Как соблазнить Джона Уотсона

Джон шевельнулся, скользнув рукой по спинке дивана: – Ты не против этой передачи? – он кивнул на телевизор, по которому показывали музыкальный конкурс. Дженни многозначительно прищурилась: – Но мы же не собираемся ее смотреть, правда? Джон заулыбался, как идиот. Он уже чувствовал жар предвкушения. – Ну, я уверен, мы можем заняться кое-чем получше… Дженни вдруг уставилась в одну точку на диване за его спиной, ее глаза расширились от страха. Девушка взвыла, как сирена, и вскочила. – Что? – Уотсон обернулся вовремя, чтобы увидеть тарантула – добрых 6 дюймов – ползущего там, где только что была его рука. – Шерлок! – Дай мне минуту, – попросил он Дженни, подняв руки в успокаивающем жесте. – Я разберусь. Только возьму полотенце. Бросившись на кухню – которую почистил днем от лишних частей тела – он схватил первое попавшееся полотенце и банку для паука, когда услышал еще один леденящий кровь вопль из гостиной. – О, боже, – пробормотал доктор и ринулся обратно. Дженни отступала от вращающегося кресла на колесиках, к которому, по-видимому, попятилась, стараясь держаться подальше от арахнида. В кресле покоилась отрубленная голова. Это был Элджернон, он обитал в морозильнике все то время, пока Джон жил на Бейкер-стрит. Но теперь он почему-то обнаружился на сиденье кресла. Дженни всхлипывала, прикрыв рот рукой. Она посмотрела на Джона с нескрываемым ужасом. – Это не то, о чем ты подумала, – начал Уотсон, заранее уверенный в тщетности попыток. – Это все мой сосед. У него нездоровое чувство юмора. Да, все было бесполезно. Девушка схватила свою сумочку, кинула на Джона убийственный взгляд и выбежала из квартиры. – О, черт! – доктор сполз на пол, прикрыв глаза ладонью. – Ну, неееееееееет. – Шерлок! – Сообщил он очень громко. – Ты покойник. На лестнице, ведущей в спальню доктора Уотсона, послышался звук шагов, и в гостиную пружинистым шагом вошел Шерлок. Он выглядел весьма довольным собой. – Было забавно, – весело сказал он, забрал Элджернона и состроил гримасу. – Дружище немного подтаял. Я думал, тарантул справится быстрее. – Ты. Должен. Быть. В Кардиффе, – очень осторожно промолвил его сосед. – И что, оставить тебя одного? Это было бы так бесчувственно с моей стороны. Детектив взял Элджернона за клок волос и унёс в другую комнату. Джон услышал, как открылась и закрылась дверца морозильной камеры. Он сжал кулаки. Холмс не мог даже представить, насколько сейчас Джон был взбешен. Он не шутил, когда говорил, что Шерлок покойник. В тот момент бывший военный врач размышлял о способе убийства: «Каминная кочерга? Ммм, нет, слишком грязно. Пистолет? Далеко, наверху в комнате». Он даже не думал, что надо бы попытаться сдержаться и не убивать несносного гения. Шерлок снова появился в гостиной. Со вздохом облегчения он упал в кресло, разбросав свои длинные конечности: – Можешь не благодарить. Это самое меньшее, что я мог для тебя сделать. – О, отлично, – быстро сказал Джон. – Больше всего на свете я бы сейчас хотел придушить тебя. Но, так как это нерационально, пойду, соберу вещи. Я съезжаю. Холмс вскинул голову, прищурившись: – Ты же не серьезно? – Я предельно серьезен, Шерлок. Ты меня довел. Что еще я могу поделать? – Очевидно, остаться, – единственный консультирующий закатил глаза, будто разговаривал с дауном. Доктор встал и уставился на Холмса, как на непослушного ребенка: – Ты, кажется, не въехал. Из-за тебя я не могу встречаться с женщинами, и знаешь, это неприемлемо. Детектив презрительно фыркнул: – Ты ходишь на свидания с женщинами