На смерть Джоффри.

Четырнадцать лет — ты всего лишь дитя, Ушедшее слишком рано. Лицо потемнело, и губы, кровя, Шепчут горькое: «Мама…» И где нынче взгляд малахитовых глаз, Вчера ещё дерзкий и смелый? Минута мучений — и вот, он угас, И враг твой танцует ликующий вальс, Король теперь — мёртвое тело. И пусть бьётся мать, растрепав волоса, Над первенцем дикой птицей, И пусть в гул смешаются голоса, Над раненной в сердце царицей. Теперь оглянись. Что ты видишь вокруг? Другие рыдают, Серсея? Попробуй пойми, кто тут враг, а кто друг, Когда среди глаз повстречаются вдруг Холодные — Красного Змея. А взглянешь на Сансу — ни скорби, ни слёз. И Тирион страшно спокоен. А вот и невеста — принцесса из грёз, Не верит, что стала вдовою. Кричи не кричи, но его не вернуть, Иссякла вдруг львиная сила. Бросайся то к сыну, то к брату на грудь, Ребёнка окончился тягостный путь, С позором, что ты наградила. Не должно бы детям носить тот венец, Что порой не выносят и боги. Но сыну сама предрекла ты конец, Так вот он — у ног твоих хладный мертвец, Терзайся же в горе и скорби.