Смерти нет

Поздний дождик поливал землю, пугая прохожих. Среди этого зараженного логикой пластмассового мира не осталось сочувствующих. Все бегут по своим делам, которых и так выше крыши, настолько, что крыша едет от обреченности и закомплексовки. Внешне мы остаёмся спокойными, но стоит нас кому-то задеть — и в несчастного полетят осколки раздражения. Это правильно. Мы все такие… «Вот почему ты…» «Да.» Всего одно слово невесомое, словно воздушный шарик. Набрать бы их побольше, да полететь над расчудесной страной. Холодный камень надгробия греет изнутри. Нет. Это тот, кто лежит под ним, заряжает камень своим чем-то теплым, родным, сибирским… «Почему бы не уничтожить весь мир?» «Я ведь не покончил с собой. Но это всегда можешь сделать ты. Или любой другой.» «Если бы каждый самоубийца смог уничтожить мир, его бы давно не стало.» «А ты проверь. Убъёшь себя — и мира не станет.» «Мир останется. Меня не станет.» «Откуда тебе знать?» «Ты ведь знал, что весь мир ебанётся, когда ты умрешь, но этого никто не опровергнет» «Я знал… это тяжело — знать наперёд.» Там тебе хорошо. А мы — в глубокой жопе. Ты там можешь спокойно летать снаружи всех измерений, там всё здорово, вечно и понятно. А мы так и остались льдом под ногами майора. Там нет леса, чтобы ходить по нему, ища глупее себя. Зато есть мёртвые мышата и шоколадные конфеты, чтобы набивать ими карманы. Там за это не отвесят нерукотворных пиздюлей. Можно отважно смаковать леденцы на палочке, кушать блины на блюдце и обжираться беспонтовыми пирожками. И никакой Иван Говнов не помешает. Туда, к тебе, не доберётся новая правда, зато там всегда будет новый день, без каких бы то ни было Today, Tomorrow и тому подобной эквилибристики. Он — Егор Летов. Постигший такое, отчего не хочется жить. Невероятно мощный, не физически — духовно. Вечно юный. Вечно с нами. Всегда живой. Смерти нет. Оставайся Там. Видит Джа, ты это заслужил. А Джа - на нашей стороне. Мы же продолжим продолжать, окрылённые надеждой осилить твои высоты. До встречи, Егор. Может, ещё свидимся… Из могилы отчётливо доносится брутальный храп.