Часть 1
20 сентября 2017 г. в 14:05
Цари любить не должны, и поэтому у них пустые запястья. Кожу срезают с заветным именем, ведь негоже помазаннику божьему иметь своего личного человека. У царей не должно быть слабостей, и поэтому их имена на руках их Истинных Пар выгорают дочерна, будто родственная душа мертва…
Ванечка плачет навзрыд, когда нож лекаря срезает нежную кожу — прямо над венами. Царевич ещё не умеет читать и не может запомнить имя своей родственной души. Мать сидит рядом — с чужим Именем, не Именем отца — держит его за плечо, придерживает голову. Отца нет, но Ванечка знает, что у него вокруг рук белые шрамы.
Отец часто во сне зовет неизвестную Софию. Когда он лишился Имени, он умел читать.
Ванечка старательно запоминает буквы хотя бы зрительно — чтоб потом прочитать, но в памяти остается только «Р», «С», «А» и «Д». Последняя возможно — «Н», будущий правитель не уверен.
Когда умирает мать, один из приближенных царя топится в лесном озере. Запястья у него чернильно черные.
***
Руки у младшего Басманова темнеют спустя седьмицу — значит, Половинка умерла до его рождения. Мать плачет, молит бога о спасении. Отец — молча ставит рядом с именем Половины сына в книге Рода знак черепа. Еще недавно они были в ужасе — имя было мужское, а теперь осталась лишь тупая тоска.
— Пусть и мужчина, но — Половинка! — шепчет Алексею жена. На их запястьях — имена друг друга. Басманов-старший не хотел бы для сына иной судьбы.
Когда у брата обнаруживаются чистые запястья — родственная душа ещё не появилась на свет — Федька расцарапывает себе руки в кровь, стремясь хотя бы увидеть заветное имя.
— Царя зовут Иваном Васильевичем, — негромко говорит Алексей. Жена хватается за сердце:
— Не может быть! — ахает она, — он в два раза старше!
— Я тоже старше тебя, — он нежно заправляет прядь волос жене за ухо, — все будет хорошо. Если все действительно так, как мы думаем.
…Но Алексей костьми ляжет, чтоб сын был ближе к своей Половине…
***
Федор смиряется со смертью своей Половины годам к 15. На самом деле таких, как он — тысячи, многие с рождения или раннего детства прячут черные запястья. Это настолько обыденно, что даже почти нормально.
Родители не показывают записи о его Половинке. В 16 Федька думает, что это даже правильно: соседская девчонка с черными запястьями предпочла повеситься рядом с могилой своего Истинного. Федор знает, что его родственная душа это мужчина — матушка проговорилась. Сначала было странно, неправильно и тоскливо, но потом… Понимание того, что его Половина мертва…
— Скажите мне, прошу, скажите мне! — рыдает Федька на отцовском плече. У брата появилось имя в 12 лет. Мужское. Мать обрадовалась, пожелала побыстрее найти Того Самого. Отец пообещал поискать информацию о детях с именем Петра на запястье. Брат ласково обводит буковки над венами и ночью приходит к Федору в спальню:
— Пойдем, кое-что покажу!
Когда брат достает ту самую книгу, Федор хочет уйти, запереться в комнате.
— Да подожди ты! — Петр цепляет его за кафтан и почти насильно сажает за стол, грохает книгой перед ним.
— Ты знаешь, что делают с Именами государей? — спрашивает, открывая на нужной странице.
— Срезают, Половина при этом теряет его… Ты же не думаешь, что… — с сомнением тянет и тут же затыкается, когда брат тычет пальцем в Имя, написанное напротив Федькиного.
— Иван Васильевич Рюрик*.
Брат мягко приобнимает за плечи:
— Отец хочет отправить тебя на царскую службу. Не обижайся на них, они хотели тебе только добра…
Федька сцепляет зубы, чтоб не выпустить рвущийся всхлип. Жгущая надежда застилает взор до кровяных пятен. Руку тоже жжет, но это фантомные, несуществующие ощущения. Федьке кажется, что он видит проступающие из черноты буквы.
— А слезы мои… кому прощать? Ночи бессонные, отчаянные кому прощать?!
Вскочил, сбросив чужие руки с плеч, взвился вверх по лестнице, заперся в комнате…
Федька сполз по двери на пол, зажимая рот руками.
Сердце рвалось в Москву.
***
Иван чует это первый раз на поле брани. Слепое восхищение, доверие и непонятная нежность в чужом (своем?) взгляде и голосе.
— Ца-а-а-арь… — доносится сквозь шум битвы.
Мозг, тело, душа сразу поняли — это его Половина.
«Надо найти» — шепнул Внутренний голос. Иоанн был с ним полностью согласен. Оглядывает войско, и сердце испуганно вздрагивает. Правый фланг? Но там же нет женщин…
Рыбкой вспорхнул в сильных руках меч, разрубая вражеское плечо. Металл с чавканьем покинул плоть. Чья-то стрела сбила с воина шлем, рассыпав черные волосы по плечам. Не женщина-амазонка ли, дева-воительница?
Перерубленная голова покатилась по земле, а воин — это был молодой юноша — вскинул глаза.
Ивана прошибло током.
Точно он.
За спиной застывшего изваянием бойца поднялся вражеский меч. Царь не успел и слова сказать, лишь в голове пронеслось отчаянное: «Сзади!!!»
Будто услышав царские мысли, воин резко обернулся, отбивая удар, вонзая меч меж вражьих ребер.
Русские воины начали теснить врага, уже не борясь, но добивая.
Воин взбежал к царскому шатру, остановился в пяти шагах:
— Благодарствую, царе, спасли. Коли не ваш окрик, лежать мне на траве-мураве мертвым.
— Я тебя, боец, не окрикивал, — попытался отбрехаться Иван.
— Да, — легко согласился воин, — но я все равно тебя услышал. И услышу. Всегда.
Черное запястье под задранным рукавом.
— Вы — Иван Васильевич Рюрик?
Царь недовольно дернул плечами:
— Сам-то представься, добрый молодец, негоже ведь безымянным перед царем ходить.
Юноша поклонился, изогнулся морской волной:
— Федор Басманов, сын твоего воеводы Лексея Басманова… Ай!
Царь цапнул парня за подбородок, приблизил к своему лицу. В глазах напротив — отчаянный страх, надежда и любовь. Иван отступил на шаг:
— Ты храбро сражался. Будешь моим опричником.
«Моим, и ничьим кроме» — пронеслась сладкая мысль в голове.
Мальчишка лукаво улыбнулся, услышав мысли Истинной Половины, и скрылся в толпе.
Иван непроизвольно улыбнулся.
Федька-чудушко.
***
— Ты чувствуешь это? Ты ведь это чувствуешь?
Федька плавно двигается: вверх-вниз, вверх-вниз.
Хрипло стонет на выдохе:
— Чувствуешь? Чувствуешь это, царь?
Вздрагивает всем телом, упираясь руками любовнику в грудь. Восстанавливает дыхание, глубоко, томно выдыхая чуть ли не со стонами. Соскальзывает вниз, под бок, тепло прижавшись разгоряченным телом:
— Мр-р-р-р…
Черные пятна и белые шрамы на запястьях исчезают, обнажая родные до боли имена.
Примечания:
Буду рада ПБ