Маленькие противоположности

      Гарри никогда не нравилась надпись на его руке. Конечно, кому понравится идея того, что его бесит собственный соулмейт? Именно это чувство должен был почувствовать парень. Но ещё более странно было то, что вперемешку с этим Гарри восхищался им. Именно эти два слова, раздражение и восхищение, плотно обвивали правую руку героя чуть выше локтя.       В их мире слова проявлялись не сразу. Первое слово всегда показывалось, как только ребенку исполнялось пять. Это было важное и интересное событие почти для всех. Для всех, кроме Гарри. В тот день он, почувствовав нестерпимую боль, побежал просить помощи у тёти Петуньи, чего уже тогда практически никогда не делал. Но женщина не захотела ему помогать. Он до сих пор помнил эти расширившиеся от шока и ужаса глаза, цепкую руку тётки, которая сжимала его собственную, её неверие и отвращение. Она тогда сказала, что он ненормальный, и чтобы никогда больше такое ей не показывал. Гарри весь день проплакал у себя в чулане. Он понимал, что надо остановиться, но слезы всё текли и текли. Когда мальчик всё же взглянул на надпись распухшими и красными глазами, он еле сдержался, чтобы снова не разреветься. Раздражение. Вот, что было выжжено на его руке черными буквами. Гарри не знал, что это и почему оно появилось. Ему было страшно. Он боялся. Боялся неизвестности, отвращения людей вокруг, боялся за себя и за остальных.       Шли годы. Он по-прежнему ходил с жуткой надписью, стараясь спрятать её от глаз окружающих. Он никогда не рассматривал её и вообще старался избегать даже мимолетного взгляда на переплетения чёрных букв. Но в десятый день рождения ему пришлось заново пережить худший день его жизни. Он снова почувствовал неимоверную боль и жестокое отчаяние. Нет, только не снова, только не с ним! Почему?! Зачем?! В этот раз Гарри ничего никому не показал. Он просто лежал в кровати, корчась от боли и беззвучно плача. Вечером, когда его немного отпустило, он осмелился опустить взгляд на красную руку и увидел новую надпись. В этот раз появилось слово «восхищение». Гарри позволил себе провести пальцем по буквам и рассмотреть их. Ровные надписи, написанные изящным почерком, въелись в кожу. Мальчик быстро отвел взгляд. С тех пор он стал чуть меньше ненавидеть их, но всё ещё боялся. Боялся, что кто-то узнает, что-то скажет или сделает. Боялся, что он навредит кому-то. Гарри старался как можно меньше контактировать с остальными, лишь бы они его не трогали. Некоторые так и делали, некоторые наоборот - старались задеть необычного паренька. Из-за этого щуплый Гарри часто приходил домой с синяками, ссадинами, растяжениями и прочими отметинами. Мальчик никогда не сопротивлялся, когда его били. Он считал это наказанием за то, что вообще родился таким, что не такой, как все.       Но всё изменилось, когда пришёл Хагрид. И нет, это не про новую школу, друзей и вообще мир. Хагрид рассказал Гарри, что обозначают эти слова. Он сказал тогда, что чем дольше ты тянешь, тем больше слов. И Гарри перестал бояться. Ему по-прежнему не нравился тот факт, что его будет раздражать собственная родственная душа, но он хотя бы был уверен в том, что другие в безопасности. Он спросил у Хагрида, одинаковые ли слова у пар, на что тот ответил, что слова совпадают достаточно часто, ведь вы как никак родственные души, но это вовсе не обязательно. Тогда Гарри впервые почувствовал, что такое надежда. Надежда на то, что всё будет хорошо.       Гарри прекрасно помнил свой первый день в Хогвартсе. Конечно, такой восторг! Огромный замок, прекрасные комнаты, шляпа, факультеты и толпа ребят. Но Гарри не мог не запомнить одного мальчика, который так ярко выделялся из этой толпы. Он обратил на него внимание ещё когда ходил с Хагридом за покупками. Блондинистые волосы, стальные глаза и невиданная утонченность. Тогда Гарри впервые испытал, казалось бы, несовместимые друг с другом чувства. Блондин очень его раздражал — эта его напускная манерность, пренебрежение и прочие неприятные вещи. Но Гарри не мог перестать восхищаться элегантностью движений, харизмой и той силой, которая исходила от такого маленького на первый взгляд мальчишки. Но он также не мог стерпеть такого издевательского отношения блондинчика к своему новому другу. Поэтому, когда Драко Малфой протянул ему руку, он не пожал её.       