Ну, примета такая

      Василиса снова глубоко вздыхает и старается унять дрожь в руках. Ольга Михайловна произносит что-то ободряющее, но едва ли девочка её слышит. Тренерша снова сосредоточенно оглядывает ученицу, которая смотрит в одну точку, и мягко хлопает по плечу.        — Главное не волнуйся, — повторяет раз за разом Ольга, и Василиса мелко кивает, тяжело сглатывая. Ей бы очень хотелось послушаться совета, но внутри всё трясётся и звенит, как трескающаяся фарфоровая ваза.       Как-никак, это её первое, настоящее серьёзное выступление на районных соревнованиях!       И хоть свою программу она может исполнить даже с закрытыми глазами (она пробовала), страх никуда не исчезает, а только увеличивается.       Воздух становится горячим и плавится в лёгких, а в горле горит. Мандраж охватывает Василису, щекоча рёбра и сбивая вдохи.       Тренерша беспокойно крутит пальцы и откашливается, не зная, как заполнить гнетущую тишину за кулисами и дыру неуверенности в любимой ученице. Но тут в стенах разносится громкое «А теперь на сцену приглашается Василиса Огнева!», и женщина с девочкой в унисон дёргаются. Василиса со свистом втягивает воздух, замирая в непонятном ступоре.       Ольга подскакивает к ней, спешно и суетливо оправляя гимнастический костюм и стряхивая невидимые пылинки. А Василиса судорожно сжимает в руках ленту, пытаясь собраться, но, кажется, беспокойство течёт в каждой клеточке тела. Тренерша наконец выпрямляется и с улыбкой смотрит на Василису.        — Ну, давай. Ой, погоди. — Женщина осторожно снимает с плеча девочки тёмную нитку и кидает куда-то в сторону. — Нитка тут… значит, жених какой-то прицепится, — лукаво улыбается Ольга Михайловна.       Василиса нервно усмехается и вполголоса бормочет:        — Я в приметы не верю.       Ольга видит, как расслабляются плечи, и загорается огонёк в девочке, вышедшей на середину сцены, когда зазвучала заученная наизусть за месяцы тренировок мелодия. Она гордо улыбается. Повезёт же этому жениху.       Зачем тебе сейчас какие-то женихи, когда ты заняла второе место на самых серьёзных районных соревнованиях года, и теперь у тебя есть блестящая (хоть и серебряная), как маленькое солнышко медаль, красивая грамота с витиеватыми буквами и восхищённые взгляды ребят из группы.       Именно так думает Василиса, смущённо краснея на очередной комплимент и поздравления. Её просто распирает от желания взлететь и где-то высоко-высоко взорваться искристым фейерверком. Даже вездесущие кошки в квартире и придирки Инги не могут омрачить девочку. Василисе кажется, на тренировках её движения и элементы теперь непозволительно лёгкие. И всё вокруг воздушное, как сладкая вата, которую они с Лёшкой вчера ели в парке, отмечая её второе место.       Зачем тебе какие-то женихи, когда у тебя есть Лёшка?       Неизвестно, почему случайно брошенная Ольгой Михайловной фраза снова приходит в голову (с мимолётными фразами всегда так), но Василиса про себя смеётся и хмыкает. Если кто и прицепится, то Лёшка, человек порывистый, мигом его отцепит, о чём сам мальчик часто ей напоминает.       Ну, а остальные и без напоминаний это знают.       Василиса и Лёшка радостно выбегают из душного здания, усталые после тренировок, и, перескакивая через две ступеньки, спрыгивают на землю. Они, смеясь, несутся вперёд по аккуратным бульварам, ловя ветер в ладони и лучи солнца сквозь ресницы.       Тяжесть в ногах становится приятной, а вместо рук будто крылья — глупо, но девочке точно так и кажется.       Василиса и Лёшка лезут на дерево, потому что с него хоть немного лучше видно закат. Во рту тает сладкая-пресладкая карамель, купленная в том же парке на оставшиеся карманные деньги, и они смотрят, как солнце вспыхивает малиновым тёплым сиянием за контуром домов.       Василиса слышит неровное дыхание Лёшки, и как некстати в голову юрко пролезает та фраза тренерши.       Зачем ей сейчас какие-то женихи, когда ей просто нужна семья?       Девочка смотрит на друга и вспоминает, что она, вообще-то, у неё есть.

