Интересно, а поедание мамоно — это каннибализм? Йозеф Менгель.
Окраина Берлина.
— Жены немцев, верность немцев, песни и вино стра… Минутку! — Напевал солдат, но вдруг вдалеке заметил, как что-то мелькает. Это было несколько объектов, одетые в черные одежды на подобии монашеских роб, но были они, если говорить прямо, слишком откровенно одеты. Монахини, которых видел солдат в своем мире и на картинках, имели совсем невинный вид, а эти… Выглядят как жены, чьи мужья решили немного поэкспериментировать. Солдат достал свисток и свистнул в него, чтобы привлечь внимание своих товарищей. Как ни странно, делегация из «монахинь» подошла почти в то же время, что и парочка других бойцов вермахта. Двое из них уже наставили оружие на потенциальных противников, а старший по званию выставил руку перед собой и произнес: — Stehen! Дальше прохода nicht. Незваные гости выглядели немного удивленными. Они переглядывались и будто бы не понимали, почему им не дают пройти. После минуты перешёптываний, возглавляющая отряд вышла вперед и поклонилась, сняв шляпу. — Приветствую вас, братья наши старшие! — Крикнула та так громко, что солдаты даже опешили, но быстро пришли в себя. — Эм, guten Tag. — Ответил человек, но значительно тише. — С кем имею честь sagen? — Вы, вы говорите немного странно. Произносите незнакомые нам слова и, возможно, нам будет сложно друг друга понять. — Произнесла, слегка волнуясь, девушка, соеденив ладони друг с другом. — Можем ли мы встретиться с вашей главной в городе? Или главным. Солдаты переглянулись и убрали свои винтовки. Обменявшись парой слов, они приняли решение, и самый главной в этой немалочисленной компании поманил девушку рукой. Та спокойно прошла между двумя бойцами, но остальные девушки были остановлены. — Только она. Вам придется постоять hier. — Отдал приказ монахинями солдат вермахта и винтовкой показал им, чтобы они соблюдали дистанцию. — Мистер, скажите, а у вас есть возлюбленная?POV Старшая Темная Жрица.
Ух ты, вот это у них карета необычная, но где лошадки интересно у нее? Колесики из интересного темного материала. Они мне дверцу открыли, это было так по кавалерски. Мягкие сидения, очень даже ничего. Ой! Карета зарычала. Ой! Мы тронулись. Она едет без лошадок! Какая невероятная карета. Итак, можно и рассмотреть их городок. Тю, он такой мрачный, как будто побитый. Везде серые цвета, ни базарчика, ни фонтанчиков. А не, вот есть один! Но из него не плещет водичка, эх, жалость то какая. Еще и поломанный какой-то. Тут же война шла когда-то? Ой, я только сейчас заметила, что за нами едет кто-то еще. Та каретка еще меньше чем наша, перед ней тоже нет лошадей. Какой же невероятной магией они обладают, что могут так просто двигать своими каретами-самокатками. Даже не верится, ведь я попала по сути в другой мир. Они все мои старшие братишки, если все здесь — бывшие создания Падшей. Ну конечно, они моя родня, как и сказала матушка, а матушка никогда не ошибается. Вот повозка остановилась и мы вышли на улицу, которую подметали от пыли и грязи, успевшей скопиться со временем. Стоит ли говорить, что место в которое меня привезли было такое же грустное и серое? Но ничего, скоро наши сестры смогут встретиться с братиками, и все здесь приобретет новые краски, правда не все сразу, но… — Прошу за мной. — Произнес мистер, и я вышла из транспорта вместе с еще одним человеком. — Вы должны дождаться переговорщиков. Подождите немного. — Хорошо. — Ответила я, сложив руки замочком. — Я подожду вашего пере-говор-щика. Меня завели в небольшое здание, где было очень много коридоров с комнатами. И в одну из этих комнат посадили меня, дав при этом, видимо, совет: — Будете sagen с верховным канцлером — будьте спокойны. Не делайте резких движений и каких-либо глупостей. Говорите по существу. Я немного переживала перед разговором с их, видимо, очень высоким лицом. Интересно, какой он их верховный канцель. Нет, не так, канцлир! Черт, снова не так произнесла! Что же у наших братиков такой сложный язык?! Фух, так, спокойно, спокойно. Ты старшая жрица Падшей Богини и должна покорить их высокопоставленного своей харизмой и грацией. Если все пройдет удачно, то при самом лучшем исходе… Они переедут в Пандемониум и мы будем счастливы!!! А может они знают, как освободить нашу с ними Богиню? Это же будет просто прекрасненько! Мы все вместе будем… — Achtung! — Крикнул человек, и дверь передо мной открылась. Меня поманили рукой. Я встала, поправив робу и шляпку. Значит так, спокойно, уверенно, по делу. Главное не накинуться на него сразу же. Ну, вперёд! Меня вели недолго и снова в комнату. Если честно, то мне было немного не по себе, когда меня всю