Безумные фикрайтеры в Подземелье, или как монстров мучают спойлерами

      Мы провели у Ториэль всего одну ночь. Не думаю, что я спала этой ночью, скорее просто лежала с закрытыми глазами. В мыслях был лишь прах монстров, развевающийся на ветру. Я слышала, как Саша тихо вышла из комнаты и так же тихо вернулась, но не спрашивала у нее ничего. Я слишком устала для этого, да и не хотелось будить Фриск.       Наутро в дверь осторожно постучала Ториэль.       — Дети, я приготовила завтрак! — пропела она. — Вставайте, дорогие.       Я встала с пола и посмотрела в зеркало. Я сама по себе была бледненькой и привыкла к синякам под глазами, но сейчас они стали гораздо заметнее, подчеркивая уже нездоровую бледноту. Буду надеяться, Ториэль не обратит на это внимание…       Мы все втроем вышли из комнаты. Ториэль нежно улыбалась нам, пока мы по очереди умывались и садились за стол. Блинчики со свежим молоком были превосходны, и никакие темные мысли не могли испортить их вкус.       — Дай нам пару часов, — сказала я Фриск, когда мама-коза отошла на кухню. — Не дело убивать утром.       — Вы лишь отсрочиваете неизбежное, — проворчала она, но все же согласилась, когда Саша предложила ей собрать пока что немного вещей в дорогу.       Я решила еще раз пройтись по Руинам. В конце концов, скорее всего, я вижу их в последний раз.       По пути мы с Сашей разошлись — она пошла по нижним этажам, а я решила дойти до самого Барьера. Но по пути передо мной вдруг оказался Лукс. Он выскочил так неожиданно, что я не успела даже отреагировать. Тем временем он с визгом подскочил, врезавшись в меня, и ударил меня рогом прямо в челюсть. Я начала падать и врезалась затылком прямо в каменную стену, а монстрик с визгом побежал прочь. Я осталась лежать на земле и сама не заметила, как вырубилась.       Мой сон был… довольно странным. Честно говоря, я не ожидала этого. Ко мне пришла Мика.       Она выглядела не как обычно. На ее лице не было и тени улыбки.       — Мика? Что происходит? — я озиралась вокруг, надеясь разглядеть что-то в этой непроглядной тьме. Но все, что выходило за пределы круга света, в котором мы стояли, было скрыто во мраке.       — Зачем? — тихо спросила она. — Почему ты позволила ей сбросить?       Она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. По ее щекам стекали слезы.       — Мика, я…       — Все же было хорошо! Монстры были счастливы, а я увидела наконец маму и папу! Мы с остальными были так счастливы, после долгих лет в стеклянных банках мы обрели свободу… а теперь мы вновь здесь!       — Это было необходимо, понимаешь…       — Не понимаю! Почему вы такие эгоистки? Ведь второй раз Пацифист не пройдешь, этот мир помнит грехи! Вы бы могли отговорить ее, вы бы могли остаться с монстрами и жить счастливо! Ведь вам нравилась такая жизнь? Так зачем же от нее отказываться, тем более если вы могли спокойно жить на Поверхности, по которой так скучали?       Она перешла на крик, а я казалась самой себе все меньше и жальче. Как я могла оправдаться? Тем, что я хотела домой?       — Мне жаль… мне жаль!       Из мрака выступили остальные души. Все они были мрачнее туч, души Храбрости и Справедливости выглядели так, словно вот-вот набросятся на меня. Майкл — его ведь так зовут? — поднял пистолет и выстрелил. Звук отразился от невидимых стен. Я не чувствовала боли, нет. И не было крови. Души хладнокровно смотрели, как я медленно, крупинка за крупинкой, превращаюсь в прах, словно монстр.       — Почувствуй себя на их месте, — сказал Майкл, надвинув на глаза ковбойскую шляпу. Я закрыла глаза. Боли и вправду не было, была лишь бесконечная тоска. На мгновение мне показалось, что я и вправду умру. Но в ту же секунду, когда последняя крупинка меня упала на землю, я проснулась в холодном поту на земле.       