Безумные фикрайтеры в Подземелье, или как монстров мучают спойлерами

      Я, кажется, опять вырубилась. Один из Меттатончиков на зонтиках бросил в меня сердце-бомбочку, раздробившую мне ногу на маленькие кусочки мяса. Как противно… но к боли я уже привыкла, так что зачем уж кричать и плакать? Все равно сейчас моя душа разлетится на маленькие кусочки и вновь соединится…       «Ну ты даешь, — поразилась мне Мика, пока я смиренно ждала воскрешения. — Ты что, боли не чувствуешь?»       «Чувствую, — ответила я. — Но мне уже лень орать благим матом и плакать»       Вскоре я пришла в себя — нога была на месте, а Альфис растерянно смотрела на нас, не понимая, что она здесь делает. Но она все же улыбнулась нам и исчезла, а вместо нее появился Азриэль, Абсолютный Бог Гиперсмерти.       Нам осталось спасти еще одну душу. Что-то стало сильнее колебаться в душе Азриэля. Фриск вытянула вперед ладонь и закричала:       — Азриэль!       Мне показалось, что ее глаза сверкнули красным цветом. Но я списала все на отблеск от крыльев Азриэля. Мы с Сашей тоже полетели вперед и повторили зов.       — А? Что вы делаете? — спросил монстр, недоуменно глядя на нас. В следующую секунду сердце на тяжелом черном нагруднике засветилось ярче, и я потеряла сознание.       Перед моими глазами, одна за другой, стали мелькать сцены. Маленькая девочка лежала лицом вниз на мягкой траве. Вот из-за старой полуразвалившейся колонны с опаской выглянул маленький Азриэль.       — Т-ты в порядке? Ты упала оттуда? — он указал лапкой на небольшую яму в потолке пещеры. — Давай, вставай!       Он подошел к девочке и подставил ей плечо, помогая встать.       — С-спасибо… где я? — тихо спросила она, прижимая ладонь к голове.       — В Подземелье, — ответил монстрик. — Меня зовут Азриэль, а тебя?       — Ч…Чара.       — Чара? Хех, это хорошее имя… пойдем со мной, мама и папа тебе помогут!       Все вновь стало белым, и вот уже я видела Чару и Азриэля, держащих в руках по букету эхо-цветков. За их спинами с улыбками на лицах стояли Асгор и Ториэль. На их лицах было искреннее счастье.       — Привет, пап, как прошел прием? — спросил принц, оборачиваясь.       — Привет, пап, как прошел прием? — повторил цветок. Чара засмеялась.       И мы вновь вернулись к тяжело дышащему Богу Гиперсмерти, прижимавшему когтистую лапу к груди.       — Ч…что вы сделали? — спросил он. — Что это за чувство? Что случилось со мной? — он распахнул черные глаза. — Нет, НЕТ! Мне никто не нужен!       Он поднял руки и выпустил из них целую сотню радужных змей. Они полетели в нас целой стеной, от которой нельзя было увернуться. Я лишь свернулась в клубок, чтобы меня задело как можно меньше. Змеи пролетели сквозь меня, оставив на теле ожоги, которые наверняка можно считать неизлечимыми. Все тело горело огнем. Азриэль тяжело дышал.       — Прекратите! Отстаньте от меня! Вы меня слышите?! — кричал он. — Я порву вас на части!       Он вновь атаковал, но на этот раз атака была очень хиленькой, мы без проблем увернулись. Он смотрел прямо на Фриск.       — Чара… ты знаешь, зачем я делаю это? Зачем я продолжаю драться, не давая тебе уйти?       Из его лап начали вылетать огненные шары, схожие с атаками его родителей. Я приготовилась к новым ожогам, но шары пролетали в двух метрах от нас, не достигая цели, словно мы были окружены невидимым барьером.       — Я не Чара! — закричала Фриск. — Азриэль, Чары больше нет в живых!       Но монстр словно не обращал внимания.       — Я делаю это потому, что ты особенная, Чара. Ты единственная, кто понимает меня. Ты единственная, с кем все еще весело играть.       Он сделал паузу, раздумывая. веки прикрыли черные глаза.       — Нет. Это не только поэтому. Я… я… я делаю это, потому что забочусь о тебе, Чара!       Господи, я же сейчас разревусь! Самый трогательный момент за всю историю Подземелья!       — Я забочусь о тебе сильнее, чем кто-либо еще! Я не хочу, чтобы это кончалось… я не хочу, чтобы ты уходила. Я не готов опять прощаться с такой, как ты…       Глаза Азриэля наполнились слезами, стекавшими по белоснежной шерсти и падающими на железный нагрудник. Он поднял голову и перешел на крик:       — Поэтому прошу, перестань это делать! И просто дай мне победить!!!       Он выставил когтистые лапы перед собой, в них очень быстро сформировался большой шар, переливающийся всеми цветами радуги.       Энергетический поток огромной смертоносной волной полетел на нас. это были просто непередаваемые чувства. Казалось, это усиленный в несколько тысяч раз чистый ультрафиолет. Он прожигал меня насквозь, сжигая каждый атом моего тела и моей души. Думаю, ни одно существо в Аду не видало таких мук и такой боли. И все, что цепляло меня за жизнь — это та малая Решительность, что была у меня. Я ничего не видела, кроме всех семи цветов радуги, но готова была поспорить на все свои книги, что подругам было не лучше.       — Прекрати! Прекрати сейчас же! — продолжал кричать Азриэль.       