только потому, что считаешь, будто тебе это нужно. Джон аж подскочил от возмущения: – С чего ты взял? Холмс не ответил. – Нет, дай угадаю. Я паникую, если вижу женщину? – поинтересовался он с сарказмом, повысив голос. – Или, может, краснею, когда рассказываю о своих пассиях? Или же меня кто-то заставляет знакомиться в барах? А вдруг я стесняюсь смотреть и говорить с ними? Я не слишком тонко намекаю для такого опытного наблюдателя, как ты? – Прекрати вести себя нелепо, – огрызнулся Шерлок. Джон заорал: – Нет, это ты прекрати! Я знакомлюсь с женщинами, потому что я, черт подери, хочу найти себе подругу! Это не игра, Шерлок. Секс много значит для меня. Неужели ты настолько эгоист, что не видишь этого? Консультирующий детектив смущенно воззрился на него: – Но Джон, то, что между нами… это ведь неплохо, ты не будешь отрицать? – Что между нами? Дружба, Шерлок? Это ты пытаешься сказать? Холмс нахмурился, машинально ковыряя обивку кресла: – Да, Джон, ты мой друг. – Дружба не дает права вмешиваться в мою половую жизнь. Детектив сжал губы в болезненно-тонкую линию: – Не уходи. Мне жаль, что так получилось с Дебби. Я просто пошутил. – Дженни. – Тогда мне жаль насчет Дженни. – И Сандры с Маргарет, – горько добавил Уотсон. Шерлок фыркнул: – У Маргарет были усы, а Сандра хихикала, как кулик. – Ты что… только что почти извинился? Да неужели? – На самом деле, я не представляю, что ты в них находишь. Думаю, мне просто не понять. Шерлок, по-видимому, задумался. Это был первый раз, когда они так близко подошли к теме секса, и Джон был удивлен. – Продолжай. Почему это ты должен понимать? Достаточно того, что мне нравится. Детектив не ответил. Он сложил руки в своем «молитвенном» мыслительном жесте. – Шерлок? Либо мы договоримся, либо я покидаю Бейкер-стрит. Завтра же. – Джон, – разочарованно пророкотал тот. – Ну, разве ты не видишь, что ты мне нужен здесь? Причем в любое время? – прозвучало раздраженно и обиженно, как у 12-летнего мальчика. – Да, я буду прибегать по первому звонку, пока не поседею, наверное. Шерлок выглядел озадаченным насмешкой в голосе доктора: – Но тебе же тоже нравится. То, что мы делаем. Те, кто мы есть. Джон пальцами сжал переносицу. Он чуть не забыл, что эмоционально Шерлок болтался на уровне ребенка и просто не понимал человеческих отношений. В любом случае, он был прав. Джону действительно нравилось то, кем они были. Его гнев почти превратился в обычную досаду. Ну, как иметь дело с этим повелительным, переросшим, оскорбительно выдающимся младенцем? Он с размаху плюхнулся на диван, тряхнул головой, но ничего не сказал. А Холмс настаивал: – Джон, всё будет, как раньше. Да это же… идеально! Бывший военврач послал ему недоверчивый взгляд из-под бровей: – Со всей твоей образованностью и наблюдательностью, как ты можешь не видеть, что это идеально для тебя, но не для меня? Детектив тревожно вскинулся – он не любил, когда сомневались в его навыках наблюдения. И переключился в режим анализа: – Ты неправ. На нашем первом деле ты излечился от хромоты и тремора. Тебе так же нужна опасность, как и мне. Когда мы на расследовании, ты чувствуешь воодушевление. У тебя глаза сверкают! Ты смеешься. Просто ловишь кайф. И обожаешь рассказывать об этом. По вечерам, ты зависаешь в блоге, с едва заметной улыбкой и отблеском удовлетворения в глазах, – сыщик выразительно жестикулировал. – Бываешь так увлечен написанием своих новелл о расследованиях, что продумываешь каждое слово. И притворяешься, будто тебе надоели письма от фанатов, хотя в те дни, когда ничего не