В коридоре никого не было. Я все так же лежала на полу, конечности затекли. Сколько прошло времени?       Так или иначе, нужно возвращаться. Я встала. Голова кружилась от резкой смены положения, но я устояла на ногах.       Вернувшись в дом Ториэль, я первым делом посмотрела на часы. С моего ухода прошло полтора часа. Это хорошо же я приложилась…       — Мое дитя! — из гостиной выбежала Ториэль. Она присела передо мной, быстро оглядывая меня. — С тобой все хорошо? Ты так неожиданно пропала!       — Да, со мной все в порядке, Ториэль… — пробормотала я. — А что?       — Фриск сказала, что вы с Сашей ушли прогуляться, но она вернулась без тебя и удивилась, что ты ее не пришла. Мы забеспокоились, они ушли тебя искать. Честно говоря, я очень боялась, что ты попала в одну ловушек!       — Нет, я цела, — заверила я бывшую королеву. — Просто… задремала в коридорах.       — Какое облегчение, — выдохнула она. — Но в следующий раз будь осторожнее, моя дитя.       — Хорошо… — пробормотала я, несколько раз кивнув. Не хотелось даже думать о том, что «следующего раза» и не будет. Ториэль улыбнулась, прикрыв глаза, и нежно потрепала меня по макушке.       — Все точно в порядке? — переспросила она. — Ты выглядишь обеспокоенной. Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?       — Нет, правда, — заверила ее я, натягивая на лицо улыбку. — Просто кошмар приснился.       — Ну ладно. Не хочешь чаю?       — Не откажусь, — пожала плечами я. Может, пока Саши и Фриск нет, я могу немного побыть собой? Забыть о Геноциде?       На столе уже стоял чайник с горячим чаем. Растение, из которого заварили этот чай, было мне не знакомо, но напиток получился на удивление вкусным. Запах напоминал смесь лесных ягод и грецких орехов.       — Спасибо, — сказала я, обхватывая замерзшими руками кружку.       Мы несколько минут сидели в тишине, нарушаемой лишь нашим дыханием и плеском чая в кружках.       — Знаешь, а ведь вы трое действительно кажетесь мне знакомыми, — нарушила молчание Ториэль. — Когда я впервые увидела вас в начале Руин, я почему-то очень обрадовалась, словно встретив старых друзей, но я отбросила эту мысль, ведь мы никак не могли видеться. Но ваше поведение… словно вы скрываете что-то от меня. Хотела бы ты что-нибудь мне рассказать?       Я застыла, уставившись на содержимое своей кружки. Этого вопроса я так боялась. Именно момент, когда придется не умалчивать, а лгать. Лгать напрямую, глядя прямо в глаза.       — Нет, конечно, — я попыталась усмехнуться. — Как мы можем быть знакомы? Мы никогда не были в Подземелье, уж мы бы помнили, да и ты тоже.       — И все же тот цветок… он говорил что-то про «этот раз», — напомнила Ториэль.       — Ну, я бы на твоем месте не доверяла всяким говорящим цветам. Может, он просто псих…       Тем временем я услышала хлопок двери.       — Мы не нашли ее, — услышала я голос Фриск. Затем ее фигурка показалась в дверном проеме. — А, понятно. Вернулась.       Скрипя зубами, я отошла на кухню. Столько ножей, сковородок и фартуков… ножи. На мгновение в моей голове пронеслась мысль избавиться от них, а потом попытаться выкрасть палку Фриск, чтобы она не смогла даже ранить Ториэль.       — Мыслишь верно, — послышался голос за спиной. Ко мне подошла Саша, укутавшись в старый плед мамы-козы. — Мне тоже не хочется причинять Ториэль боль… но иного выхода нет, чтобы выбраться.       — Ты читаешь мысли? — хмыкнула я.       — Нет. По твоему лицу все сразу видно.       — Почему нам просто не договориться с Надоедливой Собакой? Думаю, нам достаточно осознания того, что придётся убить самое доброе существо в Подземелье… да мы и уже стали убийцами. Разве этого мало?       — Геноцид — это настоящее истребление той или иной расы, — с умным видом ответила Саша. — А не похороны манекена и ещё каких-то монстров. Да и как ты планируешь связаться с разработчиком?       Я лишь грустно пожала плечами, оглядывая кухню. Можно хотя бы отсрочить смерть Ториэль… или нет? А почему нельзя убить всех вне Руин, а Хранительницу оставить в живых? Или это за геноцидное прохождение не считается? Голова раскалывалась от нюансов и хитростей, которые можно было попробовать применить. Вот только не мы теперь главные, а Фриск с её Решимостью.       — Значит, если хотим остаться пацифистами — придётся прибегнуть к хакерству! — На лице подруги появилась странная хитрая улыбка. — Как думаешь, можно ли повысить свой УР без убийств?       — Какие-то взломщики такое устраивали, — задумалась я. — И Санс даже сражался с ними, ведь он судил, сколько было получено ОП. Вот только у нас здесь не совсем уже игра… если мы убьём Папируса, Санс вряд ли станет церемониться.       — Тоже верно, — почесала затылок Саша. — Эх… вот бы время отмотать, да и не дать Фриск сюда свалиться.       — Увы, как я когда-то предполагала, это может быть не персонаж, а игрок — то есть, ей было суждено упасть в Подземелье.       Я демонстративно перевела взгляд на посуду, когда Фриск прошла мимо входа на кухню. Сердце сжалось в груди от осознания, что ещё часика два — и нам придётся обратить добрую и храбрую Ториэль в прах. Эта девчонка… я считала её своей подругой и поддержкой, но со временем поняла, что ради своей выгоды она действительно пойдёт даже на убийство. Это доказала Битва с Азриэлем, и в целом её поведение при достижении Концовки Истинного Пацифиста. Фриск — чудовище. И если теория об игроке верна — то та девочка или мальчик со своими шальными гормонами — самые настоящие монстры в этом месте.       — А почему нам так обязательно слушать Фриск? Разве ради возвращения домой нужно перебить все Подземелье? Зачем? Ради чего?       Я сжала кулаки.       — Я люблю свой мир и скучаю по родным, но точно не стану лишать жизни монстров.       — А выбор есть?       — Помню, кто-то говорил: «Выбор есть всегда, нужно лишь его найти».       — А если перестать цитировать книжных персонажей и посмотреть на нашу ситуацию?       — Тогда его нет, если не удастся договориться с Тоби Фоксом. Если бы только можно было убить Фриск — окончательно и бесповоротно… — я задумалась. Должна же быть у Фриск хоть одна слабость! То, что лежит на самой поверхности.       — Так или иначе, мы ничего не сможем сделать, пока не доберемся до Сноудина, — сказала Саша. — А пока… нам придется сделать это.       Спустя еще час Фриск сказала нам, что хватит откладывать неизбежное и напомнила, что не собирается ночевать в лесу Сноудина, если они не успеют дойти до города до закрытия отеля. Мы вздохнули, переглянулись и пошли к Ториэль.       — Эм… дети, мне нужно кое-что сделать. Побудьте здесь.       Ториэль быстро скрылась в подвале. Мы, ничего не обсуждая, последовали за ней. Она говорила про других упавших детей, про Асгора, умоляла нас идти в свою комнату, но мы упорно продолжали идти за ней до самого конца Руин. Она дрожала, поворачиваясь нам.       — Докажите мне, что вы достаточно сильны, чтобы выжить.       И начался бой. Те навыки и то хладнокровие, что я отточила во время боя с Омега Флауи, наконец дождались своего часа. И во мне шел целый внутренний бой. Уворачиваясь от огненных атак, половина меня хотела последовать пути Пацифиста и не давать отпор, в то время как другая половина кричала: «Вот он — твой шанс! Ударь ее! Она не защищается слева, победа будет твоя!».       У Фриск сомнений не возникало. На лице сумасшедшей появилась кровожадная улыбка, когда она специально не атаковала в полную силу. У нее был шанс убить Ториэль одним ударом, но она продолжала «развлекаться», приводя в ужас Ториэль.       