Наконец я вновь смогла видеть. Но мой мозг просто превратился в кашу, мысли свободно летали в голове и вылетали из нее, как из горящего дома. Как же в глазах рябит…       — Чара… мне так одиноко, Чара… мне так страшно, Чара…       Если бы я могла, я бы подлетела и крепко обняла принца, утешила и сказала бы, что у него теперь есть мы. Но у меня не было сил даже думать, не то что двигаться и говорить.       — Чара, я… мне… — его голос становился все тише.       Я почувствовала, что ноги вдруг наткнулись на твердую землю. Я увидела Барьер, сверкавший и переливающийся, стены дворца, стоявшие, как будто ничего не произошло (быть может, так и есть? Мы же были в Пустоте). А перед нами стоял милашка Азриэль, дрожащий и прижимающий рукав свитера к лицу. Из-под рукава доносились тоненькие всхлипы.       — Мне так жаль. Я всегда был плаксой, так ведь, Чара? — он вдруг сделал паузу. — Я знаю. Ты на самом деле не Чара, да? Чара исчезла давным давно… — он посмотрел на нас. — Так… как вас зовут?       — Саша, — с элегантным поклоном в ноги представилась рыжая.       — Аня, — улыбнулась я, чем-то напоминая себе Санса.       — Фриск, — сказала младшая из нас.       — Хех… это чудесные имена, — улыбнулся Азриэль. — Ребята, я не чувствовал себя так уже давно. Как цветок, я был лишен души. Я потерял способность любить. Однако, души каждого внутри меня вернули мне не только сострадание. Я также ощутил чувства других монстров. Они так сильно заботятся друг о друге. И… они заботятся и о вас тоже. Жаль, я не могу описать, что все чувствуют к вам. Папирус… Санс… Андайн… Альфис… Ториэль. Монстры странные. Несмотря на то, что они едва знакомы с вами, похоже, они вас действительно любят.       — Ой, да не смущай! — хихикнула Саша. — Тебя они тоже любят, поверь. Те, кто знали тебя.       Блин, спасибо. Теперь я осознала, что мы, по сути, разговариваем с мертвецом.       — Ха-ха… Фриск, ребята, я пойму, если вы не простите меня, — еле сдерживая слезы, закрыл глаза Азриэль. — Я пойму вашу ненависть ко мне. Я повел себя так равнодушно и ужасно… Я причинил вам троим зло. Я причинил зло стольким монстрам! Друзьям, семье, случайным прохожим… Мне нет прощения за мои поступки.       Свет в зеленых глазах малыша поблек, и он опустил голову. Где-то глубоко в душе что-то щелкнуло. Это было не игрой, а реальностью, посему и прощать было труднее. Вообще, всегда, несмотря на совесть, хочется плюнуть в лицо обидчику и сказать, что за такое не прощают, тем более, когда столько раз монстры умирали, мы умирали, таймлайн постоянно перезагружался с новыми последствиями. Но, осознавая, что сын Агора и Ториэль вовсе не специально сотворил столько зла, начиналось думаться иначе — Азриэль всего лишь хотел вернуть свою подругу, отчего и стал бездушным цветком. Он погиб страшной смертью на глазах собственных родителей и навсегда был заточен в растительную оболочку без души, со стеблем и лепестками.       До ушей донеслось тихое всхлипывание. Азриэль заслонил мордашку рукавом свитера, чтобы мы не увидели слез. Сами собой руки потянулась к его плечам и аккуратно обняли. Он оказался мягким на ощупь, пушистым, как пух, и теплым. Саша присоединилась ко мне, намного крепче сцепив руки на его шее.       — Ну что ты плачешь, малый? Прощаем, не бездушные же мы твари!       Фриск продолжала стоять, но наконец сорвалась с места.       — Ч… что? Ну же, ребята, вы снова заставляете меня плакать! — пискнул монстрик. — Кроме того, даже если вы простите меня… Я не смогу держать все эти души внутри себя. Наименьшее, что я могу сделать, это вернуть их. Но сначала, есть кое-что, что я должен сделать.       С этими словами он отстранился от нас с Решительностью во взгляде.       — Прямо сейчас, я чувствую как сердца каждого бьются в унисон. И все они горят одним и тем же желанием. С силами каждого… с их Решительностью… Настало время, когда монстры освободятся!       «Давай, ты сможешь!», — хотелось крикнуть мне. Сердце застучало в груди вдвое быстрее, разбиваясь об ноющие болью ребра. Азриэль напряженно закрыл глаза, раскинув руки в разные стороны.       Воздух треснул, словно по нему провели ножом из самой настоящей энергии, что появилась огромная трещина, и стало невозможно дышать. Легкие от неожиданности сдавило, я в прямом смысле могла ощутить на теле вырывающуюся мощь из малыша Азриэля. За его спиной возникли шесть разноцветных сердец, медленно перевоплотившихся в духов детей. Мика и Джейсон приветливо заулыбались и помахали нам рукой, постепенно взлетая наверх. Тоже самое сделали и остальные души. Дальше словно белые нити стали являться остальные души монстров. На секунду показалось, что они, как миллионы далеких звезд, вновь поднимаются к небосклону, скрытому за Барьером. Они были такие маленькие, хрупкие, потерянные… но не разбивались, как это наверняка должно было произойти. Постепенно прах вокруг них собирался вновь, восстанавливая знакомые нам фигуры, как из легкого серого песка. И наконец стена, что столько веков держала монстров заточенными в подземную тюрьму Горы Эббот, треснула надвое — по замерцавшему всеми семью цветами радуги Барьеру прошлась кривая трещина, подобно раскату грома распоровшему воздух и выход из заточения яркой молнией.       