Шло время и Гарри всё чаще замечал нового знакомого. Они пересекались на многих предметах, а в столовой для мальчика открывался прекрасный обзор на Драко. Они часто конфликтовали, будто бы старались найти повод встречаться ещё чаще. Из-за этого у обоих парней возникали проблемы. Они теряли баллы факультета, а затем снова набирали. Один восполнял их за счет великолепных знаний, а второй — за счет очередной геройской выходки.       Мальчики росли, а стычки становились всё ожесточеннее. Драки были чуть ли не обычной частью дня, так же, как и походы к директору. В один из таких дней Гарри поймал себя на том, что от возни с Малфоем он получает какое-то извращенное удовольствие. Он с жадностью рассматривал серые глаза и неожиданно заметил в них ответные чувства. Парни замерли в какой-то странной позе — Драко держал Поттера за ворот мантии где-то в 20 сантиметрах над полом, а сам Гарри держался за руки обидчика. Гарри не мог уже вспомнить, с чего вдруг началась ссора, но это было и не важно. В действительности его интересовало только то, как бы поцеловать парня, не привлекая кучи внимания. Как будто прочитав его мысли, Драко внезапно покраснел и оттолкнул Поттера, а затем и вовсе убежал, и старался с тех пор пересекаться с героем по минимуму. С того дня Гарри и сам не искал встреч с бывшим врагом. Как будто что-то щелкнуло. Тогда он впервые задумался над тем, к кому испытывает ту смесь чувств, что были высечены у него над локтем. Раздражение и восхищение. Внезапно к нему пришло осознание того, что так он подумал о Драко несколько лет назад, когда только приехал в Волшебный Лондон. Страх, неверие и неуверенная надежда зародились в парне. Неужели Драко действительно его родственная душа? Гарри вспомнил все их стычки, разногласия и драки. Все походы к директору и уроки. Все те моменты, когда они были вместе. Осознание того, что он влюблен во врага заставило Гарри застонать. «Бывшего врага», — услужливо напомнил внутренний голос. Действительно бывшего. Уже больше недели ребята не конфликтовали, чем определенно радовали всех учителей. Они, по правде говоря, вообще не общались, но это видимо никого не волновало. Только профессор Снейп бросал недовольные и задумчивые взгляды то на одного, то на другого.       Гарри стал наблюдать за Драко. Рассматривать его, узнавать что-то, чего раньше не знал. Через несколько дней такого наблюдения к нему подошла Гермиона. — Гарри, я конечно рада, что ты больше не дерешься с Малфоем, но честно сказать меня это немного пугает,— девушка недовольно нахмурилась. — Герми, ты не знаешь, у него есть девушка? – не обращая на вопрос подруги никакого внимания, поинтересовался парень. — Что? – глаза Гермионы расширились от ужаса и недоверия. Гарри выполз из грёз и кинул взгляд на ошарашенную подругу. Поняв, что явно сболтнул лишнего парень поспешно продолжил: — Эм, я имею ввиду, что мне надоело драться с Малфоем, но нельзя же просто оставить его в покое, — пробормотал он. — Гарри, что ты такое говоришь? Ты здоров? Откуда в тебе эти слизеринские замашки? – глядя на виновато опустившего голову в пол Гарри, Гермиона решила поменять тактику,— Гарри, пожалей его немного, у него же завтра день рождения! — Завтра? – парень заинтересовано поднял взгляд,— И сколько ему? — Будет 15. И девушки у него сейчас нет. – Гермиона многозначительно закатила глаза и отошла к своей парте.       Гарри задумался. А что если он прав и Драко — его соулмейт? Тогда сегодня же ночью у него появится новое слово, и он будет испытывать жуткую боль! Нет, нет, нет. Такого никак нельзя допускать. В голове парня проскользнула идея сказать о своих подозрениях любимому прямо сейчас, но он сразу же оттолкнул эту мысль. Лучшее, до чего он смог додуматься, это подойти к парте Драко и выдать ему одним самоуверенным предложением: — Малфой, я жду тебя сегодня в Выручай-комнате сразу после отбоя. Оставалось только надеяться, что он послушается.       