Во имя мира

Тишина. Настоящая гробовая тишина после того, как на поле полыхал огонь, слышались истошные крики и стоны, раздирающие в кровь ушные перепонки. Тут и там бегали окровавленные, обгорелые люди, крича что-то о каре богов и несправедливости этого мира, о боли и сожалении, что они оказались именно здесь и именно в это время. Ни дальше, ни больше. Было бы сущим лукавством назвать это поле лишь местом битвы — сейчас это больше походило на огромное кладбище, где не потрудились даже закопать разлагающиеся трупы. Дикий смрад окутал место, вызывая у многих воинов, оставшихся в живых, рвотные рефлексы. Однако несмотря на все минусы военного бремени, они хотя бы остались живы, даже если кто-то уже и подавно превратился в немощного калеку с отрубленными или оторванными ногами или руками. — Господин, кажется сегодня удача повернулась в нашу сторону, — спокойно и с долей иронии к происходящему резюмировал фон Кемпфер. — Ты прав, — Каин лишь улыбнулся, но по-прежнему оставался задумчивым. — Желаете что-нибудь? — Да, и поскорее. Как только войска вместе с продовольственным обозом пришли к городу, который уже пару месяцев был осажден и считался территорией королевства Найтроуда, Каин решил прогуляться по окрестностям. Когда-то именно в этом городе он начал свой путь вместе со своим братом-пройдохой. Тогда, как и сейчас, его считали образцовым воином и идеалом для собственного брата. Признаться, второго — Авеля — это изрядно раздражало. Мало кому понравится сравнение со своим пусть и любимым братом. Каин его тоже отчасти понимал, но не воспринимал так остро, ведь не ему приходилось сносить нелестные отзывы от строгого отца-монарха. — Каин, что это? Им было не более десяти, когда Авель тыкал пальцем в большое раскидистое дерево, пытаясь разузнать у всезнающего старшего брата что же это. — Смотрю, тебе очень понравилось. Это павловния. Необычайно красиво цветет, — глаза Каина сощурились, пытаясь как можно четче рассмотреть нежный перелив цветов. — Необычайно красиво, — только и смог прошептать Авель, придвигаясь поближе к стволу дерева и аккуратно касаясь коры будто это было чем-то хрупким. — Иногда я прогуливался здесь в одиночестве. Однако теперь думаю, что и тебе можно показать это место. Тонкие пальцы обвили талию младшего брата. Каин тихонько подул на ушко такого бойкого в обычное время Авеля и заулыбался. Он был самым счастливым человеком и никто с ним не мог поспорить. — Такой милый. Мне нравится делать тебя счастливым. Неожиданный шорох вывел Каина из транса и его взгляд устремился в бок, откуда показались двое: Исаак и Дитрих. — Неужели мой кукольник разобрался со всем и пожаловал обратно в родные пенаты? — Все как вы и сказали, господин. Несмотря на поначалу возникшие небольшие трудности сейчас уже все разрешилось в нашу пользу. Замок успешно взят. Если будут захвачены еще три рубежа, то можно считать, что вы — король южных земель. — Как лестно, — посмеялся Каин и поманил пальцем этих двоих. — Мне нужно с вами обговорить еще кое-какие дела. Вы же знаете моего брата Авеля? — Да, — отозвался Исаак. — Так вот. Мне необходим наместник, в котором я могу быть уверенным. Конечно, я пойму ваше недовольство, так как брат самолично отошел от дел и удрал черт знает куда. Вернее, черт-то знает, но вы не считаете подобное уединение верным решением для аристократа. Мне необходимо его вернуть. Я бы очень хотел, чтобы тот вернулся сам… — Каин на секунду задумался, а потом заговорил тише, — но там существует одна проблема. Не вам ли меня понять. Только вы двое знаете о моей вовсе не братской любви и то, как поступил Авель со мной. Посему привезите мне Лилит. Дальше я сам разберусь. А уж зная Авеля — этот дурачок точно побежит сюда. Скажите, что она будет королевой южных земель. Мне хочется посмотреть на реакцию того, кто был моим любовником, а потом сбежал. Исаак и Дитрих поклонились. — Да будет сделано. Как только эти двое покинули будущего короля, тот проследовал в чащу, находящуюся на отшибе города. Он мог не беспокоиться, почти никто не знал об этом тайном святилище их и брата. Им было около 19. Авель, поначалу очень злой и вредный, постепенно становился мягче, чему очень способствовал брат. Он понимал истинные намерения этого белокурого чуда, во всем его превосходящего, но старался не замечать. Они любили спускаться к местной святыне — небольшому храму на краю озера, где никогда не было живой души. Раньше