, Персиваль стянул с себя комбез и, аккуратно свернув, положил на тумбочку, а через полминуты сверху легло и тёмное армейское бельё. Не удержавшись, капитан всё же бросил взгляд в зеркало. Видеть отражение собственного обнажённого тела было странно и как-то неуютно, но, вздохнув, капитан всё-таки покрутился из стороны в сторону, пытаясь понять, насколько всё плохо.       В целом, для сорока с хвостиком, про размеры которого Грейвс вспоминать не особо любил, и при не самой простой жизни, Персиваль находился в хорошей форме: крепкий, подтянутый, с не слишком скульптурным, но всё же заметным рельефом привыкших к нагрузкам мышц. И всё же капитан знал, чего ему стоило время, проведённое в плену, а теперь ещё и опасался, что размеренная корабельная жизнь, пусть даже и разбавляемая иногда тренировками, в сочетании со стряпнёй Якоба непременно заявит о себе где-нибудь в области живота.       Пока что живот, конечно, никак не намекал на склонность к округлению — Персиваль несколько раз придирчиво ощупал его и осмотрел со всех сторон, пару раз даже попробовал втянуть, размышляя над тем, стоит ли пытаться сбросить пару килограмм, или пока волноваться не о чем. Не то чтобы капитан считал себя склонным к полноте, но понимал, что если запустит себя сейчас, к прежней форме вернуться уже не сможет. А такого финала ему очень и очень не хотелось.       В конце концов успокоив себя тем, что «Ну ладно, Грейвс, ты ещё вполне ничего», капитан оторвался от зеркала и, позволив себе расслабиться, принялся настраивать воду. Выбрав подходящую температуру, Персиваль шагнул под упругие тёплые струи и небрежно задёрнул полупрозрачную шторку, защищавшую остальную ванную от летящих капель.       Какое-то время капитан просто стоял, подставив лицо, плечи и грудь потокам воды, пытаясь окончательно расслабиться. Затем, немного помассировав шею, потянулся за гелем для душа, попутно заметив, что с прошлого раза бутылочек и флаконов на полке существенно прибавилось.       Побороть внезапно проснувшееся любопытство Грейвсу не удалось — приблизившись, он начал вчитываться в названия оставленных командой средств, с каждой следующей этикеткой всё меньше понимая, зачем всё это могло понадобиться, тем более в таких количествах. Если пена для бритья, гель для душа с зелёным чаем (кажется, чем-то таким пахли Тесей и Ньют) и пара шампуней капитана не удивили, то на пенку для умывания и пару масок для лица Персиваль уставился с недоумением.       Но дальше было ещё хуже. Этикетка последнего флакона гласила, что внутри находится нежный гель с экстрактом красного апельсина и авапухи*, но нарисован был только красный апельсин. Совершенно не представляя, кто такие авапухи и чего можно от них ожидать, Грейвс на всякий случай убедился, что крышечка флакона плотно закрыта, и осторожно отодвинул его подальше.       И зачем только команде понадобилось всё это? Разнообразных средств на полке было существенно больше, чем людей на корабле, и хозяев шампуня с ароматом морского бриза и медовой маски для лица Персиваль так вычислить и не смог. Решить, стоит ли напоминать команде о необходимости поддерживать порядок, тоже оказалось непросто, и в итоге капитан счёл за лучшее оставить эту проблему на потом. Всё-таки они были не на военном корабле, и требовать от подчинённых строгой дисциплины было как-то неуместно и даже глупо. По крайней мере, до тех пор, пока на полке остаётся немного свободного места и на капитана не пытается упасть какой-нибудь гель для интимной гигиены или сбежавшая из флакона авапуха.       