…

       — Выступление и правда замечательное, — искренне улыбается Диана — совершенно по-особому. Одной улыбкой разбивая остатки волнения и вселяя спокойствие — волшебство какое-то.       Вернее, часодейство, да?       Во время танца Василиса даже почувствовала себя так, словно она всё ещё дома, на очередной тренировке, которая скоро закончится, но никак на странном конкурсе с красивым названием Чарования. И не отпускало ощущение, будто сейчас она закончит выступление, выбежит из любимого спортзала, и они с Лёшкой пойдут домой вместе решать алгебру. Будут выгонять лезущих на стол кошек и помогать с ужином Марте Михайловне. И нет никакого внезапно появившегося отца, нет часодейства, Эфлары и этих опасных игр.       Василиса непонятно зачем моргает — все осталось на местах: проницательно смотрящая на неё Диана, которая сидит рядом, Эфлара, часовые стрелы и настойчивые образы новой семьи.       Здесь, под листьями Большого Дуба на веранде уютно и тихо, и умиротворение сквозит в воздухе.        — Спасибо ещё раз, — неловко отвечает девочка и отчего-то прячет взгляд.       Тут она краем глаза замечает, как Диана набирает комично большие щёки воздуха и дует на рукав Василисы. Потом хихикает, замечая её удивление, и поясняет:        — Да нитка там у тебя висела. Слу-ушай, а нитка — это ведь… к жениху, точно! — восклицает она и тут же растягивается в хитрой полуулыбке. Точь-в-точь как Ольга Михайловна — кольнуло воспоминание о тренерше. Василиса усмехается. Видимо, приметы на обеих планетах одинаковые.        — К жениху-у, — довольно тянет фея, наблюдая за реакцией подруги. Девочка фыркает и закатывает глаза. «Ага, конечно».        — Я не верю в приметы, — как можно более невозмутимо произносит она, но получается так себе.       Мимо них стремительным шагом проходит Фэш, недовольно оглядываясь на Василису и что-то сердито бормоча. Диана многозначительно переводит взгляд с Драгоция на Огневу и продолжает ухмыляться, чего девочка очень старается не замечать.       Зачем ей какие-то женихи, да ещё и такие ворчливые и вредные?

…

      Василиса входит в домик с горящими щеками и раздражённо плюхается на постель, заслужив косые взгляды «близняшек» и Инги. Последняя спокойно лежит, лениво перелистывая страницы книги. А её подружки сидят на одной кровати, перебирают какую-то ерунду и хихикают.       Девочка шумно выдыхает. От смущения становится жарко.       Злосчастный разговор проигрывается в голове снова и снова. Руки нервно теребят край подушки. Вот зачем, зачем?! Зачем было допытываться? Что уж таить, Василиса неслабо злится за это на Диану и Ника. Теперь, когда они догадались об их с Фэшем… п-поцелуе, и это перестаёт быть секретом на двоих, её грызёт беспокойное чувство. Она, конечно, доверяет друзьям, но чтобы рассказать об этом…       Василиса прикасается к губам кончиками пальцев, и ей кажется, что они всё ещё горят от чужих прикосновений.       Девочка оборачивается на громкое непонятное шебуршание Даши и Маши.        — Василис, — непонятным тоном начинает Даша. — У тебя там нитка на плече… — Огнева недоумённо щурится.        — Это к жениху, — авторитетно добавляет Маша и снова раскрывает цветастый журнал, на котором крупно написано «гадания и приметы».       Инга в другом углу насмешливо фыркает, продолжая смотреть в книгу: мол, у Огневой, да женихи? Не смешите меня!       Василиса, вспыхивая, по привычке поворачивается и отвечает дылде прожигающим взглядом.       Щёки становятся похожи на тлеющие угольки. Внутри что-то приятно опускается и поднимается, но она упорно не обращает внимание на эти ощущения.       Зачем ей какие-то женихи, которые ещё и без предупреждения целу… то есть, никакие ей женихи не нужны.

…

       — Таким образом, координация временных параллелей зависит… — вещал Родион Хардиус, вышагивая туда-сюда по кабинету. И не замечал (или делал вид, что не замечал), как Василиса вертится на стуле, встряхивая руками и что-то упорно смахивая.       Она наконец устало откинулась на спинку стула и сняла с чёлки чёрную нитку.        — Что-то случилось, Василиса? — повернулся дедушка, уставший от манипуляций правнучки.        — Да я вся в нитках! Откуда они взялись, понять не могу, — пропыхтела она, сбрасывая с носа очередной источник раздражения.        — Хм, это ведь…        — К жениху, — вырвалось у Василисы прежде, чем она захотела это сказать.        — Да, именно, — просиял Хардиус, будто это ему жениха пообещали. — Эй, Фэшиар, — позвал он мирно дремавшего рядом с девушкой короля. — К жениху, слышишь? — окончательно развеселился дед.       Фэш немного приоткрыл глаза и зевнул, заставляя Василису зазеваться вслед.        — Какой жених? — сонно переспросил он. Постепенно в его взгляд приходила ясность. — Какой ещё жених? — уже совершенно другим тоном повторил Фэш — до ужаса подозрительным.        — Да такой вот, — не унимался мужчина. — Нитка прицепилась и…        — Я в приметы не верю, — прервала Родиона Хардиуса Василиса. Наслушалась она уже этой ерунды, спасибо, не надо.       Дед пожал плечами, пряча блеск веселья, и снова принялся за рассказывание материала. И Василиса уткнулась в конспект, расслабленно выводя какие-то каракули. И щеками чувствовала, как Фэш не сводил с неё пристального взгляда.