обследовали. Точнее, как они сказали, проверили на наличие оружия. Не понимаю, зачем так опасаться, что я могу кому-то навредить, ведь я абсолютно безобидная. Дошло до того, что мою цепочку на хвосте попытались отцепить, но я объяснила, что это почти часть моего стиля и чуть ли не тела. Вздохнув, они все-таки меня пустили в комнату. Она, как и другие, была скромная, серая, в ней было всего три предмета: два стула и один стол. Ой, на столе есть еще какие-то цепочки, интересно для чего они? На дальнем стульчике сидел, видимо, их канцилер, а на втором, видимо, должна усесться я. Как это волнительно, я так переживаю и радуюсь одновременно. Так вдох-выдох, вдох-выдох. Я села на стул, который закреплен на полу, и ко мне подошли два человека в серой форме как те, что встречали меня и моих жриц на границе города. Они взяли мои руки, закрепив их теми цепочками, которые я видела. Они так переживают за безопасность этого человека? Ух, необходимо как можно скорее искоренить все недоразумения между нами и наладить добренькие взаимоотношения. А то еще и эти люди в углах комнаты, держащие те же посохи, что были у многих, кого я видела в этом городе в такой же одежде. Когда мои руки наконец закрепили так, чтобы я не могла их поднять высоко, то они кивнули друг-другу и разговор был начат. — Итак, meine дорогая, чем обязан я такой честью? — Спросил он, сказав одно не совсем обычное слово. Но думаю, мы сможем наладить диалог со временем. — Я Старшая Жрица и посол от Падшей Богини, истинной создательницы этого мира. — Сказала я спокойно, стараясь делать решительное и частично каменное лицо, но такую же тактику использовал и он. — Я бы была очень признательна вам, если бы мы наладили хорошие отношения, ведь вы — первые создания нашей матери. Все находящиеся в комнате очень удивились тому факту, которым я одарила их умы. Надеюсь, их внутренний мир не совсем пошатнулся от моих слов. Не хотелось бы им вредить каким-то либо образом, даже разрушая их мировоззрение, но все-таки приходится идти на жертвы. Простите братики и сестрички! — Я понимаю, вам в это сложно поверить. — Продолжила я говорить. — Все это время вы жили без ласки нашей с вами общей Богини. Она раскаивается, что когда-то была вынуждена оставить тот мир, в котором вы жили ранее, но теперь вы по настоящему дома. Вы снова сможете ее увидеть, и она подарит вам столько ласки, сколько вы заслуживаете, а заслуживаете вы всей ее доброты и заботы! Говорила я искренне, сложив руки будто бы в молитве. Отчасти так и было, ведь я желала и молилась Падшей, чтобы она направила меня и братиков на верный путь, полный приятных ощущений и разврата! — Простите конечно, но мне кажется вы irren. — Сказал он, выдавая взглядом непонимание. — В нашем мире никогда не было бога, то есть совсем. Мы никогда не слышали ни о какой-то там Падшей… Единственные падшие у нас кто были — женщины, но не более. — Я вас понимаю! Возможно, когда вы создавались великой Падшей, она была еще Верховной. — Произнесла я, смотря вверх. — Но уверяю вас, госпожа никогда не ошибается и говорит правду. Прошу, услышьте в своих сердечках зов великой матери, что породила ваших предков и дала вам шанс на счастливое будущее! Я говорила искренне и от всего сердца, стараясь донести все свои эмоции и мысли, что бурлили во мне, которые я не могла произнести вслух, несмотря на всю свою харизму. Но сколько бы я не говорила, он смотрел на меня непонимающе, как будто я… Ненормальная? Я знаю этот взгляд! На меня и моих сестер так же смотрели многие, кому мы показывали правду во всей красе и удовольствии. Неужели их головы уже запятнали речи орденских священников? О Падшая, спаси их души! — Госпожа Старшая Жрица. — Начал говорить он. — Ваши речи очень schön, но я не могу ничего сказать точно. Возможно, мы и вправду создания некой Падшей Богини, но у нас нас нет никаких записей по поводу чего-либо подобного. Может быть Богиня смотрела на нас свысока и наблюдала лишь, но извольте возразить, мы уж так устроены, что нам нужны не слова, а доказательства. Можем ли мы увидеть эту Падшую? Может ли она устроить мне или моим людям аудиенцию? Я поняла! Они жили видимо в мире, где все сложно и трудно понять все просто и сразу. Конечно, ведь они были первыми созданиями нашей матери, лишь теми, кто был создан для испытания великих сил. У жителей с островов Зипангу есть выражение — первый блин комом. Ах, насколько ж была добра наша Богиня, оставляя им жизнь. Они смогли развиться и стать достаточно умными, окрепнуть со временем и стать тем, чем стали сейчас. Они, как никто другие, заслужили отдыха после столького времени страдания и лишений. Бедняжки… — К сожалению, я не