Затерянный май

      Они мчались по чистой после дождя дороге, подставляя свои детские лица резвому ветру, игравшему с их кудрями на ходу. — ДОГОНЯЙ, ЭДС! — кинул через плечо мальчик в очках, и ветер тут же унёс его слова куда-то далеко, лишь мигом касаясь ушей второго велосипедиста. Солнце стояло в самом зените, прямо рядом с радужными воротами в рай, появившимися после грибного дождя. Дети хотели найти тот самый горшочек с золотом, надеясь, что если они будут крутить педали быстро-быстро, то успеют до него добраться. Мимо пролетали птицы и огромные лавандовые поля, на которых работали фермеры в соломенных шляпах, маша в догонку ребятам своими платками, которыми вытирались от пота. Из белых шерстяных облаков медленно собирались темные тучи, рокоча, сталкиваясь на небесах, словно боги Олимпа. Вместе с этими звуками с полей исчезали все люди, прячась в свои маленькие домики и закрывая в них окна. — РИЧИ, ДАВАЙ РАЗВОРАЧИВАТЬ, БУДЕТ ГРОЗА! — изо всех сил прокричал маленький Эдди, стараясь догнать неугомонного друга. Ричи замедлил велосипед, дожидаясь пока Каспбрак будет с ним рядом. Хлынул ливень. Сильный, горячий, словно из ведра. — Эдс, давай за мной! С этими словами Тозиер побежал прямо в урожайное поле, подставляя руки дождю и прыгая в лавандовых цветах. — КАКОЙ ЖЕ ТЫ ИДИОТ! — со смехом прокричал Эдди и побежал сквозь посевы, на ходу срывая себе веточки лаванды. Он повалил Ричи на спину и стал пачкать его землёй, перемешанной с маленькими фиолетовыми бутончиками, пока Ричи наконец не сбросил его, и они оба начали бросаться друг в друга черноземом. Смех разносился по открытому полю, смешиваясь с громом и ливнем, они с ног до головы были измазаны в чёрной плодородной земле, бегая друг за другом и кружась за руки под дождем, пока не упали в изнеможении прямо в лаванду. Дождь смыл с них всю грязь, пока они лежали, переплетя руки, а потом, словно законча свою работу, умерился и совсем перестал лить. Тучи расступались, давая дорогу колеснице Гелиоса, свет от которой прорывался сквозь облака, будто стараясь высушить и согреть мальчиков. Они лежали в тишине, слушая, как птицы снова заводят свои непринужденные майские песни. Солнце уже значительно опустилось и близилось к закату, в траве запели сверчки, а воздух стал тяжелым и влажным. Их одежда более или менее высохла, они сели, не расцепляя рук и стали дожидаться заката. Ричи достал из своей сумки, привязанной к велосипеду, свой старый полароидный фотоаппарат, который он украл у папы и сказал Эдди не шевелиться. На фотографии в посевах лаванды на фоне фиолетово-розового неба с легкими кружевными облаками сидел мальчик лет двенадцати с темными, красивыми кудрявыми волосами, а далеко-далеко пролетала стая крупных птиц, теряясь в просторах небосвода. Это была самая удачная фотография Ричи и, конечно, самая любимая, ведь Эдди на ней был прекрасен, словно чувственный бог искусств Аполлон. Закат запомнился им надолго, в этот вечер солнце как будто умирало, разливаясь своей кровью в таких же лавандовых полях, только на небе. Та самая стая журавлей пролетела у них прямо над головами, пронзительно и жалостно разносились их крики, растрогавшие Эдди до маленькой прозрачной слезы, упавшей на чёрную землю. Ричи непринужденно и со всей своей детской любовью коснулся губами его лба и предложил отправляться назад. Темнело. Они тихо ехали по той же дороге, освещая ее фонариками. В небе засветился полумесяц, потихоньку высыпали весенние созвездия: Центавр, Дева, Гончие псы. Эдди любил астрологию и мог назвать почти каждую звездочку на сегодняшнем небе поименно, если бы они остались там, на том поле, а не возвращались домой только из-за Эддиной мамы. Но он не хотел сейчас думать о ней. Он думал об этом дне и журавлях, о закате, о запечатленном на своём лбу маленьком поцелуе Ричи… Если бы он мог, он провёл бы всю свою жизнь, резвясь с ним под дождём, лёжа в лаванде, смотря на звёзды. Он бы украшал голову Ричи венками из полевых цветов и закупоривал в баночках майский солнечный свет, он привязывал бы к полумесяцу канат и они бы забирались туда переночевать, он бы бежал по разноцветным полям рядом с Ричи, пытаясь найти конец радуги и засыпал среди маков в полдень под его рассказы о мифических существах и крошечных мирах, которые мы не видим. Он бы навсегда остался в этом затерянном мае, ожидая прихода бесконечного лета.