В очередной раз вздохнув, Грейвс намылил голову, попутно отмечая, что обычно коротко выбритые седые волосы на висках успели достаточно заметно отрасти, затем, выдавив немного почти прозрачного геля на ладонь, принялся растирать и разминать плечи. К сожалению, избавиться от скопившегося напряжения никак не удавалось. Наклонив голову, Персиваль снова помассировал шею, стараясь отвлечься ото всех мыслей и сконцентрироваться на ощущениях. Тёплая вода, стекавшая по коже, конечно, способствовала этому, но получалось всё равно не слишком-то хорошо.       Потянувшись и покрутив головой, чувствуя, как напрягаются напряжённые мышцы, капитан ещё немного помассировал шею, на этот раз с большим нажимом, затем огладил себя по груди и животу. Чувствительные подушечки пальцев ощущали неровности старых шрамов, которых у Грейвса было предостаточно — они неприятно напоминали о прошлом, и Персивалю пришлось приложить усилие, чтобы отогнать от себя воспоминания. В голову упорно лезли, сменяя друг друга, то эпизоды из службы в космодесанте, то кот, то его находящийся в тюрьме хозяин, то авшуры и груз, который предстояло ещё довезти и передать заказчику.       На то, чтобы окончательно расслабиться, у капитана ушло несколько утомительных минут, но зато невесёлые размышления начали вытесняться приятными ощущениями. Сосредоточившись на них, — на движениях рук, на жаре, растекающемся под чуткими пальцами и заставляющем кусать и жадно облизывать губы, — Грейвс не сразу заметил едва различимый сквозь шум воды чужеродный звук.       Вначале Персиваль даже не придал ему значения, слишком увлечённый процессом расслабления, но поскольку ни через двадцать, ни через сорок секунд звук не пропал, беспокойство всё же взяло верх, заставив капитана вначале прислушаться, а затем всерьёз заволноваться. Раскатистое басовитое гудение слишком напоминало звук барахлящего маневрового! И куда только смотрят Тесей и Якоб?       Преисполненный праведного гнева, Грейвс резко отдёрнул шторку и тут же замер, встретившись взглядом с разноцветными кошачьими глазами. Странный звук прекратился. Внимательно оглядев капитана с ног до головы, Гриндевальд довольно мявкнул и, перевернувшись на спину, растянулся на всей тумбочке, прямо поверх капитанского белья, после чего принялся мурчать с новой силой.       — А не охренел ли ты часом? — осведомился Персиваль, старательно борясь с желанием схватить полотенце и как можно скорее им прикрыться — взгляд у кота всегда был очень внимательным, а теперь Грейвсу и вовсе начало казаться, что комок шерсти пожирает его глазами.       — Мррррр... — согласился Гриндевальд, но, вместо того, чтобы устыдиться и слезть с капитанской одежды, выгнулся в спине и потянулся в сторону Грейвса лапкой, то сжимая, то разжимая её.       Несколько секунд Персиваль с недоумением смотрел на нежно-розовые подушечки, окружённые пушистой белоснежной шерстью, и то и дело показывающиеся когти. Первым желанием капитана было схватить Гриндевальда и выкинуть его за дверь, но в коридоре вполне мог оказаться кто-нибудь из команды. Позорное бегство тоже казалось довольно плохим вариантом, и потому Грейвс принял решение мужественно игнорировать мохнатого вуайериста. В конце концов, кто из них — хозяин этого корабля?       О том, чтобы расслабиться и немного отдохнуть, речи уже не шло, и всё же Персиваль в привычном темпе закончил приводить себя в порядок под аккомпанемент довольного кошачьего мурчания.       — Ну всё, повалялся и хватит. Слезай с моей одежды и проваливай, — бросил Грейвс, повесив полотенце на крючок и протянув руку в сторону тумбочки.       Однако Гриндевальд решил или снова включить глухого, или просто интерпретировал движение капитана как-то по-своему: вместо того, чтобы в панике сбежать, кот забавно расставил лапы, подставляя Персивалю живот, и, блаженно прикрыв глаза, замурлыкал особенно громко.       — Не буду я тебя гладить, — вспомнив, чем подобное закончилось для Ньюта, капитан на всякий случай убрал руку. — И вообще, брысь отсюда.       