...

      Нитки теперь были абсолютно везде и повсюду. Будто все катушки мира размотали в комнате Василисы и потом вывалили на одежду. Счищать их что вручную, что эферами было той ещё морокой, поэтому она быстро махнула на это рукой. Но, конечно, вселенское раздражение от этого никуда не делось.        — Дорогая, сиди спокойнее, — одёрнула Чёрная Королева Василису за обедом в Янтарной Зале, когда та не оставляла попыток убрать неприятно щекочущую ключицы нитку.       Девушка со вздохом оставила свои попытки и, подперев рукой щёку, начала апатично ковырять вилкой еду.        — Всё хорошо? — с прищуром переспросила бабушка, заметив её непривычное поведение. — И почему одежда такая неопрятная, скаж…        — Да откуда я знаю, кто мне этих ниток налепил? — мигом вспылила Василиса. — Святые Часы, уже покоя от них нет!        — А нитка на одежде незамужней девушки — к жениху, Нерейва, — встрял Родион Хардиус, сверкая хитрой улыбочкой.        — Что, простите? — подавился чаем Нортон-старший и отставил кружку. И попытался сохранить невозмутимое лицо.       Все за столом приглушённо хихикнули, изо всех сил пряча широкие улыбки.        — То есть, с чего это? Какие ещё женихи? — в заблуждении заморгал отец.        — А ты видишь здесь много кандидатов? — спокойно поднял бровь Родион Хардиус и недвумысленно посмотрел на Фэша. В глазах деда скакали смешинки.       Сам Фэш достойно выдержал взгляд отца девушки, и было видно, что он едва сдержался, чтобы не отпустить какую-нибудь колкость.       Лицо Нортона-старшего потемнело, и он хладнокровно произнёс:        — Это всего лишь примета.        — А не ты ли все приметы в детстве наизусть знал? И прибегал ещё, говорил, мол, де-едушка, я сахар просыпал, что-то хорошее случится, — пародировал детский голосок разошедшийся Огнев-старший. — Или — де-едушка, я локоть ударил, это плохая примета!       Новое Время громко похрюкивало от смеха. У Василисы даже живот заболел.        — Это было в далёком детстве, — беспристрастно заявил Нортон, пряча полуухмылку в кружке чая.        — Не волнуйтесь, — отсмеявшись, проговорила Василиса. — Я всё равно в приметы не верю.        — Не веришь, значит? — повернулся к ней Фэш и недобро прищурился.        — Не верю, — подтвердила девушка елейным голоском. — Ни капельки.

...

      Кажется, ниточный Армагеддон наступил, а Василису забыли предупредить.       Они были просто везде. Для девушки они уже стали настолько привычным явлением, что ей казалось, что она сама из них состоит.       И причину этого сумасшествия Василиса понять не могла.       Она упорно и каждодневно отрицала всякие суеверия, а шуточки Зодчего Круга и Ордена Дружбы уже мерещились и во сне. Но в приметы Огнева не верит. Совсем.        — Василис, я бы на твоём месте уже задумалась, — пропела Захарра в один из тяжких дней восстания ниток. — По-моему, это всё неспроста.        — Неспроста? — эхом повторила Огнева и нахмурилась.        — Ну да. Может, стоит уже поверить в эти «дурацкие суеверия»? — процитировала Драгоций подругу.        — А эта примета что, как-то подтверждается? Я не замечала, — буркнула Василиса и отвернулась. Глупости же какие!        — Что значит «не замечала»? — Захарра посмотрела на неё как на душевнобольную. — Ты хорошо себя чувствуешь? Может, ты…        — Эй! Со мной всё нормально, хватит уже, — мгновенно разозлилась королева Времени. Но, впрочем, сразу же улыбнулась, начиная хихикать вместе подругой.        — И всё же. Задумайся над этим, — полушутливо сказала та.       Василиса снова непонимающе обвела её взором, но Захарра лишь таинственно улыбнулась; будто ей было известно что-то такое, что неизвестно простым смертным.        — Не верю, не верю, не верю, — твердила королева Времени как заведённая.       Фэш скептично хмыкнул:        — А пора бы уже, — и загадочно взглянул на девушку — в который раз за последние дни. И тогда Василисе стало совершенно (снова) чётко не по себе.       Зачем ей женихи, если…       Эта мысль не была додумана.       Потому что тем же вечером Василиса застала в своей комнате Фэша за интересным занятием — он сосредоточенно цеплял нитки на всю её одежду.        — А теперь ты веришь в приметы?