Ряды огненных шаров летали по всему подвалу, разбиваясь о камень. От жара мы вспотели, я чувствовала, что температура все повышается и повышается. Воспоминания о нашем предыдущем бое щекотали мне разум. Это и вправду жуткое испытание — переживать одно и то же два раза. Единственное отличие было в том, что сейчас Фриск готова была убивать, а мы не могли пойти ей наперекор. Если она умрет - переродится и все начнется по новой. А захватит амулеты - убьет нас, и наверняка в этот раз навсегда. У нас не было преимущества.       Один из шаров попал мне в руку, тут же рукав толстовки воспламенился. Я с нарастающей паникой трясла рукой, стараясь потушить пламя. Когда мне это удалось, от рукава остались лишь черные воняющие обрывки.       Где-то в глубине меня зашипела ярость: «Она смеет ранить нас, хотя говорит, что желает лишь добра! Наглая ложь!». Эта мысль привела меня в ужас, я вздрогнула, словно говорила вовсе не я. На несколько секунд мой взор помутнел, но я быстро пришла в себя и продолжила бой.       Саша ловким прыжком ушла от линии огня, похожей на разлитый на полу горящий керосин. Ториэль сжала губы и напряглась, металась между нами троими и стараясь не терять осторожность, чтобы не подпустить нас к себе и не ранить серьезно.       Мы, подобно стрелам, метались туда-сюда и отскакивали от стен. Одна за другой царапины появлялись на теле Ториэль, но та продолжала стоять ровно, окружив себя языками пламени.       И вот тот самый момент.       Она застыла на месте. Один заключающий удар, распоровший ее кожу от правого бедра до левого бока. Крови и кишок, как в настоящих фильмах ужасов, не было. она начала медленно рассыпаться, начала края раны, затем пальцы…       — В… вы… действительно так сильно меня ненавидите? — прошептала она, глядя на нас полными ужаса глазами. — Теперь я вижу, кого защищала, оставляя вас здесь…       — Замолчи! — вдруг закричала Саша, прижимая ладони к ушам. Ее полный отчаяния крик отразился от стен. — Прошу, ничего не говори!       — Ха… ха… — прошептала Ториэль, прижимая лапу к ране.       Я хотела отвернуться, хотела убежать прочь, но взгляд словно приковался к фигуре, рассыпающейся в прах у меня на глазах. Сначала ноги, затем туловище, а потом и голова. Последними потухли глаза, полные слез.       Маленькое перевернутое белое сердце на несколько мгновений застыло в воздухе, трясясь, как осиновый лист. Затем оно с тихим коротким треском треснуло, разломилось на две половинки и исчезло. Все, что осталось от Тори — прах, жутким ковром покрывший пол и нашу обувь.       Из остолбенения меня вывел сильный удар в бок — сомкнутые в кулаке пальцы Фриск хрустнули по ребру. Казалось, что вместе с полученным УР она просто стала сильнее и крепче. Физически. Стиснула зубы, пытаясь не чувствовать боли, не подавать виду. Было больно, больше душевно. Так странно… ведь час назад Ториэль предлагала мне свой ирисковый пирог, со всей добротой пыталась нас как-то обрадовать — а теперь она рассыпалась в прах из-за нас… не только из-за Фриск, хоть она тоже виновата. Я даже не пыталась помочь. Саша не пыталась помочь. Мы лишь уворачивались, но не предприняли попытки остановить настоящего монстра с ножом. И вот, к чему это привело.       — Выступаем, — безразлично глядя на меня, отчеканила девочка. От неё даже несло… пылью. — Без пререканий.       Я украдкой глянула на рыжую подругу, взад-вперед обхаживающую горсть того, что осталось от бедной Хранительницы Руин. В её глазах плескался целый океан слез, смешанный с горечью. Саша исподлобья посмотрела на Фриск. Пара секунд — каких-то пары секунд, и все было предрешено. Саша с воплем прыгнула на девочку, осыпав серией ударов по лицу.       — Шваль! Ненавижу! Ты даже не попыталась её пощадить! Ториэль хотела тебе помочь!       