Лихт давно начал замечать, что где бы они с Хайдом не были, — дома, на улице или же в каком-нибудь супермаркете, — тот постоянно рвётся налить или купить себе горячего кофейку. В принципе, ангел мог бы мысленно свалить эту странную озабоченность на холодное время года — зиму, но это, в действительности, больше походило на болезнь. Есть ли какое-нибудь психическое расстройство связанное с лишним обожанием кофе?
Каждый раз, заглядывая в гостиную и видя Хайда, сидящего на диване и учащего сценарий для какого-либо выступления на публике, у него на столе обязательно стояла кружка с кофе. Так же, когда Лихт заглядывал на кухню, у Сервампа была при себе кружка, да ещё и целая пачка с кофеином. И всё бы ничего, но после того, как Хайд заказал по интернету целую коробку с пачками кофе, сказав при этому в своё оправдание лишь: «Почему бы не запастись на будущее?», пианист понял — дело пахнет керосином (а может даже и чем-то похуже).
В один из своих свободных дней, когда никаких концертов у Лихта запланировано не было, а вот у Хайда как раз было какое-то представление в близлежащем театре, пианист решил решить эту кофейную проблему. Он долго думал над тем, куда ему деть все те пачки кофе, что его «дорогой» сервамп на покупал, якобы «на будущее». А проблему эту надо было решать, так как у Тодороки не только голова болела уже от этого запаха, но и здоровью вампира вредило.
— Что за уродская привычка?! — раздражённо бормотал себе под нос ангел-чан, пока собирал в коробку все пачки кофе, что Хайд уже успел расставить по всем ящикам на кухне. — Как же он достал…
Не то, чтобы Лихт волновался, просто если уж этот Сервамп собирается находиться рядом с ним, да ещё и кантоваться в его, прошу заметить, доме, то пусть он хотя бы не будет больным. Ангел знал (и уже давно примерился с этим), что Хайд не человек, и отравление кофеином может ему и не грозить особо, но ведь у него человеческое тело, а так же и мозг, на который эта привычка пагубно влияет.Да, возможно, что его физическое состояние подкрепляется магической энергией и связей с Ивом, но, чёрт возьми, Лихт же не такой, а запах кофеина ему в доме уже надоел.
Он недовольно нахмурился, вновь ощущая покалывание в районе висков. Почему-то, сейчас так не хватало Хайда, ведь так хотелось прописать кому-нибудь, да посильнее. А вот она и раздражительность (какой-то по счёту библейский грех), к которому приводит, тоже, кофе. Да и вообще, за последние несколько месяцев, Тодороки настолько сильно возненавидел эту коричневую дрянь, что сейчас, уже относя коробку со всеми имеющимися в доме пачками кофе на свалку, он не просто положил её, а кинул со всех сил, что та несколько раз ещё перекувырнулась, в итоге выпуская из себя несколько закрытых пачек.
— Наконец-то, — устало выдохнул пианист, усаживаясь на диван и расслабляясь. Осталось только устранить этот запах с помощью какого-нибудь освежителя воздуха и с этими хлопотами будет покончено. — Пусть только попробует снова обзавестись коробкой пачек кофе, я из него всю дурь выбью!
Неожиданно раздался дверной звонок, и это, вероятнее всего, был далеко не Хайд, ведь у того имеются ключи. Лихт лишь недовольно пробубнил что-то и пошёл открывать, а когда дверь уже была настежь распахнута, на пороге красовался Кранц с Гилом. Они были постоянными гостями в этом доме, ведь первый — менеджер, а второй — слуга. Их присутствие было немаловажным.
— Что такое, Кранц? Разве ты обычно не приходишь по вечерам? — Тодороки пропустил их в квартиру, закрывая дверь на ключ, затем, проводя в гостиную и предлагая присесть за стол. Когда же они смогли наконец спокойно присесть, Кранц наконец ответил:
— Есть плохая новость, но всё не настолько плохо, насколько может показаться, — голос менеджера был немного неуверенным, но после Лихт увидел у него такое выражение лица, будто бы тот еле сдерживает смех. — Перед выступлением в одном из ближайших театров, Хайд, явно, решил что-нибудь выпить, после, оказалось, что именно Кофе, но… автомат был пусть — там закончились припасы, и когда ему был выдан стаканчик, а кофе не налито, хотя деньги возвращены — он этот автомат, можно сказать, избил.
— Что…? — ангел-чан даже дар речи потерял, когда выслушал всю эту историю. — Твою мать, он что совсем чокнулся с этим кофе? Я вот только недавно на помойку вынес целую коробку с пачками кофеина. Вся квартира им пропахла. Слушай, Кранц, это может быть какая-нибудь болезнь? Или фобия жизни без кофе?
— Я не знаю, но, может быть, тебе стоит поговорить с ним об этом, когда его отпустят из полицейского участка? Вроде бы, завтра утром его выпустят. А можешь и за помощью к своим тем товарищам обратиться, как их там, Махиру и Куро вроде? — Кранц тут же улыбнулся.
— Зачем мне вешать на них мои личные проблемы? — Тодороки лишь слегка смутился, отводя взгляд, да тут же вспоминая как мило выглядит Куро в облике кота. Эх, непробиваема его любовь к маленьким животным, и всё тут. — Да и я с ними давно не общался, будет странно, заявись я к ним так неожиданно, да ещё и с проблемами наперевес.
— Я просто радуюсь тому, что ты завёл друзей, вот и всё, — менеджер-сан был Лихту настоящей мамочкой, что, смотря по ситуации, то отчитывала, то успокаивала, то вот так вот радовалась за него. — Что же, думаю, нам с Гилом пора идти. Мне ещё надо поразмыслить над твои расписанием на завтра, концертов нет, но ведь нужно тебя чем-то занять, правильно?
