Когда-то я говорил, что хочу умереть молодым...

Больше всего на свете Тайлер любит жевать печенье с соленой карамелью. Вот так, по-особенному, причмокивая, попросту говоря — чавкая. И, конечно, бесить этим Джоша. Все просто. Тайлеру кажется особенным, когда он может распробовать вкус полностью. Хотя, в общем-то, немалую долю в его любви к чавканью играет реакция на это Джоша. Порой Тайлер находит забавным то, как смотрят глаза Джоша на него в этот момент. И его кулак, устремляющийся к плечу Тая. Определенно, добиваться внимания таким странным бесящим способом — это очень занимательно, но речь не о том. Да, Тай любит полностью погрузиться во вкус еды, будто нарочно желая объесться так, чтобы потом месяцами не вспоминать этот соленый привкус карамели на языке. Забить свои вкусовые рецепторы, чтобы больше не испытывать нужды открывать пачку за пачкой каждый вечер в кровати. Вот так ему хочется сейчас объесться Джошем. Почувствовать переполненность от его близости, почувствовать, что все это навязчивое желание пропадет, и на его место придет спокойное. То, что это желание никуда не испариться — однозначно. Бывают же на свете сладкоежки? Вот Тайлер один из них. Кажется, теперь он готов вкушать не только сладости каждый божий день. Он готов чувствовать близость Джоша каждую минуту своей жизни. Он хочет этого. Здесь, сейчас, завтра… Всегда. Насытиться Джошем так, как он насыщается едой. Но что-то в глубине сознания подсказывает ему, что это не принесет должных результатов. Скорее, наоборот. Скорее, он окажется полностью зависимым от этих отношений. Вы когда-нибудь встречали людей, которые сами стремятся обрести зависимость от наркотиков? Приятно познакомиться, господа. Он — Тайлер Джозеф. Он получает удовольствие от своей зависимости. Он смотрит в глаза Джошу, он чувствует его пальцы на себе. Он ощущает, как… О боже… Кажется, из его глаз могли бы посыпаться искры, будь он каким-нибудь роботом. Но нет. Здесь и сейчас Тайлер вовсе не робот. Он живой. Он чувствует, вкушает, испытывает. Он… наслаждается. Упрямо закушенная нижняя губа, закрывающиеся в изнеможении глаза и стон, проскальзывающий через плотно сжатые зубы - все говорит об этом достаточно ясно. Пальцы, с силой вдавливающиеся в идеальную грудь Джоша, сдают его с потрохами. Черт, это больно. Правда, больно. Иногда, чтобы печенье с соленой карамелью не застряло в горле, требуется пить чай. Смазки у них не было, но слюны было достаточно. И Тайлер понимает, что боль несет лишь временный характер, потому что при всей своей насыщенности, эта боль была терпимой. Как не терпеть, когда происходит нечто? Как можно прятаться от этой боли, когда тобой овладевает человек, ради которого ты всегда будешь готов пройти все по-новой? Тайлер закрывает глаза, чувствуя, как складка появляется на лбу, потому что он терпит. Молчит, ничего не говорит. Лишь ноздри широко раздуваются, когда он вымученно хватает новые порции воздуха. А потом… Колени непроивзольно сжимаются вокруг торса Джоша, когда тот оказывается в нем полностью. Да блин… Понимаете?! Полностью! Преграды стираются, рушаться. Неопределенность теряется. Они рядом друг с другом на все сто процентов. Это происходит между ними сейчас, и Тайлеру кажется, что, черт подери, планеты сходят со своих орбит в его космосе. В том космосе, который наполняет его голову, душу, сердце. Его всего. Его космосом по праву можно назвать не музыку, не мысли. Его билетом в космос отныне и навсегда можно будет называть только Джоша. Даже самые горячие слова любви невозможно прочувствовать вот так, если произносят их, не проникая в любимого человека. И сейчас Тайлер слышит слова о любви именно в этот момент. И все становится на свои места. Планеты вновь находят свои орбиты, кометы подбирают свои хвосты, а черные дыры неизвестности схлопываются и исчезают. Все правильно. Все так, как должно быть, и Тайлер это знает. Он чувствует. Он внимает… Он… стонет, не в силах сдержать то наслаждение, еще не физическое, но уже точно духовное. - Я люблю тебя… - шепчет он, вторя словам Джоша, и, наконец, открывает глаза, вновь вглядываясь в его лицо. - Люблю. В следующий раз, когда Джош приподнимает его и снова опускает, он уже не закрывает глаза и не морщится. Боль еще не проходит, но точно заглушается другими ощущениями. Рука Джоша, сильная, крепкая, натренированная игрой на барабане, сжимает член Тайлера, вызывая откровенное желание, смешанное с пошлостью, наверно. Оно заставляет выгибать шею, протяжно выдыхая воздух. Оно заставляет опускать взгляд, смотря на то, как тонкие пальца Джоша размазывают смазку по длине, как… В голове отчаянно путаются все мысли. И он хватается за плечи Джоша, выгибаясь в спине, когда чувствует, как член друга (?) снова оказывается в плену тела Тая. Над чертовыми определительными существительными он уже пообещал себе подумать позже. Да и не смог бы он при всем желании думать об этом в тот момент, когда рамки реальности расплываются и больше не давят на его сущность. Они всегда давили. Но почему-то именно в этот момент все расплывается. И кажется, что Тайлер проникает в другую вселенную. В другую реальность, другое время. Другой мир. Качественно новый… Где любовь к другу естественна и не вызывает никаких негативных эмоций изначально. Любовь не может быть плохой. Она всегда идеальна. Потому что любовь — есть бог. И все остальное теряет свое значение. Тайлер любит Джоша. Со всей силой, что есть в его душе. Порой неправильной, гадкой, злобной, недостойной… Это все не имеет никакого значения. Потому что эта его душа… Она, оказывается, умеет любить. Нервно проведя щекой по собственному плечу и дернув шеей, как Тайлер обычно делает на концертах, Тайлер широко улыбается и сжимает ногами торс Джоша, не позволяя ему больше задавать ритм. Вместо этого он переводит глаза на любимого человека, лежащего под ним, и проказливо щурится. Нет, здесь не нужны слова. И так все предельно ясно — Тайлер хочет забрать инициативу себе хотя бы на короткое мгновение. Закусив губу, он приподнимается на ногах и довольно быстро возвращается на место, сдавленно выстанывая звук, который напоминал нечто среднее между «м», «о» и «а». Он фиксирует выражение лица Джоша, он получает удовольствие от того, как его глаза закатываются от удовольствия. Он теряет нить просиходящего, чувствуя, как член Джоша затрагивает в нем что-то неимоверно чувствительное. В следующее мгновение Тайлер падает на грудь Джоша, потому что больше не может держать инициативу. Он превращается в желе. Он разом теряет весь запал двигаться, потому что в данный конкретный момент он может лишь внимать этому чувству наполненности, давления, наслаждения, смешанного с легкими отголосками боли. - Пожалуйста, - беспомощно шепчут его губы, потому что он даже не знает, чего просит. Он просто… Господи… - Джош, - шепчут его губы, словно молитву. Не сотвори себе кумира, правильно говорят? Нет, он не лепит из Джоша идола. Джош для него есть бог. Потому что он и только он является олицетворением той любви, которая умеет рушить любые преграды. Тайлера сложно назвать олицетворением нежности. И да, сейчас нежности определенно слишком много на один квадратный миллиметр кожи… И он опускается с торса Джоша, привлекая его к себе руками, давая понять, что ему нужно быстрее… Ему нужно сильнее. Так сильно, как только Джош сможет это сделать… - Пожалуйста...