Барьер был уничтожен.       — Фриск… — обратился упавший на колени Азриэль к девочке. — Мне надо идти.       Он обвел нас печальным взором изумрудных глаз.       — Без душ каждого я не смогу поддерживать эту форму, — опустил голову козленок. — Совсем скоро… я превращусь обратно в цветок. Я перестану быть собой. Я перестану чувствовать любовь. Так что… Ребята. Просто забудьте обо мне, хорошо?       На губах малыша появилась грустная улыбка, малюсенькие клыки блеснули в малом сером свете.       — Просто будьте с теми людьми, которые будут любить вас.       Здесь уже Фриск не выдержала и просто кинулась на шею бывшего противника, что так и повисла.       — Нет! Азриэль, пожалуйста, мы найдем способ тебе помочь… только не уходи. Ты нужен Ториэль и Асгору.       — Ха-ха… я тоже не хочу отпускать, — пискнул принц и тихонько отпихнул девочку от себя. — Фриск… Ребята… у вас все получится, окей? Неважно, что вы будете делать. Все будут поддерживать вас, окей?       Я была готова уже на этом разрыдаться от боли. Ну почему? Почему жизнь настолько несправедлива к нему, что отняла Чару, семью и жизнь? Почему сейчас ему нельзя вернуться? Горький комок застрял в горле, все тело содрогалось от тихого рыдания.       Азриэль вновь обернулся к нам, взглянув одним глазом, и тотчас повернулся в черную, бесконечную темноту.       — Что ж… мое время подходит к концу. Прощайте, — собрался уходить он. — Кстати… Фриск, позаботься о маме с папой ради меня, хорошо?       Фриск кивнула, не понимая, почему упомянули только её. Азриэль взглянул на меня с Сашей и еле заметно подмигнул.       Он знает.       С теми словами он растворился в темноте, медленно становясь прозрачным, пока и вовсе не исчез. А вместе с ним исчезла и та сила, что заставляла меня стоять на ногах.       Мое пробуждение было медленным. Сначала я услышала вокруг себя голоса. Затем стала их различать и узнавать Ториэль, Андайн и Папируса.       — Девочки! Все это лишь дурной сон! Пожалуйста, проснитесь…       — Почему клон Асгора плачет?       — Заткнись, Папирус! Пссс, ребят, если вы умрете, я вас убью, — шепнула глава Королевской стражи.       Я мысленно усмехнулась. Коротко о логике Андайн…       Думаю, минут через пять я смогла разлепить веки. Вроде бы свет тускловатый, но после неизвестного отрезка времени с закрытыми глазами слепил не хуже яркой вспышки. Потом я увидела склонившиеся надо мной темные силуэты. Прямо как хирурги в каком-нибудь фильме…       Я прищурилась. Силуэты стали четче, я разглядела своих друзей-монстров.       — Она очнулась! — воскликнула Ториэль, с радостью обнимая меня. — Святые небеса, я так беспокоилась, милая!       — Г… где Саша? И… Фриск? — просипела я. Язык никак не хотел двигаться, как надо.       В этот момент рядом послышался тихий стон боли.       — Я здесь, — услышала я голос рыжей. Звучал он не лучше моего.       — Фриск тоже просыпается!       — М-мы так волновались! — сказала Альфис, «вразвалочку» подходя к нам. — Кажется, будто вы вечность были в отключке!       — Ага! Еще немного, и я пошла бы вам могилки рыть! — улыбнулась Андайн. я ее уже боюсь… — В следующий раз предупреждайте, когда решите прилечь, окей?!       — О да, — ухмыльнулся Санс. — Вы заставили Папируса реветь, как ребенка.       — Что?! — возмутился Великий Папирус. — Я не плакал! Я не плачу! Мне просто… что-то в глаз попало!       — И что же это?       — Слезы!!!       Прежде чем кто-либо успел еще что-то сказать всхлипывающему от переизбытка чувств Папирусу, я вскочила и крепко обняла Ториэль. Затем схватила рядом стоящего Санса за рукав и уронила на Ториэль, в результате чего тоже обняла. К нам стали присоединяться Андайн, Альфис, Папирус с воплями «Обнимашки!!!», неловко переминающийся с ноги на ногу Асгор, Фриск и Саша.       — Мы так скучали, — прошептала я, уткнувшись в мягкую белую шерсть.       — Но ведь… вы были без сознания пару часов?       Я улыбнулась. Мне кажется, прошли недели с начала битвы. А с Ториэль мы так и не поговорили толком. Хотя, кто знает, сколько прошло в этом таймлайне…       — Тише, тише, — пробасил Асгор. — Самое главное то, что с детьми все в порядке.       «Сказал тот, кто нас пытался убить», — подумала я, но тут же отбросила неприятную мысль.       — Вот, не выпьете ли немного чаю? Вам станет намного легче, — мне кажется, или на лице Ториэль мелькнула улыбка, когда Асгор протянул нам небольшие чашечки, почти утонувшие в белых лапах.       — Э-эм… может, пусть сначала придут в себя? Должно быть, они устали. Правда, не уверена, от чего, — сказала бывшая королева. Хотя… бывшая ли? Интересно, вернет ли она себе королевский статус? В общем, она повернулась к нам. — Девочки… мы не помним, что именно произошло. Здесь был цветок… а затем все стало белым. Но сейчас Барьер исчез. Когда вы будете готовы, мы все вернемся на Поверхность. Видимо, западная дверь теперь ведет именно туда. Но прежде… возможно, вы захотите прогуляться? Вы можете попрощаться с каждым из своих чудесных друзей. Делайте, что пожелаете. Мы все будем ждать вас здесь.       — Спасибо, — улыбнулась Саша. — Мы постараемся скоро вернуться.       — Не торопитесь, — ответила Ториэль, по привычке приглаживая торчащие во все стороны волосы Саши. — Мы пока…       — Попьем чаю, — закончил Асгор. Кажется, я нашла свою родственную душу. Интересно, а он пил каркаде? А трехлетний «шу пуэр»? Саша потащила меня, заядлую чаеманку, подальше от Асгора и начинающей изучать функцию чата Ториэль.       На своем пути мы встречали множество монстров. Все были рады видеть нас и приветливо улыбались, а те, кому не посчастливилось познакомиться с нами во время нашего путешествия, уже слышали о нас из рассказов других монстров и хвалили нас за проделанную работу. Лодочник упомянул о странном пассажире в темном плаще и с белым мехом. Лишь услышав о нем, мы поспешили ко входу в Руины — быть может, мы успеем его перехватить? Попрощаться…       Мы успели. Азриэль как раз прикрывал за собой дверь, когда мы выбежали на тропинку, запыхавшиеся.       — Азриэль… стоять, козлик ты недоделанный… — прохрипела Саша. — Еще обнимашек…       Она буквально навалилась на ничего не понимающего и растроганного принца.       — Я же уже попрощался… — тихо сказал он. — И все равно больно. Прошу, забудьте меня. Не беспокойтесь!       — Ну как же мы забудем такое милое и светлое создание, а? — улыбнулась я и подошла дарить очередную порцию обнимашек. Фриск грустно улыбнулась.       — Знаешь, я верю, что есть таймлайн, в котором ты счастлив, — сказала она.       Вместе с Азриэлем мы прошли в самую первую локацию с желтыми цветами, блестящими в свете заходящего солнца на Поверхности. Именно с этого места и началось наше путешествие.       — Кто-то должен позаботиться об этих цветах, — задумчиво произнес Азриэль, глядя на желтые лепестки. — Ребята, пожалуйста, отставьте меня в покое. Я не могу вернуться, просто не могу, понимаете?       — Но там же твоя семья, — горько напомнила я козленку. — Ториэль наверняка убивалась, узнав, что ты погиб, а Асгор поклялся, что когда выберется из Подземелья — сотрет людей в порошок!       — Как видишь, после произошедшего, он изменил свои взгляды, — продолжил принц. — Я просто не хочу разбивать их сердца снова. Будет лучше, если они никогда меня не увидят.       — Но… — было хотела запротестовать Саша, но я её вовремя остановила, потащив к выходу. Азриэль качнул головой в нашу сторону, прощаясь.       — Почему ты все еще здесь? — спросил он у продолжавшей стоять Фриск. — Ты пытаешься составить мне компанию?       — Я хотела тебя подбодрить, но если ты не хочешь… Я, пожалуй, тоже пойду, — развернулась девочка спиной. Принц схватил её за плечо хрупкими лапками.       — Эй, Фриск… позволь мне задать тебе вопрос. Фриск… почему ты пришла сюда? Как я знаю, ты познакомилась с Аней и Сашей уже в Подземелье. Все знают легенду, правда?.. «Путешественники, забравшиеся на Гору Эббот, считаются пропавшими». Фриск, зачем ты вообще полезла на эту гору? Это была глупость? Это была судьба? Или это произошло… потому что ты… — козленок замялся, что сильно смутило девочку. — Что ж… Только ты знаешь ответ. Я знаю, почему Чара забралась на гору. Это было не по хорошей причине. Фриск, я буду честен с тобой. Чара ненавидела человечество. Она никогда не говорила, почему так было, но это было очень сильное чувство.       Больше я ничего не слышала, выйдя в темный коридор. Прошло еще минут двадцать, прежде чем Фриск вышла с поникшим видом, обронив игрушечный нож на пол и пройдя мимо нас.       — Иногда мне кажется, что я сумасшедшая. Почему как только я хочу сделать, как лучше, все становится с точностью наоборот? — словно говорила сама с собой девочка, даже не оборачиваясь в нашу сторону. — Разве Азриэль заслужил вновь стать цветком из-за своей давней миролюбивости?       Я фыркнула себе под нос, мне казалось, что что-то здесь нечисто. Фриск же повернулась к нам.       — Вы все еще стоите здесь? Не лучше ли отправится к Барьеру? Ну, то есть, где он раньше стоял… — поправила себя девочка. Она изучающе глядела на меня с Сашей, словно намереваясь найти ответы на вопросы. — Почему Азриэль ни разу не попросил вас о чем-то или спросил? Ань?       Её голос звучал, как лязг стали об раскаленное лезвие меча. Я нервно сглотнула слюну, все в голове мгновенно спуталось от немого ужаса. И что же ей ответить?       — Н-не знаю, — промямлила Саша, сама удивившись повышенному тембру голоса. Она уже пищала от страха перед раскрытием нашей тайны. — Может, ты просто особенная? В конце-концов, ты обладаешь Решительностью и сделала больше нашего…       — Я обращалась к Ане, — прошипела Фриск, ловко подняв упавший ножичек. Карие глаза девочки недоверчиво блеснули в мою сторону. — Ты могла бы объяснить, а то вряд ли рыжая хоть слово правдивое скажет?       — Да как ты смеешь упрекать меня во лжи? — вспылила девушка. — И это говорит человек, который убил меня, если бы не сохранение душ!       — Тебе с самого начала нельзя было доверять — взяла, сбежала, а потом напала на нас!       — Меня похитили, сколько раз повторять?! А ты… ты только и делаешь, что ищешь неприятности!       — Заткнулись обе! — встряла я между спорящими. — Фриск спросила меня про Азриэля! И я… не могу ответить.       