Весь оставшийся школьный день Гарри был как на иголках. Он не слушал учителей, так же, как и друзей. Глубоко в своих мыслях Гарри думал, что бы сказать Драко, чтобы тот его правильно понял. Всё это привело к тому, что он чуть не забыл о том, что ему пора на встречу, поэтому и опоздал. Когда он вбежал в комнату, Драко уже бродил из стороны в сторону. Факелы отбрасывали причудливые тени на фарфоровую кожу, а тонкие пальцы плотно обхватывали друг друга. Драко бросил быстрый взгляд на взъерошенного Поттера и привычно усмехнулся. У Гарри сердце ушло в пятки. — Опаздываешь, Поттер? Как так можно, сам позвал, а теперь вот,— блондин презрительно обвел рукой парня. — Прости, — всё, что смог выговорить он. — Плевать, зачем звал? – Драко оскалился. — Мне надо сказать тебе одну важную вещь. Но сначала покажи руки. — Поттер, ты сдурел? Не буду я тебе ничего показывать! – Драко натянул рукава кардигана. — Покажи, — настойчивее повторил Гарри.       Малфой нехотя закатал рукава до локтя. Гарри жадно вцепился в предложенное и принялся пристально изучать бледную кожу, но она была идеально чистой. Парень начал было закатывать дальше, но поймал испуганный взгляд Драко. Уверенно посмотрев на него в ответ, Гарри всё же открыл себе доступ к новому участку. И он нашёл то, что искал. Чёрные буквы обвивали нежную кожу чуть выше локтя. Всего два слова – очарование и раздражение. Вот как. — Поттер, придурок, а ну-ка отпусти меня! – Драко наконец очнулся и теперь усиленно вырывал руку из крепкого захвата. — Кто твой соулмейт? – тихо спросил Гарри. — Ты идиот? Ты серьезно думаешь, что я тебе это скажу? Тебе, который постоянно устраивает всякие выходки и вообще не умеет вести себя нормально? – Драко же перешёл на крик. — Кто. Твой. Соулмейт? – повторил брюнет уже четче. — Поттер, если у тебя плохо со слухом, я повторяю… - начал возражать Малфой, но Гарри прервал его, грубо схватив за ворот мантии, как сам Драко несколько дней назад. — Кто она? – теперь уже Гарри кричал. — Я не знаю, понятно тебе? Не знаю! – взгляд Малфоя стал каким-то не то потерянным, не то грустным. Гарри растерялся. Он не знал, что делать дальше. Герой медленно разжал пальцы и выпустил мантию. Драко встал, отряхиваясь. — Поттер, зачем это всё тебе? Очередное издевательство? — Нет, - тихо ответил Гарри, опустив взгляд в пол. — А что тогда? Поттер, если ты меня притащил посреди ночи просто так, я тебе клянусь, - начал кричать Малфой. — Не просто так! — А зачем тогда?! — Я думаю, что это я! – зелёные глаза яростно заблестели. Малфой же наоборот, как будто испугался чего-то. — П-почему? – заикаясь осмелился спросить он. — Потому что я думаю, что ты — моя родственная душа, - начал Гарри, закатывая рукав кофты так, чтобы были видны надписи,— Только ты можешь меня одновременно раздражать и заставлять восхищаться. — Но что, если я скажу, что я так не думаю, - упрямо возразил Драко. — Я тебе не поверю, - заявил вдруг Гарри и сам понял, что это правда, - Не надо ничего говорить.       Прежде, чем Малфой успел открыть рот, Гарри притянул его к себе и прижался губами к его губам. Поцелуй получился одновременно нежным и настойчивым, робким и страстным, глубоким и таким невинным. Абсолютно противоположным, как и все их чувства. Они всегда отталкивали друг друга, только чтобы стать ещё ближе. Вот и сейчас Драко отцепился от парня, но мгновенно утянул обратно. В их отношениях всегда была борьба, но это был тот единственный правильный способ, как преобразовать её во что-то мирное.       Парни так самозабвенно целовались, что не заметили, как часы пробили двенадцать, а значит наступил день рождения Драко. Его руку по-прежнему обвивали только два слова. Они не заметили этого и на утро, когда целовались за какой-то ширмой, и в обед, на общем уроке, когда бросали друг на друга счастливые взгляды, и вечером, когда целовались в Выручай-комнате. Но это и не важно. Важно только то, что они были вместе, эти маленькие противоположности.