могу устроить вам встречу. Наша Богиня была запечатана лжебогиней, которая сейчас восседает на небесах и отдает команды ужасной организации — Ордену. — Насколько же schrecklich может быть этот самый Орден? — Спросил он у меня, и я решила выдать им все, что только можно, лишь бы они даже не подумали выступить на их стороне. — Люди Ордена — это очень-очень плохие люди! Они посвятили себя поклонению и поддержанию влияния лживой Верховной Богини! И что самое ужасное, уничтожения мамоно как расы. Вы представляете себе это? Убивать другой, живой и разумный вид только из-за того, что тот существует и рождается на свет! Я добилась нужного мне результата. Он положил руку на подбородок и явно о чем-то задумался. Значит мне удалось произвести нужный мне эффект на него. Продолжаем! — Мамоно, Падшая Богиня вместе с жрицами и даже не самый приятный союзник, Шабаш, пытаемся хоть как-то образумить людей, и у нас потихоньку получается. — Мы уже kennen об Ордене Верховной Богини, о Падшей Богине и ее приспешниках… — Фи, какое неприятное слово по отношению ко мне! — Прошу прощения, мадам, за грубость. — Извинился он. — Я вас прощаю, голубчик. — Произнесла я, как можно дружелюбнее. — Вы что-то хотели у меня узнать или уточнить? — Да, могу ли я поинтересоваться, у вас кем является Шабаш? Я немного удивилась тому, что они поинтересовались именно этим. Разве их не должны волновать планы по воссоединении со своими сестрами и матерью? Ух, глупенькие братики, но это поправимо, да и их можно понять. Они так долго были одиноки и без опеки, родного тепла. Очень скоро мы будем вместе развлекаться и резвиться в масштабных оргиях, и может быть, может быть даже Падшая найдет себе избранника. Хотя, они же ее дети, а это… Это даже лучше! — Госпожа Старшая Жрица. — А? Что? — Вы внезапно замолчали и ушли в себя. — Произнес он, сложив руки на груди, и мне даже стало как-то неловко. — Ой, простите пожалуйста. Такое иногда происходит, когда я погружаюсь в мысли. Понимаете, мне просто до сих пор не верится, что вы — мои братики с которыми мы в будущем сможем воссоединиться как большая и дружная семья! — А у дружной семьи не должно быть друг от друга секретов, верно? — Спросил он меня, и я не колеблясь ответила. — Конечно! Простите мою рассеянность. Что вы хотели узнать? — Да. Что из себя представляет Шабаш? — Ну, Шабаш — это по сути тоже религиозная организация, но она совсем не агрессивная. У них, насколько мне известно, нет физического воплощения того, кому они поклоняются. Они придерживаются, скажем так, некого принципа: «познай очарование и порочность маленьких девочек» и «посвяти себя наслаждению, как мамоно». — Маленьких девочек? — Вопросительно сказал канцилер так, что у него глаза стали по два золотых. — Я не ослышался? — Н-нет… — Ладно, как-нибудь вернемся к этой теме… — А можно и мне задать вам парочку вопросов? — Ну конечно. — Спокойно ответил он. — Какую цель вы преследуете в будущем? Для вас это новый мир, и я была бы очень признательна, если бы вы сказали, что мне передать Падшей. Предводитель братишек явно задумался над моим вопросом и не удивительно. Я могу и подождать немного, ведь он — блудный сын, передает через свою сестренку слова своей давно пропавшей матери. Ах, как же это романтично, не могу, я аж вся теку! — Мы не преследуем завоеваний, побед на полях сражений или причинения вреда представителям этого Welt. — Сказал он, спокойно положив руки на стол. — Мы будем только рады поделиться своей культурой и перенять какие-то обычаи у наших новых соседей и тех, что в будущем появятся. — Это просто прекрасно! — Выдала я, встав в полный рост, и… случайно порвав цепочки, которые держали кандалы на моих руках. — Ой… Простите! Выкрикнула я, отойдя в сторону и низко поклонившись, как будто я разбила чужую семейную реликвию. Я очень надеюсь что то, что я сделала, не сильно повлияет на наши будущие отношения. Но что самое ужасное — это то, что мои братики в комнатке направили на меня свои посохи! Эх, они такие пугливые, я прям таки вижу это в их глазах. — Ничего-ничего, я на вас не злюсь. — Говорил он, не широко разведя руками, пытаясь меня успокоить. — И вы меня простите. Заковывать вас в цепи было даже слишком негостеприимно. — Ах, даже смотря вам в глаза я могу сказать, что вы хороший человек. — Я польщен. — Сказал мужчина, встав со стула. За ним повторила и я, будучи немного взволнованной. — На этом думаю можно закончить. Был очень рад с вами побеседовать. Вы яркий пример того, что этот мир еще можно спасти и сделать лучше, намного лучше! — Вы, вы несомненно умеете красиво говорить. Словом можно решить все! — Истинно так.конец POV Старшая Темная Жрица.