там были язычники, храм зарос и в живых остался лишь небольшой каменный алтарь с какими-то странными письменами на богом забытом языке. Каина всегда интересовал этот алтарь как впрочем и культура этих варваров. Авеля тоже интересовало это же, однако у того в последнее время в голове была одна Лилит. — Задумался? — Да так, — Авель замялся и вздохнул — Лилит сказала, что ей нужно подумать. Она пока не хочет со мной встречаться. — Брат, да у тебя горе я смотрю, — усмехнулся Каин, но в душе был рад поведению девушки. — Не паясничай. Моя первая влюбленность, мог бы пожалеть! — Жалость — плохое чувство, брат. Что у тебя на душе? — тонкие пальцы мягко сжались на плече кровного брата. — Мне обидно. Больно, конечно же. Мне очень хочется быть любимым, но… Все идет не так, как я планировал. Каин рассматривал его во время монолога. Длинные светлые ресницы и правильной формы брови, тонкие черты лица и искрящиеся от слез глаза. Ему больно и плохо. Каину тоже бывало также, когда Авель его отталкивал. Не надо тому знать как себя утешал Каин. — Я рядом. Пальцы сжались сильнее, а вторая ладонь легла на другое плечо, притягивая к себе ближе. На них были самые простые деревенские рубахи как маскировка, чтобы никому в голову не пришло пробраться вслед за напомаженными аристократами. Прикосновение к теплой коже отдалось приятной волной в теле и Каин прильнул ближе, поначалу заключая брата в теплые крепкие объятия. Мягкие прикосновения, ощущения, как в чужом теле бьется живое сердце — ни с чем не сравнимо. Сначала сердцебиение ровное, а потом можно заметить учащение, как оно сбивается, когда Каин настолько близок к цели. — Каин? — Тс. Ладонь перебралась на волосы, аккуратно проводя по длинной копне серебряных волос. Мягкие, словно шелк, длинные и струящиеся, будто он рассекает пальцами воду. Не сдержавшись, он прикусил мочку уха, оттягивая ее, а затем провел кончикам языка, ладонь же положив на полуголую грудь. Тихий стон стал лучшей наградой для страждущего. — Не сдерживайся. Так будет проще и тебе, и мне. Закусив губу, Авель отчего-то слишком жадно посмотрел на Каина, что даже последнего немало удивило. Обычно серьезный или злой, сейчас в глазах брата не было ни одного из этих чувств. Зато в них читалось желание и какое-то странное подобие любви. Странное, потому что Каину еще тогда показалось, будто эта любовь вынужденная. Однако Авель схватил Каин за волосы и притянул к себе, яростно впившись в его губы своими. Грубо, властно, однако тут всем хотел заправлять Каин. Усмехнувшись, он ответил на такой требовательный поцелуй, а затем и вовсе перехватил инициативу. Горячее касание языка, влажность и одновременно сухость, застрявшая в горле — все это немало возбуждало молодого. Авель же не терял времени, исследуя тело старшего забравшись тому под просторную рубаху, отличавшуюся по крою от его. Едва шершавые пальцы коснулись сосков, как можно было почувствовать как они затвердели. Касаясь их, Авель слышал тихие постанывания Каина, а затем получил в награду резкий укус за нижнюю губу. Взгляд старшего был не менее похотливым. И вовсе не заметил как он же оттеснил его к алтарю, лишь приятный холодок в пояснице напомнил ему о существовании здесь такого постамента. Толкнув брата на прохладную твердь, Каин навис сверху, глубоко целуя брата и заодно вцепившись в ткань его брюк, как-то слишком поспешно и сумбурно пытаясь ее стащить. Авель провел ладонью по его щеке, а затем и шее, слегка царапая ее ногтями для большего удовольствия, а вторую положил на руку Каина. Усмехнувшись, он медленно повел руку к плетеной веревке, которой подвязывал свои деревенские шаровары. Затем подвел руку брата к узлу, с которым тот разделался за пару секунд. Медленно стянув с младшего брюки, будто дразня и приняв правила такой игры, старший наклонился и укусил паренька в шею, вызвав тихий вскрик. Горячее тело под ним едва заметно прогнулось навстречу, вызвав новый прилив желания обладать этим прекрасным горячим телом. Касаться ног, водить по ним подушечками пальцев — он был готов кончить от одного этого, но было слишком рано. Чуть подняв голову, Каин поднес пальцы к губами и внимательно смотря на брата, который не сводил с него глаз, провел языком по своим пальцам, смачивая их слюной. Авель чуть приоткрыл губы, смотря за этим, а затем закусил нижнюю губу. Проведя ладонью по груди Авеля, он чуть приподнялся и стянул с того рубаху, припадая губами к