приходит, выглядишь как дитя, у которого отобрали конфету. Джон фыркнул, но, кажется, покраснел. – Все это тешит твое эго. Тебе нравится быть узнаваемым на улицах, и ты даже терпишь меня в одной квартире. Я, без сомнений, тебе нравлюсь. Ты просто восхищен мной, по крайней мере, достаточно, чтобы мириться с частями тела в холодильнике и моим характером. Ты… заботишься обо мне. Даже зашивал мои раны. И ежедневно заставляешь меня питаться. Джон согласно закивал: – Всё это так. – Вот видишь. Никто и никогда… Где моя скрипка? – В мастерской. Забыл? Детектив выглядел изумленным: – Серьезно? Кто позволил? – Ты. Три струны порвалось, а тебе некогда было их менять. Шерлок пару раз прошелся по комнате и вернулся к своему любимому дивану. – Не знаю, какого черта я это сделал, – раздраженно пробормотал он. Приземлился задницей на спинку, а пятками на сиденье – одним слитным движением, которое никогда не переставало поражать Джона. Доктор вздохнул. Его не удалось отвлечь достаточно, чтобы забыть, в чем сыщик только что почти признался: – Слушай, всё, что ты сказал – чистая правда. Я очень, очень ценю нашу дружбу. Честно. Шерлок не взглянул на него. Его лицо было бесстрастным: – И что это меняет? Ты встретишь женщину, влюбишься в нее, женишься и уедешь. Джон кивнул: – Да, возможно. Холмс повернул голову, обвиняюще сверкнув глазами: – Нестыковку не замечаешь? Или тебе нравится наша жизнь, или ты заводишь себе новую. Третьего не дано. – Шерлок, если я женюсь, мы останемся друзьями. – О да, я уже знаю. Встретимся как-нибудь за пинтой пива, раз в месяц, ты пошлешь мне открытку из свадебного путешествия и кекс на чертово, мать его, Рождество? Горечь в голосе детектива поразила Уотсона. Не то чтобы он не слышал её ранее. Но всё звучало очень лично и беспомощно. Внезапно доктор осознал, по какому тонкому льду он ходил. Он вдруг понял, что Шерлок подразумевал. У детектива не было друзей – никогда не было – а теперь появился Джон. Каким-то образом, он стал коллегой, суррогатной нянькой и лучшим другом в одном лице. И Шерлок не мог позволить себе так просто его отпустить. Он вел себя как собственник: ревновал к женщинам – к любой из них – и использовал свой блестящий интеллект и возмутительно эгоистичное отсутствие сострадания, чтобы избавиться от всех, если Джон позволит. Впрочем, его разрешение несущественно для гения. Несмотря на злость и раздражение, «внутренний доктор» Джона понимал, что Шерлок просто-напросто не в состоянии осознать, что не так он делал. Оставалось только пожалеть его. Джон собрал все свое терпение в кулак и сделал глубокий вдох. Наклонился вперед, уперев локти в колени и аккуратно сложив руки. Втянул нижнюю губу и посмотрел на Шерлока самым строгим взглядом из раздела «слушай сюда». Он несколько раз пытался начать речь, но обрывал сам себя. Наконец, он произнес: – Шерлок. Ты никак не поймешь, как важно для меня иметь отношения с женщиной. Шерлок пожал плечами: – Потому что не важно. – Нет, послушай, что я скажу. Для меня жизненно необходимы такие отношения, – доктор замялся, подыскивая слова. – Есть несколько аспектов, которые дружба не может удовлетворить. Вещи, которые мне нужны, Шерлок. – Секс, я полагаю, – скучающе заметил детектив. – И довольно сильно. Шерлок отвернулся, сощурившись: – Можно принять меры. Снять проститутку. Она удовлетворит тебя, и не будет надоедать. Черт возьми. Уотсон старался сохранить спокойствие. – Но мне не нужен простой трах со шлюхой. Мне нужна нормальная, привлекательная женщина. Та, которая сочтет меня привлекательным