Сколько бы Фриск не уговаривала меня и не кричала, что игнорировать людей невежливо, я не отвечала. Я знала ответ, но вряд ли смогла четкое его сформулировать. Что мне сказать? «Фриск, представляешь, все это время ты была персонажем игры, в которую мы как-то раз сыграли, а еще мы почти убили тебя в своем фанфике!»? Ну уж нет…       Мы шли обратно к тому месту, где совсем недавно находился барьер. Ноги жутко болели, поэтому выйдя из небольшого лесочка после «непроходимой ледяной головоломки» Великого Папируса, мы присели отдохнуть.       И тут меня осенило.       — Саш! Сааааааш! — я с яростным шепотом задергала подругу за рукав свитера. — Таинственная дверь!       — Чего? — пробурчала подруга, в этот момент жующая теплый бутерброд с ветчиной.       — Там же находится комната разработчика! Го замолвим пару словечек Тоби?       Та вдруг изменилась в лице и замерла, затем громко проглотила бутерброд.       — Точняк! Но… что с Фриск будем делать? — она кивнула в сторону сидящей чуть в стороне и явно обиженной Фриск.       — Предоставь это мне! — улыбнулась я и направилась в сторону поворота. Неподалеку собаки о чем-то переговаривались на своем собачьем. Я громко свистнула, вложив два пальца в рот. Все внимание Догго и Большого и Малого псов оказалось приковано ко мне. Я подняла с земли небольшую палочку. Несколько раз поводила рукой, удостоверившись, что собаки буквально контролируются мной, и со всей силы вдруг швырнула палку в сторону Фриск. Она упала в нескольких метрах за ее спиной.       — Апорт!       О божечки, надо было видеть эту сцену. Офигевшая Фриск, три несущиеся к ней огромные собаки в доспехах со свисающими из пастей языками. Я же без комментариев потащила ржущую, как лошадь, Сашу к Таинственной двери.       — Мы приведем помощь! Извини, но нам не справиться с ними тремя!       — Я вам еще это припоооомню! — проклинала она нас. мы же рванули к двери.       Разумеется, она была закрыта. Облом, об этом я не подумала.       — Да что мы, как маленькие? — вдруг сказала Горлач. — Мы тут не церемониться пришли, а с этой наглой собаченцией разговаривать! Мы — психи, а психи получают, что хотят!       С этими словами она налетела на старую дверь, выломав ее к черту.       — Хм, ну и так сойдет, — сквозь смех сказала я.       Комната была освещена парой тусклых лампочек. Пол был покрыт синим ковром, а стены были фиолетовыми, точно такими же, как и в Водопаде. Не хватало разве что кристаллов.       Саша поставила дверь на место, а я осмотрела комнату. Вообще эта комнатка была просто мечтой для интроверта, который мечтает на пару дней отключиться от мира. Здесь не было слышно возбужденного лая собак, хотя я готова была поклясться, что еще за дверью прекрасно его слышала. В углу с удобством расположилась копия собаки, лежащей в центре комнаты, но я-то знала, что это лишь кучка остатков собаки.       По всей комнате были рационально расположены компьютер, на котором и создавался этот мирок (откуда вообще Надоедливая Собака знает столько плохих слов? Надо бы взять на заметку нашим одноклассницам…), видеоигра, созданная с помощью гавканья… хм, а если поиграть в Андертейл в Андертейле? Ладно, не важно. Еще там лежал крепкий канат и почти собранный пазл из полутора тысяч деталек. Нервов у собачки больше, чем у меня…       Разумеется, в самом центре комнаты на порванном куске ткани посапывал сам Тоби Фокс. Саша бесцеремонно пихнула песика, заставляя того проснуться.       — А? Где пятьдесят тысяч на Кикстартере?! — спросонья спросил пес, вскакивая с места. Я усмехнулась. — А, опять вы… ну, зачем пожаловали?       Кажется, мы немного раздосадовали Тоби своим появлением. Зато Саша таким приветствием была возмущена.       — Что значит «зачем пожаловали»? — возмутилась она. — Ты прекрасно знаешь, зачем! Ты нас домой отправить не планируешь?       Пес лениво зевнул.       — Неа, — ответил он чисто пофигистичным тоном. Понятно, почему его зовут Надоедливая Собака. Мне уже надоело его поведение.       — Ладно, мистер Фокс, мы предлагаем сделку, — сказала я. — Мы не убиваем Фриск в фанфике, она просто мирно лежит в коме, а если хотите, то и даруем ей счастливое будущее, а вы отправляете нас в наш мир дальше мирно существовать.       — Вы правда этого хотите? Мне почему-то кажется, что вы недоговариваете, — черные глазки-бусинки заглянули прямо мне в душу. Эх, а ведь он отчасти прав — мне не хочется расставаться с друзьями. Но я понимала, что если останусь, то просто сойду с ума от тоски по деградантам-одноклассникам, родителям, своему городу, ссорам, даже по выбешивающей учительнице биологии, которую мы прозвали Эвгленой в честь одного из представителей типа простейших животных.       — Ну, может, и не очень. Хотя… я бы все же вернулась! — натянуто улыбнулась Саша. — Мне «Хроники племени Луны» еще дописывать, ты же помнишь?       — Конечно, — хмыкнула я. — Но мне не особо, по правде говоря. И все же — там наш родной мир.       Тоби Фокс фыркнул, почесав у себя за ухом. Черные глазки недоверчиво блеснули.       — Вы сказали, что согласны оставить Фриск, если я вас отправлю домой, — задумчиво произнес он. — Но вот в чем загвоздка… я имел в виду уважение к моему персонажу, а вовсе не любовь по отношению к нему. Я не имел в виду, что вы должны её вернуть. Так что сорянчик! — улыбнулся пес и исчез — в прямом смысле, в мгновение ока с щелчком пропал. И лишь насмешливый голос продолжал твердить: «У вас еще Геноцид, не забыли?».       Выйдя из комнаты, вновь сломав и поставив обратно дверь, я ударила кулаком об стоявшую рядом скалу. В костяшках отдалась сильная боль, я почувствовала, как кровь обожгла холодную кожу. Но я была в такой ярости, что просто не могла себя контролировать.       «Блять!» — про себя прошипела я, продолжая молотить по камню. Сейчас все мое существование, разделенное на две части, было в данный момент обращено на сторону, согласную с тем, что мы должны вернуться. А итог? Надоедливая Собака просто посмеялся над нами и испарился, словно его и не было!       — Спокойствие, — хмыкнула без всякой заинтересованности меня остановить Саша. — Ну, пройдем Геноцид, перезапустим мир — все будут живы, и мы вернемся!       — Ты не понимаешь! — зашипела я. — Как теперь нам объяснить Фриск, что нужно сбросить и пойти мочить её друзей? Да и вообще… может, в фанфике мы действительно убиваем всех подряд, с этим с Фоксом не поспорю, но в реальности… мы же не убийцы! Или ты готова убить, допустим, Ториэль? Папируса?       Мой гнев застал Сашу врасплох, и она, подойдя к скале, также со всей силы ударила по ней. Камень треснул, и громадный кусок скалы с треском отвалился, рассыпавшись на сотни маленьких камушков.       — Уж поверь, я не дошла до уровня грязного преступника. Но я хочу домой, понятно?       — Да вы посмотрите, какая она храбрая — ради возвращения готова устроить кровопролитие во всем Подземелье! Да я даже когда играла этого не сделала!       — А о чем вы тут болтаете? — шаг за шагом вышла из тени каменных склонов Фриск. Глаза её метали молнии. — Какая еще игра? Что-то сегодня вы мне недоговариваете, как вижу.       — Эм… ну… — начала я. — Это долго объяснять… Давай лучше на Поверхность, а то монстры заждались.       Я поспешила ретироваться с места происшествия. Саша же осталась на месте. Её взор был прикован к девочке, в глазах металась лютая ярость. С красными от стыда и злобы щеками, она грубо оттолкнула Фриск и прошла за мной. За спиной послышался хруст и насмешливый голос девочки: «Не надейся, что твоя Храбрость поможет — все равно добьюсь правды. Даже если мне придется прикончить тебя, а потом и твою подружку, после чего сотни раз сохраниться без сбросов».       Эти слова заставили мою кровь превратиться в красный лед. Перед глазами мелькнула сцена во время боя с Азриэлем, когда в порыве эмоций Фриск с пугающей кровожадностью вонзила оружие прямо в спину Саши. Неужели она сделает это и сейчас, уже намеренно?       Я резко развернулась. Саша была прижата к земле, на ее спине сидела Фриск, с безумной улыбкой приблизившая к ее горлу нож.       — Фриск! — в ярости и ужасе воскликнула я.       Но когда та, кого я считала подругой, подняла на меня глаза, я ужаснулась. Это была не Фриск. Те же карие глаза, те же черты, но… не ее эмоции. Прежняя Фриск не глядела с таким безумием. Словно с каждым перезапуском кусочек ее рассудка исчезал в бездне…       — Фриск. Убери нож.       — Не уберу, — выплюнула она. — Не уберу, пока не узнаю всё. Что вы скрываете от меня? О чем все время шепчетесь между собой? Почему я не могу узнать правду?!       Она сорвалась на отчаянный крик. Ее глаз дергался. Но тут Саша решительно оттолкнула ее, выбив из руки оружие. Девочка отлетела к стене, а мы встали перед ней, бросая на ее силуэт тени. Она извивалась, стараясь встать, но я вовремя приковала ее к полу фиолетовыми нитями.       — Успокойся, Фриск, — я старалась говорить спокойно и с холодом, но в моем голосе все равно слышалась дрожь и обида из-за предательства.       — Вы не убьете меня, — хихикнула она.       — Не убьем. Мы расскажем тебе правду…       — Что?! — возмутилась Саша. — Этой… она меня убить пыталась!       — Без этого никак, — сказала я, кивнув подруге. — Но с условием. Сначала мы вернемся к монстрам, проведем их на Поверхность, а уж там мы все расскажем тебе. Ты получишь правду, монстры получат свободу. Так что изволь пока не убивать нас, если нужна информация.       Я с легкой опаской отпустила Фриск. Та встала и вновь надела на себя маску невинной десятилетней девочки.       — Хорошо, — с детской наивностью улыбнулась она. Улыбка, за которой прячется злобный оскал.       Шестеро монстров все так же ждали нас, сейчас они все расселись в Тронном зале и пили чай из золотых цветов. Ториэль с радостью печатала сообщения Сансу, а когда мы вошли, объявила, что она наконец научилась печатать даже со своими большими пальцами. Санс только улыбался и пересылал ей каламбуры.       — Разве трудно поговорить самим? — удивилась Фриск. — Вы же в метре друг от друга.       — Но так интереснее, — засмеялась бывшая королева.       — Правда, костяшки уже болят… — заметил старший скелет.       — Ладно, мученики новинок, идем на Поверхность? — улыбнулась Саша, хотя я видела, что за ее улыбкой прячется невероятная горечь. Словно она тоже представляла рассыпающиеся в прах под ее ножом тела…       Лучше об этом не думать.       Яркий свет солнца ослепил меня. Прекрасное светило как раз вставало над Поверхностью, заливая прекрасный лес у подножия горы золотистым светом. Сколько времени я уже не видела солнце? Как минимум месяц…       Вздох восхищения вырвался из ртов друзей. они щурились, привыкая к свету. Если для Фриск, Саши, меня, короля и королевы это было лишь встречей со старым другом, под светом которого мы росли, то для четверых остальных это было чем-то новым. Они слышали о небесном светиле из легенд, но ни разу не чувствовали его тепло, ни разу не дышали свежим воздухом и не глотали летящий в лицо ветер. И вот сейчас они, как дети, рассматривали то, о чем так долго мечтали все монстры.       — О Боже… — выдохнула Ториэль.       — Разве это не прекрасно, друзья? — пробасил Асгор. Он был счастлив — долгие сотни лет он не видел родной Поверхности.       — Ух ты… это д-даже лучше, чем по телеку, — завороженно сказала Альфис, поправляя очки. — Намного лучше! Лучше, чем я могла представить!       — Девчонки, вы живете со всем этим?! — с доброй завистью спросила Андайн. — Солнечные лучши такие приятные… и воздух такой свежий! Я чувствую себя такой живой!       Для убедительности она разбила кулаком лежащий на земле камушек.       — Эм… Андайн, мы тебе верим, — нервно хихикнула я.       — Эй, Санс… — спросил брата Папирус. — Что это за гигантский шар?       — Мы называем это «солнце», дружище.       — Так это солнце?! Ваушки! Не могу поверить, что я наконец встретил солнце!       — Только не пытайся пригласить его на свидание, — усмехнулась Фриск, явно вспомнив их со скелетом «свиданку».       — Я бы мог стоять и любоваться этим часами, — сказал Асгор.       — Да, оно красиво, не так ли? Но нам действительно стоит подумать о том, что делать дальше.       — Ах, конечно, — кивнул король монстров. — Народ… это начало светлого будущего. Эра мира между людьми и монстрами. Фриск, Саша, Аня… я должен вас кое о чем спросить. Нам нужен посол у людей. Кто-нибудь из вас… хотел бы стать нашим послом?       — Я за, — первой подняла руку Фриск. — В местной деревне меня знают, что будет нам на руку.       — Да! Фриск будет лучшим послом! — воскликнул Папирус. — А я, Великий Папирус, буду лучшим талисманом! Пойду, произведу хорошее впечатление!       Он быстро убежал в сторону спуска с горы. Я усмехнулась, представив реакцию людей на скелета, средь белого дня лезущего ко всем обниматься. Пошел бы кто за ним… а, ну да. Это сделает Санс.       — Что ж, — сказал вышеупомянутый скелет. — Кому-то нужно за ним приглядывать, чтобы он не попал в передрягу. Увидимся.       И он пошел в другую сторону.       — Блин, мне что, придется все делать самой? — возмутилась Андайн, уперев руки в боки. — Папирус, постой!       — Э-эй, Андайн! Меня подожди!       Остались только Асгор, мы и Ториэль.       — Ууууупс, — сказал он после недолгой паузы. — Должен ли я что-то делать?       Ториэль смерила его презрительным взглядом. Блин, если они не помирятся, я сама совершу суицид!       — Что ж, мне пора! — с этими словами широкоплечий монстр с удивительной для его габаритов скоростью ретировался.       Теперь на вершине горы стояли только четверо. Несколько минут мы стояли и смотрели на солнце, ничего не говоря.       — Кажется, все уже хотят отправляться, — сказала наконец Ториэль.       — Сбылась заветная мечта монстров, чего еще ожидать? — улыбнулась я.       — Фриск, Аня, Саша… — она повернулась к нам. Мне приходилось немного задрать голову, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — Вы пришли из этого мира, да? И у вас, наверное, есть куда вернуться, или нет? Что вы теперь будете делать?       У нас ушло несколько секунд на раздумия. Правда, будь у меня возможность, я и вправду осталась бы с Ториэль навсегда. Забыть о том, что весь этот мир — лишь игра. Стать частью этой игры и прожить счастливую жизнь вместе с монстрами. Но увы, все равно эта мечта была неосуществима. Но хотя бы пока я нахожусь в этом таймлайне…       — Я хочу остаться с тобой, — одновременно, хоть и независимо друг от друга сказали мы втроем. Ториэль широко распахнула глаза от удивления.       — Что? — переспросила она. — Девочки… вы на самом деле чудные дети. Если бы вы сказали это раньше, ничего этого бы не произошло.       — А разве то, что сейчас происходит, плохо? — улыбнулась Фриск.       — Нет, — поспешно сказала та. — Это замечательно, что вам понадобилось время на решение. Хи-хи-хи. Тогда, я полагаю, если вам действительно некуда идти, я сделаю все возможное, чтобы позаботиться о вас, сколько потребуется. Хорошо? А теперь, пойдемте. Нас наверняка ждут.       Монстры переговаривались и с улыбками осторожно спускались по крутой тропинке. Андайн просто подняла над головой Альфис и несла толстенькую смущенную ящерку, несмотря на все ее протесты.       — Так ты не споткнешься! — сказала она. Все были счастливы. Но пока что не мы.       