Умирая за чужую любовь

Львятник был именно таким, как себе и представлял Драко. Куча народу, все кричат, играют или просто общаются в кругу своих друзей. Гриффы были полной противоположностью тихому и холодному Слизерину. Каждый из сокурсников Драко жил в своей скорлупе и показывал окружающим лишь то, что считал нужным. Львы абсолютно другие: горячие и открытые для всех, кто их окружает. Временами Малфой скучал по живому общению и о детском веселье — его друзья были словно ледяные статуи и только изредка позволяли себе яркие проявления чувств. Войдя в общую гостиную, «Гарри» в мгновение ока был окружен друзьями и товарищами. Даже младшекурсники, стоящие в стороне не приближаясь к старшим, смотрели на своего героя, не скрывая восхищения. Драко еще даже не успел отойти от шока от окружившей его толпы, а вопросы полились из гриффов как из рога изобилия, так что Драко не успевал отвечать на них. В начале общения слизеринец решил не рисковать и отвечал однотипными фразами. Да. Нет. Не знаю. Может быть. Но быстро понял, что такая тактика с напористыми львами не прокатит. Только Драко не был готов к душевным разговорам с чужими друзьями. Он почти сбежал из гостиной, сославшись на усталость, и ушел в свою новую спальню. На удивление Малфоя, львы не стали давить на своего героя, добиваясь от него правды ради утоления своего любопытства. Все с понимающими лицами закивали головами и быстро вернулись к своим делам. Уставший, чувствовавший себя не в своей тарелке Драко даже не стал заморачиваться на анализ их поведения, а решил просто насладиться тишиной и подумать о чем-то более серьезном, чем поведение гриффиндорцев. В спальне было тихо, друзья не последовали за ним, давая возможность герою отдохнуть и побыть одному. Драко завалился на кровать и задумался. А правильно ли он поступил? Хотел ли он служить Темному Лорду? Нет. Хотел бы он победить в этой войне? Нет, это не правильный вопрос. Хотел ли он выжить и остаться на свободе после этой войны? Так правильно. Да, хотел. Хотел ли он того же для отца и матери? Разумеется. Готов ли он притворяться всеобщим любимчиком во имя всеобщего блага? Возможно, он никогда не задумывался об этом. Но в любом случае, даже сейчас, все взвесив и обдумав, он понял что да, он принял правильное решение. Чтобы сбежать от Лорда, но при этом не подставить семью, Драко Малфой должен был умереть, а родиться кто-нибудь другой. Если с инсценировкой собственной преждевременной кончины хоть и были трудности, но дело это вполне осуществимо, то со второй частью условия возникают большие сложности. Единственный вариант — оборотное зелье. И тут же первая сложность — время приготовления. Но это мелочь по сравнению со второй проблемой: в кого превращаться. В мертвого не получится, а в живого… как бы потом не столкнуться с ним или его знакомыми на улице — тогда его план полетит к Мордрету. Даже если он каким-то чудом исхитрится и сможет достать подходящую личину, кто даст гарантию, что он сможет покинуть страну? А покидать Англию придется. Под обороткой пройти магической сетью не удастся, а с маглами контактировать он не умеет. Тем не менее он решился на этот шаг. Он шел к Снейпу как раз попросить помощи в своем деле, ведь больше ее просить было не у кого, а тут так удачно подвернулось. Ему не только помогут «умереть», но и заново «родиться», к тому же будут прикрывать по ходу. Как ни посмотри — одни плюсы. А то что риск… Он был готов к нему уже когда шел к крестному в этот вечер. Так что если и есть кому о чем жалеть, то только не Драко. Полежав так минут двадцать, юноша понял, что уснуть не сможет. Малфой поднялся с кровати и начал обследовать свое новое жилище. Четыре кровати накрытые красными балдахинами, четыре бельевых шкафа и столько же прикроватных тумб. Все как обычно, только вот огромное окно с прекрасным видом на квиддичное поле поразило Драко. Наверное, отсюда можно наблюдать за матчами, не выходя из комнаты. Драко задумался: а не наблюдал ли за ним Поттер во время игр команды Слизерина или их тренировками? Может именно это помогало ему на поле? Что он изучал стратегию противника? Ведь для них обоих квиддич был чем-то большим, чем для других. В игре они могли быть собой и дышать полной грудью. В воздухе они не были наследниками древних родов с возложенными на них надеждами или национальными героями — символами добра и света. Они были просто ловцами и имели равные шансы на победу. Взгляд сам по себе упал на тумбочку, стоящую рядом с кроватью Поттера. Драко стало безумно интересно, что герой в ней хранит. Малфой осторожно открыл верхний ящик и начал доставить из него аккуратно сложенные вещи. Первыми лежали колдографии родителей — на них они были живыми и счастливыми. О Гарри говорили, что глазами он пошел в мать, и сейчас, глядя на Лили Поттер, Драко отчетливо видел их сходство. Дальше