Темная жрица еще пыталась задавить лестью и яркими словами германского лидера, а тот все слушал и даже не думал прерывать девушку. Когда та перестала ласкать слух своего собеседника, то он как можно вежливее выпроводил ее из помещения. Жрица была счастлива, сравнить такое счастье можно было только с принятием истинной, по ее мнению, Богини. Йозеф Геббельс же остался в комнате и опустил руку под стол, достав оттуда устройство, которое все еще работало. После нажатия на кнопочку, оно прекратило записывать все что происходило. — По вашим глазам, мисс, можно смело сказать, что вы очень добра. И глупа! Вы выглядите невинно и говорите с такой же наивностью, как попы в Остланде и Украине, несмотря на ваш не самый приличный видок.Окраина Берлина.
Старшая Темная Жрица вышла из машины и поблагодарила водителя с тем, кто ее сопровождал. Ощущая легкость на душе и радость от осознания того, что тот, с кем она общалась, по ее мнению тот человек, с которым приятно вести диалог. Наконец, к ней подбежала еще одна послушница Падшей и с огоньком в глазах хотела задать вопрос. Но к ней подбежали солдаты, с видом будто бы пробежали стометровку, и приказали: — Fräulein, прошу вернитесь назад! — Оу, простите пожалуйста, но я так взволнована, что не смогла удержаться и побежала к сестрице… — Прошу господа, не злитесь на нее. — Сказала Старшая, успокаивая бойцов. — Она у нас одна из очень энергичных, она ничего дурного не сделает. — Okay. — Ответил солдат и добавил. — Под надзором. Закончив диалог с иномирцем, жрицы стали переговариваться и делиться хорошими новостями. Они соприкоснулись лобиками друг-друга и под ручку пошли обратно. Добравшись до охранной территории границы, перед тем, как уйти восвояси, к ним подошел человек со странным аппаратом и попросил пройти с ним к одному местечку, где было покрасивее. — Простите, а что вы хотите? Ах, неужели вы хотите… — Photo. — Перебил ее мужчина в каске, держа то самое устройство. — Эм, фо-то? — Непонимающе повторила девушка слово. — А что это? — Come, come! — Повторял солдат и провел ее к невысокому дереву, рядом с которым стоял еще один боец, но уже в другом головном уборе, более приплюснутом и не из железа. Настроение девушки будто бы переменилось. Она с возмущением отдернула руку и с грозным видом сказала: — Простите конечно, но я не такая!!! Я не могу себе позволить разделять ложе с двумя мужчинами, тем более… -Nein, Nein вы не так поняли! — Он решил устранить недоразумение. — Вы неправильно поняли. Wir хотим всего навсего запечатлеть вас. Вы все поймете. Барышня доверилась своим «братикам» и пошла с ними. Третий уже готовил устройство и налаживал технику, которая очень скоро должна была быть использована. Подобрав удобную и лучшую позу, солдаты встали перед третьим. Смотря на них, он сказал: — Lächeln, Lächeln. Жрица не понимала, что он говорит, но ей объяснили, показывая на уголки ее губ. Три человека стояли перед камерой и солдат начал отсчет: — Drei, zwei, eins, Käse!