— Решаешь, какую бы ещё проблему создать в моей жизни? — брюнет хмыкнул.
— Я знаю, ты думаешь, что все вокруг тебя только и норовят создать проблемы, но на самом-то деле, это просто их маленькие прихоти лично для себя. Думаю, никто не виноват, что это приносит тебе проблемы. Как никак, но это закон человеческого взаимодействия — ты делаешь что-то для себя, но это слишком масштабно, и другим приносит лишние проблемы. Ладно, до встречи, — менеджер поднялся изо стола (понял ли он сам, что сказанул только что?), а когда уже почти что вышел в коридор, обернулся. — Ты не проводишь нас?
— Ключ в дверях, я за вами позже закрою, — отстранённо ответил Лихт, усаживаясь на диване в позе «обняв колени», на что Кранц лишь по доброму усмехнулся, мысленно подмечая, что его дорогой пианист всё ещё такой ребёнок (а он пытается ему что-то про человеческое взаимодействие втирать).
***
— А-а, я наконец-то дома! Лихт, у меня нет сил, поэтому, не заваришь ли ты мне… — Хайд уже зашёл в квартиру, захлопывая дверь, а после проходя по коридору в гостиную, а как увидел, что его дорогой пианист сидит на диване в наушниках, укутавшись в плед, да держа в руках кружку с чаем, одновременно смотря какой-то фильм по ноутбуку, резко замолчал. — Ангел-Чан?
Сервамп незаметно прокрался за спинку дивана, чтобы посмотреть, что это там такое Лихт смотрит и остаться незамеченным, как увидел на экране какой-то, довольно странный, фильм. После же, когда прошло уже минуты две, фильм начал заканчиваться и под конец показали его название: «Симптомы при отравлении кофе или история о том, как влияет кофе на организм».
— Ангел-Чан, ты что, свихнулся?! — воскликнул вампир. Теперь уже Лихт его заметил и, сняв с себя наушники, обернулся. Край пледа соскользнул с его головы и левого плеча, а холодный взгляд голубых глаз заставил Хайда смиренно опуститься на пол на корточки. — Я то думал, что ты наконец-то начал интересоваться мной и решил посмотреть по ноутбуку записанные на камеру мои выступления, а ты смотришь какую-то странную передачу, которую на повторе крутят по телевизору…
— Заткнись, — лишь коротко вымолвил Тодороки, навалившись на спинку дивана, из-за чего плед полностью покинул его замерзшее из-за зимнего холода тело, а после протянув руку вперёд и хватая ею Сервампа за шарф. Он моментально притянул его к себе, тут же целуя в губы, и не обычным прикосновением, а довольно настойчиво углубляя поцелуй.
Что можно сказать о состоянии Хайда на данный момент? Сказать, что он был в шоке — значит ничего не сказать, так как ожидал он приветствия, после происшествия в театре, с сапогом по лицу, а не с губами Лихта. Но, в принципе, и этот вариант ему тоже нравился, исключая то, что как только он решил зарыться своими худыми пальцами в волосы пианиста и так же настойчиво ответить на поцелуй, тот резко отстранился, тут же отпуская шарф вампира и даже отталкивая его, отчего тот плюхнулся на свою жопень, да на холодный пол.
— Что за дела, Ангел-Чан?! — вообще ничего непонимающим голосом, громко спросил Хайд.
— В программе сказали, что от вредной привычки можно избавится лишь заменив её чем-то другим. Больше ты не будешь пить кофе и вообще покупать кофе… — Лихт говорил раздражённо и тихо, но вампир отлично услышал каждое его слово, отчего тут же хотелось сказать своим ушам: « Вы чокнулись?». Однако, покрасневшее, да такое милое, лицо пианиста лишь доказало (подкинуло пруфов, так сказать) правдивость озвученных слов.
— Господь с тобой, Лихт, — всё так же удивлённо вымолвил Хайд, а после, вскочив на ноги, обнял своего дорогого ангелочка. — Да я ради такой замены выброшу все те пачки кофе, что я успел купить!
В этот момент Лихт сначала вроде смутился, а после еле сдержал усмешку. Он, как бы, уже выкинул все те пачки, ну да ладно.
***
— Эм, может быть достаточно уже целоваться на каждом удобном шагу? — Махиру лишь неуверенно глядел на Лихта и Хайда. Вроде бы не успели они вечером зайти в непосещаемый часто переулок, который был нужен лишь для сокращения дороги домой, а вампир и пианист уже начали творить голубизну. — Это немного…
— Я тоже против, но, по крайней-мере, в квартире больше не пахнет кофеином! — пробурчал Тодороки.
— Теперь там пахнет только его спер… — но он не успел закончить, так как ангел-чан со всей силы ударил его коленом в живот, после чего сервамп согнулся, быстро хватаясь за живот. — Да что за.!
— Вот теперь я точно вижу перед собой Лихта и Хайда, — улыбнулся Широта. — Ведь так, Куро?
— Плевать вапще, — как обычно, устало и лениво, протянул этот чёртов затворник.
— Ну, Лихт прав. Хоть не будет избытка кофеина в организме. А вот у тебя, скорее всего, будет скоро избыток рамена, Куро! Пора бы переходить на нормальный рацион питания!
— Хочешь, как и они, целоваться постоянно?
— Да ты не правильно всё понял! Ой, всё. Пора сматывать удочки. Погнали домой.
конец.