Приоткрыв один глаз и как-то странно взглянув на капитана, Гриндевальд немного поёрзал, устраиваясь удобнее, и сладко зевнул.       — Издеваешься, — констатировал, глядя на кота сверху вниз, Грейвс.       Решив, что дальше терпеть это не намерен, капитан попытался прикинуть, с какой стороны лучше взяться за кота, чтобы уменьшить вероятность быть поцарапанным, но в итоге плюнул и просто выдернул из-под Гриндевальда свой комбез.       Почувствовав, как опора начинает из-под него уползать, кот мгновенно проснулся, попытался ухватиться когтями за ткань, но, не удержавшись, рухнул на пол, увлекая за собой капитанские трусы и майку. Отряхнувшись и недовольно покосившись на Персиваля, Гриндевальд фыркнул и поспешил спрятаться в лотке, больше похожем на кошачий домик или переноску (по мнению Тины, иначе котик стеснялся делать свои дела).       Вздохнув, Грейвс собрал с пола своё бельё, оказавшееся сплошь покрытым тонкими белыми волосками, ярко контрастировавшими с чёрной и тёмно-синей тканью.       — Ещё раз так сделаешь — поймаю и побрею, — пообещал коту капитан, не сомневаясь, что на этот раз его точно услышат.              Настроение, которое Грейвс собирался приподнять посещением душа, было испорчено окончательно. И как только он не заметил присутствия кота? Скорее всего, мохнатый шпион прятался в лотке, в который Персиваль, естественно, не додумался заглянуть. Да и просто не заметить белого кота в белом помещении было не так уж и сложно.       Раздосадованный всем этим, капитан решил с горя выпить ещё кружку-другую чая, но на пути в пультогостиную остановился, расслышав доносящийся из каюты Ньюта голос. Обычно Грейвс не обращал внимания на такие вещи, — ну мало ли с кем там общаются члены команды? — но всплывшие в памяти утренние наставления Серафины, старые привычки и скверное настроение сделали своё дело, заставив капитана мгновенно напрячься и бесшумно приблизиться почти вплотную к двери.       Звукоизоляция на корабле была далеко не идеальной, но, даже внимательно прислушавшись, Грейвсу удалось различить лишь «Всё хорошо, мамочка здесь, мамочка обязательно позаботится о тебе», сразу заставившее его напрячься ещё сильнее. У Ньюта есть ребёнок? Или он опять разговаривает с котом? Увы, инфранета в открытом космосе не было, а Гриндевальд как раз в этот самый момент выглянул из душевой, вопросительно уставившись на прижавшегося вплотную к стене капитана.       Решив, что иначе изведёт себя дурацкими подозрениями (всё-таки фантазия у капитана была богатая, а опыт — ещё богаче), Персиваль попытался придать себе как можно более непринуждённый вид и коснулся пальцами панели сбоку от двери.       — Ньют, это Грейвс. Можно с тобой поговорить?       На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая только мурлыканьем кота, решившим, что ему жизненно необходимо потереться о капитанские ноги («Словно на моей одежде шерсти мало!» — раздражённо подумал капитан), но затем дверь всё же открылась, и на пороге возник смущённый и явно чем-то взволнованный навигатор.       — Что-то случилось, капитан?       — А должно было? — вопросительно приподнял бровь Грейвс, но, спохватившись, поспешил улыбнуться и отрицательно покачать головой. — Я просто хотел узнать... как там наш груз. Ты всё время проверяешь его, хотя условия хранения, описанные в договоре, довольно просты. Если вдруг что-то идёт не так, мне хотелось бы быть в курсе.       — О, нет-нет, всё в порядке, — натянуто улыбнувшись в ответ, Ньют замотал головой. — Всё просто прекрасно, капитан. Но если что-то случится, я обязательно дам вам знать.       — Надеюсь на это, — от Персиваля не укрылось напряжение юноши. Скользнув цепким взглядом по видневшейся за спиной Скамандера каюте, точнее, царившему в ней бардаку, капитан сделал решительный шаг вперёд. — Я могу войти?       — Конечно, капитан, — с явной неохотой посторонился Ньют.       Сопровождаемый котом, Грейвс вошёл в каюту и внимательно осмотрелся, но не заметил ничего подозрительного, кроме вопиющего бардака. Впрочем, пока тот не начал расползаться по остальному кораблю, выговаривать за это навигатору не имело смысла.       — Значит, с нашим грузом всё в порядке? — повторно осведомился Грейвс, внимательно следя за тем, как Скамандер, странно косясь на валяющуюся на столе гору тряпья, проходит вглубь каюты и присаживается на край койки.       — Да, капитан.       — А со всем остальным?       — Что вы имеете ввиду?       Похоже, все подозрения Фины насчёт парня были абсолютно напрасны: Ньют совершенно не умел скрывать волнение, и все его мысли буквально читались у него на лице. В очередной раз проследив за его взглядом, брошенным в сторону стола, Грейвс указал на тряпьё рукой.       — Что у тебя там?       — Ничего, капитан. Просто вещи. Я решил немного прибраться. Это запрещено?       — Нет, ни в коем случае.       Приблизившись к столу, — Скамандер при этом напрягся ещё сильнее, — Грейвс задумчиво приподнял одну из тряпок, оказавшейся сильно смятым, но чистым на вид полотенцем.       — Вы не имеете права трогать мои вещи, — насупился навигатор, буквально впиваясь пальцами в матрас. — Я не понимаю, что вам от меня надо!       — Что? — откинув в сторону ещё несколько тряпок, Грейвс невольно скривился и коротко кивнул собственным мыслям. — Например, узнать, что здесь делает вот эта вещь. Вы что, решили потихоньку перетаскать весь наш груз к себе в каюту, мистер Скамандер?       — Нет, капитан, я... Вы не так поняли...       — Да неужели? А как ещё это можно понять? — нахмурившись, Персиваль взял в руки увесистый серебряный слиток, напоминающий по форме внушительных размеров яйцо, и продемонстрировал его бледному как мел, навигатору. — Теперь ясно, почему ты так легко согласился распрощаться с частью зарплаты. Конечно, у нас же весь трюм серебром забит, кто заметит пропажи пары-тройки слитков, или сколько их ты успел вынести и спрятать...       — Только этот, — пряча взгляд, с явным трудом проговорил Ньют. Но затем, собравшись с силами, вскинул голову и уставился на Персиваля с таким отчаянием, что тому даже стало немного не по себе. — Но мистер Грейвс, капитан, вы правда всё не так поняли! Я не собирался ничего красть, просто хотел кое в чём убедиться, прежде чем рассказывать об этом вам.       — В чём убедиться? — нахмурившись ещё сильнее, Грейвс приблизился к навигатору, решив озвучить первую пришедшую в голову мысль. — Ты думаешь, что серебро поддельное?       — Нет-нет, это, к сожалению, не подделка, — печально покачал головой Ньют. — Просто... Это не слитки в форме яиц, капитан. Это и есть яйца.       — Что? — поскольку общения с незнакомой живой органикой Персивалю хватило ещё в космодесанте, он едва не выронил «слиток». По счастью, Скамандер в очередной раз проявил удивительное проворство, забрав у капитана яйцо и, замотав его в полотенце, прижав к себе с таким видом, словно это было единственное ненаглядное дитя.       Грейвсу потребовалось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя и покачать головой.       — Ньют, этого не может быть! Конечно, у нас в договоре указана партия «органического» серебра, но это не то же самое, что и «живая органика». Надеюсь, они всё-таки... Ну, из них же никто не вылупится?       Вот же чёрт! Если бы Грейвс знал, что ему попытаются подсунуть хотя бы частично живой груз, то ни за что не взял бы его на борт. Теперь же капитан старательно боролся с желанием броситься к грузовому отсеку и опустить температуру там до абсолютного нуля, если, конечно, этим можно убить тварей. Не хватало ещё, чтобы они выбрались из яиц и заполонили корабль, попутно сожрав команду!       