Сначала я искренне понадеялась, что Фриск на время забыла о том, что было возле комнаты разработчика. Но увы, этого не произошло.       Когда монстры отошли на приличное расстояние, она вдруг накинулась на Сашу со спины. Та не успела даже отреагировать, как оказалась придавлена к земле. Фриск сорвала с ее шеи кулон с драгоценным камнем, который она получила от продавщицы Сноудина. Саша нанесла удар, но вопреки моим ожиданиям, он не откинул дерзкую девчонку на несколько метров, а всего лишь заставил ухнуть от боли. Саша недоуменно уставилась на свой кулак.       — Что, лишилась силушки богатырской? — усмехнулась Фриск. Я бросилась к ней, чтобы оторвать сумасшедшую от подруги, и на пути вытащила кинжал, но Фриск внезапно сделала кувырок назад, скатившись с Саши и сжимая в руках уже два амулета — ее и мой.       — Эй, зачем он тебе?! — заорала Саша. Фриск отбежала метров на десять и подняла с земли довольно увесистый камень.       — Еще движение, и я расколю их, — сказала она и занесла руку для удара.       — Да пожалуйста, уничтожай безделушки, сколько хочешь, — фыркнула я, подумав, что у девчонки окончательно поехала крыша.       — Погоди, — вдруг сказала Саша. — Куда делась моя сила?       Она показала кулак и напряглась, но он, вопреки обыкновению, не стал ярко-оранжевым. Я нахмурилась и попробовала призвать фиолетовые нити, так выручавшие меня в боях. Ничего не произошло.       — Что, не так сильны без ваших камней? — злорадно хихикнула Фриск. — Теперь начнем честный разговор. Вы рассказываете мне всю правду, а я отдаю вам «безделушки» и ваши силы.       — А если мы скажем нет? — ответила Саша. — Тринадцать лет без этих сил жили, и сейчас не помрем.       — Уверены?       Она нанесла удар не в полную силу. Камень с неприятным стуком ударился о гладкую поверхность моего амулета. По нему пошла маленькая трещинка. Но этой трещинки с лихвой мне хватило — я упала на колени от боли. Тело не болело, нет. Удар был нанесен по кое-чему другому — по моей душе. Эта острая боль прошлась по всему телу вместе с кровью, с удвоенной скоростью пробегающей по венам. Я широко распахнула глаза, прижимая руки к груди. Саша присела передо мной, тряся за плечи.       — Ань! Аня! Что случилось?! — повторяла она.       — Нельзя… разбивать… — прошептала я и с большим усилием встала. Саша побежала в сторону Фриск, но та вовремя отскочила в сторону и опять ударила, в свою очередь по оранжевому камню. Тот оказался покрепче, лишь царапина. Саша с трудом устояла на ногах.       — Ладно… — прорычала она, осознав, что в руках этого ужасного существа наши жизни. Моя-то ладно, но на кону была и Сашина жизнь. — Мы все тебе расскажем.       Монстры снаружи громко звали нас по именам, но мы спрятались достаточно хорошо — в небольшом овражке у подножия горы Эббот. Фриск продолжала сжимать наши амулеты, поддерживающие силы и жизни, а мы рассказывали свою историю. Порой она останавливала нас и требовала - не просила, а именно требовала, - уточнить что-то. Нам пришлось рассказать даже о том, что она в нашем мире — лишь кусок пикселей, которым мы можем управлять и таком же пиксельном мире. Всю информацию она воспринимала с холодом, словно ее уже нечем было не удивить.       — Понятно. Значит, чтобы вам выбраться… нужно уничтожить монстров? — сказала она, задумчиво ковыряя ножом землю. Мы лишь кивнули. — Ясно. Что же, если вы говорите, что можно начать все с самого начала, то почему бы не попробовать? Интересно, как тогда поступят монстры.       — А тебе не жаль их? — сказала я, опустив глаза и сжав кулаки. — Асгора, Андайн, Папируса, даже Ториэль?       — Все они пытались нас убить, — сказала Фриск. — Хотя бы раз хоть один монстр пытался заполучить наши души, и нас спасала лишь моя Решительность. Что же будет, если все будет наоборот? Это ведь всего лишь игра, как вы говорите. Можно будет взять и… перезапустить все.       В голосе Фриск слышались совершенно не знакомые мне нотки. Жестокость и лед, то, что я считала несвойственным светлому ребенку, с которым мы познакомились в самом начале Подземелья. Смерти стирали из ее сердца понятие доброты, пока от него не остались лишь воспоминания и мысль о том, что не зря она щадила всех на своем пути.       — Даже если ты перезапустишь, последствия будут непоправимы, — с горечью сказала Саша. — Отменить ответственность не получится. Они забудут все, но это не значит, что они не будут холодеть при виде человека, не будут сами того не понимая стараться избежать встречи.       — Вы не хотите вернуться домой? — задала риторический вопрос Фриск. Затем с большим нажимом сказала: — Вы поможете мне. вы расскажете мне все секреты каждого монстра, все, что вы знаете. Вы отправитесь домой. Компромисс, — она улыбнулась во все тридцать два зуба.       — Но…       — Я сказала: вы мне поможете!       Она еще раз показала нам треснувшие камни. Сейчас боль отступила, но все равно я чувствовала, что не все в порядке. Нам оставалось лишь молчать.       — Вот и молодцы. Я рада, что мы договорились.       И я услышала писк кнопки «Истинный сброс».