груди, а затем провел языком по соскам, при этом не забыв изучать тело брата. Каин решил чуток повременить и отдаться ощущениям. Авель хоть и был неопытным, но фантазия работала на него. Лаская языком, а затем сжимая губами, он также иногда задевал и зубами, вызывая хриплый стон. Каину нравилась боль, отчасти нравилось и подчинение, но недолгое. Когда же пальцы коснулись его набухшего члена и провели по стволу, Каин прижался к брату ближе, присев на его колени и упираясь в каменную твердыню. — Не думал, что сначала окажусь я, — хохотнул Каин, поправляя пряди волос, спадающих на лицо. Авель проигнорировал его и лишь сильнее прижал к себе. Едва присев к нему, можно было почувствовать как же сильно брат его хочет. До боли твердый, член упирался прямо в ягодицы. Хитро и с нескрываемой похотью посмотрев на брата, Каин решил только больше его распалить и стал ерзать на коленях, проводя ягодицами вдоль твердого члена. Горячее, желанное, близкое. Каин прикрыл глаза и сжал плечи младшего, чуть приподнимаясь и медленно начав насаживаться на брата. Ему не нужно было готовиться. — Аааах… Почувствовав в себе горячую пульсирующую плоть, Каин опустился до конца, ощущая, как его полностью заполняет брат. Громкий стон слетел губ, а затем он подарил ощущение горячего дыхания на ушко, тихо шепча: — Авель… Постепенно начав двигаться, блондин мягко провел ладонью по лицу своего любовника и поцеловал его со всей страстью, которая в нем копилась не один год. Резкие шлепки кожи о кожу и попеременные стоны заполнили это небольшое помещение, где все отдавалось эхом, превращая всю окружающую до этого тишину в развратную какофонию. Авель не сдерживался, будто вся его злость и неудовлетворенность выместилась на брате. Его не заботило, что Каину было откровенно больно, когда тот сильно сжимал запястья да и когда повалил того на шероховатую каменную поверхность, вколачиваясь до последнего. Однако тому лишь нравилось. Ноги все сильнее сжимали талию, все его тело отвечало на толчки и грубость, с которой брат брал его в этом языческом месте. Раскинув ноги брата пошире, тот наклонился и стал кусать не только соски, но и кожу на груди, иногда оставляя засосы, а затем принялся за шею, которая особенно ему полюбилась. Укус, жесткий засос, толчок. Каин выгнулся дугой, когда Авель вошел особенно глубоко и его накрыло волной дикого наслаждения. Одной рукой вцепившись в окаймление алтаря, он лишь сильнее смог прогнуться, позволяя младшему еще большее. Тело дрожало, пальцы и ногти были сбиты о камень почти в кровь, а мягкий шелк серебряных волос щекотал щеку. Сейчас были лишь он и брат. Когда пропадает ощущение мира вокруг, когда он сужается лишь до двоих: до ощущения тяжести любимого тела, до проникновений, от которых в глазах будто всполохи искр, до нежных и грубых касаний, идущих вперемешку. — Авель… Каин сильно выгнулся от очередного толчка, не заметив как расцепил ноги и закинул одну на плечо брата, притягивая к себе. Поцеловав ее выше колена и прикусив кожу на ней, он притянул его за бедра и заставил старшего еще сильнее стонать от накрывшего их обоих наслаждения. Дрожа от всего, он вцепился в серебряные волосы и громко застонал, член же дернулся, окропив живот спермой. Белокурые волосы растрепались по алтарю, грудь то вздымалась, то опускалась туда-сюда от быстрого яростного темпа. Желание почувствовать брата хотя бы еще немного взяло верх, ведь брать своего старшего брата Авелю понравилось, но через некоторое время его тоже накрыл оргазм. Опустившись на брата, излился в него и задышал еще тяжелее, будто пробежал марафон. Оба мокрые от жары, стоявшей в этом храме. Или просто от той искры и бури, что пробежала между ними. — Каин… Авель приподнялся и выглядел ошарашенным, будто все происходящее — дурной сон. Несмотря на свое состояние Каин быстро смекнул о чувствах этого идиота и притянул к себе, целуя в губы, увлекая за собой. — Не сейчас. Позже. Давай еще раз. Больше хочу тебя. Недолгое молчание и новый поцелуй в губы, чьим инициатором уже не был старший. Каин стоял в том самом храме. Ничего по сути не изменилось: все тот же алтарь, небольшое количество полностью истлевших свечей. Они тут были не раз. Аккуратно проведя ладонью по шершавой поверхности опороченной святыни, лишь усмехнулся от воспоминаний былого прошлого. Все это было будто бы вчера, тело все также помнило ощущения тех ночей, проведенных в храме. — Ты вернешься, Авель.