К огромному сожалению Персиваля, Ньют, вместо того, чтобы успокоить его, виновато выгнул брови и прикусил губу.       — Как раз это и хотел проверить, то есть понять, оплодотворённые это яйца или нет. Например, при производстве куриных яиц...       — Знаю-знаю, — поморщился капитан. — Давай ближе к делу.       Явно уловив нервозность Грейвса, Скамандер втянул голову в плечи, но всё же продолжил:       — Условия хранения, прописанные в договоре, показались мне странными — указанная температура была слишком высокой, если только не планировалось поддерживать жизнь эмбрионов, немного замедлив их развитие. К сожалению, я давно не сталкивался с окками и потому, без возможности свериться с инфранетом, не понял этого сразу... Но я собирался всё вам рассказать, честное слово!       — Выходит, они живые? — робкая надежда, всё ещё теплившаяся в душе Грейвса, оказалась убита коротким навигаторским кивком. — Вот же...       В последний момент сдержавшись, чтобы не продемонстрировать свой словарный запас перед подчинённым, Персиваль досадливо махнул рукой.       — Ладно, самое главное: насколько эти существа опасны и как, в случае чего, можно их убить?       — Убить? — уставившись на капитана не иначе как на вселенское зло, Ньют теснее прижал к себе яйцо. — Окками совершенно безобидны! Это прекраснейшие создания, и меня больше волнует, что собираются делать с ними люди, которым мы их везём.       — А меня волнует, как бы какая-нибудь неведомая хрень не расползалась по кораблю и нас всех не поубивала, — поняв, что едва не сорвался на крик, — а таким образом добиться чего-либо от младшего Скамандера явно было нельзя, — Грейвс взял себя в руки и попытался выдохнуть. — Ньют, как капитан, я должен в первую очередь думать о безопасности нашего корабля и команды. Поэтому у тебя есть полчаса, чтобы подробно расписать, с чем мы имеем дело и чем нам это может грозить. И чтобы никаких отговорок. В конце концов, у нас весь грузовой отсек забит этими яйцами!       — Да, капитан, — покорно кивнул навигатор — на этот раз по его лицу совершенно нельзя было понять, что он думает по поводу сложившейся ситуации.       — Вот и славно. Я решу, что сказать команде, как только ознакомлюсь с твоим отчётом, — не без труда предав себе внешнее спокойствие, Грейвс направился к выходу из каюты, и, спохватившись уже у самого порога, обернулся через плечо. — И да, будь добр, верни эту штуку на положенное ей место.       — Как скажете, капитан, — заметно опечаленный, Ньют всё же коротко кивнул.       Грейвс кивнул в ответ и уже собирался выйти, как до него донёсся странный треск. Резко развернувшись, капитан метнулся к навигатору, во все глаза уставившемуся на торчащее из полотенца яйцо. Треск повторился — по серебряной скорлупе пошла ещё одна трещина, на этот раз довольно глубокая.       Мысленно выругавшись, Персиваль машинально потянулся к кобуре, но, вспомнив, что «Старк» остался в сейфе в каюте, выругался ещё раз, на этот раз уже вслух.       — Тише! — цыкнул на него Ньют, сосредоточенное выражение на лице которого очень быстро сменилось совершенно ребяческим восторгом. Усевшись поудобнее, он положил полотенце с яйцом на колени и откинул края ткани, позволяя Грейвсу и забравшемуся на койку коту как следует рассмотреть потрескавшуюся скорлупу. — Вот так, мой маленький, постарайся ещё немного! Тебе нечего бояться, мама рядом...       Несколько секунд ничего не происходило, а затем скорлупа пришла в движение, и в одной из трещин показался острый желтоватый клюв.                     * Авапухи существуют! Так что подобные гели для душа действительно есть, но ничего страшного в них нет.