Фриск грохнулась на каменный пол, прыснув кровью из носа, и вовремя нанесла удар ног в живот противницы. Саша ойкнула, схватившись за живот, и дала девочке атаковать. Нет, Фриск не стала вонзать лезвие в незащищенную противницу, ей мы еще пригодимся. Обе. Она просто с силой провела ножом по боку моей подруги и отпихнула её. Саша упала прямо в кучу праха, не в силах даже вздохнуть от болевого шока и застилавшего ноздри тумана пыли. Сердце камнем ушло в пятки, я вздрогнула от этой сцены. Фриск негромко сказала, видимо, также не ожидая такой реакции от Саши:       — Глупо было, не находишь? Да еще упасть прямо на останки твоей любимой козочки!       Эти слова она произнесла небрежно, словно при одном упоминании о Ториэль, ей хотелось блевать. Даже как-то стало совестно, что я позволяю ей насмехаться над прахом и подругой.       На это та короткая битва была окончена, и Фриск даже протянула Саше руку. Наверное, только из гордости девушка решила встать сама, окончательно испачкавшись в серо-белом «порошке».       И мы открыли двери в темно-фиолетовый коридор. Чернота, как темные щупальца из одной главы нашего фанфика — словно сама Исида притаилась там, чтобы нанести удар и разгромить Руины, как было с Особняком Рыцарей Феникса. Или вампир? Оборотень-пантера?       — Ха-ха-ха… — послышался хриплый и все равно тоненький смешок цветка. наконец я смогла разглядеть его. Флауи ждал нас на том же месте, как и в прошлый раз. — На самом деле, ты не человек, верно?       Его глаза-бусинки в упор смотрели на выпрямившуюся Фриск. Она даже не чувствовала вины в случившемся, кровожадность только усилилась. Я видела это по её зрачкам, радужкам, блеску в глазах. Ни сожаления, ни печали. Ничего. А Флауи продолжил:       — Нет… внутри ты пуста, — недолгая пауза. — Как и я. На самом деле… Ты Чара, да?       На лице цветочка появилась фальшиво-радостная улыбка во все зубы. Я только сейчас удивилась, что у цветка они вообще были.       — Мы все еще неразлучны, даже после всех этих лет… Послушай, я придумал, как стать могущественнее! Еще могущественней, чем ты и твоя украденная душа.       Сжала кулаки. Крепко, даже стало больно. Но это было единственное, что меня останавливало, чтобы не раздавить Флауи. Я хотела, чтобы он молчал. Разве Фриск не видит, как нам плохо? У Саши разорван бок, она не может остановить кровь, а я должна выслушивать все это? Я сделала решительный шаг вперед.       «Не волнуйся, умереть успеешь, — грустно усмехнулась Мика в моей голове. Звучало так, словно музыка в наушниках на максимально тихой чистоте. Как отдаляющееся эхо. — Много раз».       — Я внимаю, — наклонилась, встав на одно колено, Фриск. На её лице мелькнула заинтересованность.       — Давай уничтожим все в этом жалком мире! — оскалил зубы и сверкнул красными огнями в глазенках Флауи. — Всех и каждого из этих бесполезных воспоминаний… Давай обратим их в пыль!       Мы с Сашей стояли чуть в стороне. Она все так же принимала руку к окровавленному боку, стараясь хоть обрывками ткани прекратить кровотечение. Но как только этот мерзкий цветок произнёс последние слова, ее лицо переменилось. В глазах осталось лишь одно чувство — отвращение. Лютая ненависть к тому, что когда-то было добродушным принцем Подземелья. Ненависть к демону, стоявшему на одном колене перед ним, подобно рыцарю, дающему клятву следовать по пути предшественника. Я не могла видеть собственное лицо, но была уверена — там был ужас. Как бы я ни взывала к прежней Фриск, жуткое существо было не остановить.       — Согласна.       Она встала и выпрямилась. Флауи посмотрел на неё снизу вверх и улыбнулся — так же фальшиво и мерзко. И в ту же секунду скрылся под землёй.       А что оставалось нам? Лишь идти навстречу холодному лесу Сноудина, чьи тропинки вскоре тоже покроются пылью.