шли записки от Грейнджер и Уизли разных годов. Различные бумажки и обрывки тетрадных листов, которые выглядели так, словно Поттер хотел что-то записать, потом передумал, вырвал лист, чтобы выбросить, но в последний момент останавливал себя и сохранял свою запись. Сейчас чернила уже высохли и разобрать то, что написано, было невозможно. Так зачем их хранить? Перебрав все записи под ними, Драко наткнулся на толстую тетрадь в крепком кожаном переплете. «Неужели Гарри Поттер пошел по стопам своего врага и завел личный дневник?» — подумал Драко и, взяв в руки увесистую тетрадь, вернулся на кровать. Только он хотел раскрыть для себя очередной секрет своего врага, как в комнату вошли Уизли и Пупс. — О, Гарри, — рыжий смотрел на друга. — Давно ты не брал дневник в руки; что, появились новые мысли, которыми ты ни с кем не можешь поделиться? Первым желанием Драко было откинуть дневник от себя: ему было не по себе от того, что его застали с чужим дневником в руках. Но он понял, что Поттер не скрывает от своих друзей то, что в этой тетради записаны его мысли. Это значило, что тетрадка может быть интереснее, чем он подумал сначала. — Гарри, давай ложиться спать, — Уизли повалился на кровать. — Сегодня у всех был тяжелый день. Снейп опять зверствовал. Хорошо, что тебя там не было. Он просто с ума сошел. — Рон, это же Снейп. Ты еще чему-то удивляешься! — это было первым, что пришло на ум Драко. Он должен играть свою роль, значит, должен поддержать разговор с другом, даже если он заключается в обсуждении крестного. Иначе все пойдет насмарку. — Ты прав. Снейп — это Снейп, со всеми своими тараканами. Ладно, давай спать. Но, Гарри, прошу тебя, не вешай заглушки на свою кровать, — от такого заявления у Драко глаза на лоб полезли. — Я знаю, что ты был на задании Ордена феникса и после этого тебе всегда снятся кошмары. Не закрывайся от нас, позволь нам быть рядом и помочь тебе. Мы можем справиться с этим вместе, ты не обязан проходить через все это в одиночку. У тебя есть мы. Драко забыл, как дышать. Видно, у героя была не такая уж и сладкая жизнь, как он себе представлял. * * * Раз Гарри никто не видит, то ему никто не помешает следовать за Малфоем (куда бы он не пошел) и парень не отставал от своей копии ни на шаг. Он даже не представлял, как же ему будет не хватать друзей, пока Драко не оказался в общей гостиной и его не окружили радостные улыбки и дружеские объятия гриффиндорцев. Он всегда мог положиться на них, получить совет или любую другую помощь. Львы начали засыпать Малфоя вопросами. Сперва Драко растерялся, но быстро взял в себя в руки и начал играть свою роль, и играл он ее точно, хотя и сам об этом даже не догадывался. После ночных вылазок или очередного задания Ордена феникса Гарри не любил находиться в людных местах и хотел побыть в одиночестве, так что на бегство Малфоя из гостиной никто не обратил внимания. Но Драко мог сбегать и по другому поводу: он не привык находиться в толпе людей, обращающей на него столько внимания. Зато в спальне он безошибочно выбрал нужную кровать. Малфой лежал молча, но сильно хмурил брови, видно о чем-то думал и был далеко в своих мыслях. Когда спор между самим собой был решен, Драко поднялся с кровати и начал осматривать комнату. Но что там смотреть: комната как комната — в Хогвартсе они все примерно одинаковые. Четыре кровати. Четыре шкафа. Четыре тумбы. И окно, на котором он и остановил свой взгляд. Вид и вправду был прекрасным. Постояв пару минут, Малфой вернулся к кровати и открыл тумбочку Поттера. Гарри следил за тем, как Драко осторожно перебирает его вещи. Это особо не волновало героя ровно до того момента, пока в руках слизеринца не появился его дневник. А вот это было уже лишнее: в этой тетради Гарри записывал все свои мысли, проблемы и сокровенные тайны. «Каждый человек должен иметь возможность выговориться, но не каждый может доверить чужому человеку свои тайны, — говорила Гермиона протягивая Гарри тетрадь в твердом переплете. — Ты должен понять, что не нужно все держать внутри себя. Так можно и с ума сойти». Поттер помнил тот день, как будто это было вчера. Этот дневник стал первым в его жизни рождественским подарком и показал, что Гарри больше не один, у него есть друзья. Он больше не один. Потом в комнату вернулись ребята и втянули Драко в обсуждение Снейпа. Смешно было наблюдать за ними со стороны, но стало не до смеха, когда Рон заговорил о его ночных кошмарах. Соседи Гарри давно уже привыкли к его странностям и кошмарам, в том числе — Рон очень серьезно относился к ночным видениям друга, ведь одно из них спасло жизнь его отца. Уизли хотел быть ближе к другу и иметь возможность помочь, если это потребуется. Малфой же после этих слов еще крепче вцепился в дневник. Закрыв полог кровати, он тихо прошептал Люмос, открывая первую страницу тайной стороны Гарри Поттера.