и которая будет со мной каждую ночь. Шерлок снова нахмурился: – Но почему, Джон? Доктор понимал, что детектив спрашивал серьезно. И выглядел при этом неожиданно уязвимым. В обычной ситуации, он бы шумел так, как будто знал все об «эмоциях», «сексе» и отношениях между мужчиной и женщиной, будто видел их так, как видел внутренности препарированной лягушки. Но в этот раз он согласился, что на самом деле не знал. Джон долго бился над тем, как объяснить нюансы эмоций человеку, не испытывающему чувственных потребностей: – Это как… когда испытываешь голод. Или валишься с ног, когда организм требует сон. Мне просто нужно. Шерлок мотнул подбородком, не отрывая глаз от Джона, в классическом выражении под названием «ты меня разыгрываешь»: – Еда и сон? Не преувеличивай. Без отдыха и пищи человек умирает. Тем не менее, я никогда не видел людей, погибших от отсутствия секса. Большинство и без него неплохо справляются. – Не большинство, Шерлок. Ты. Ты хорошо справляешься без него. Но я не такой, как ты. Но Холмса не удавалось убедить: – По шкале от одного до… – Девять. Сыщик издал презрительный смешок: – Девять! – Да, девять. Если пища и сон – это десятка, ввиду своей жизненной необходимости, секс колеблется на уровне девятки. Ну, может, восемь в мои плохие дни, когда я лежал раненый в госпитале. А прямо сейчас – девять. – Но это… – Шерлок был явно озадачен. – Совершенно верно. Теперь ты понимаешь, каким маньяком я стану, если ты продолжишь мешать мне. Слышал о крысах, загнанных в угол? Подумай об этом. Шерлок нахмурился и замолк на мгновение: – Прости, Джон. Я… Он не закончил. Он не знал, как. Недостаточно данных. Джон уставился на него в изумлении. Уже не в первый раз он задумался, как такой человек – высокий, отлично сложенный, привлекательный и чертовски умный… иными словами, человек с такими внешними данными – мог быть неполноценным в этом плане? С другой стороны, не будь он таким, Шерлок не стал бы Шерлоком, в равной степени нахальным и очаровательным, каким он был сейчас. Джон продолжил: – Мне не нужен просто секс. Привязанность. Любовь, если хочешь. Я хочу найти себе пару. Обниматься на диване, делать друг другу массаж ног, целовать по утрам, получая стакан сока, сидеть у постели болеющего, знать, что тебя никогда не покинут, потому что бескорыстно любят. Я не хочу стареть в одиночестве. – Но я сижу с тобой, когда ты болеешь, – тихо проговорил Шерлок. Принять один пункт и отклонить оставшиеся? Спроси Шерлока, как. Джон вспомнил о тех временах, когда ему снились кошмары, а друг приходил к нему в комнату и ждал, сидя на кровати, пока он не успокоится. – Иногда да, надо отдать тебе должное. Но… недостаточно для меня. Знаю, что ты не понимаешь мою потребность… потребность в близости с другим человеком. Но наша жизнь… наша «мужская дружба» – просто не то. Извини. Произнося это, доктор смотрел Шерлоку в глаза. Он не хотел быть жестоким, но нужно было прояснить ситуацию. Он устал от постоянного вмешательства, а Холмс должен был понять, что нарушает границы. Единственный в мире консультирующий детектив отвернулся и посмотрел в окно. Лицо его было бесстрастно, но руки стиснуты. Кажется, до него дошло. Джон ощутил укол раскаяния. Шерлок был его лучшим другом. Он не хотел, чтобы тот чувствовал себя покинутым. Уотсон смягчился и проговорил: – Шерлок, мне нужна наша дружба, и я планирую поддерживать ее всю жизнь, несмотря ни на что. Но мне нужна женщина. И покончим с этим разговором. Джон встал и собирался покинуть комнату, когда был остановлен глубоким, серьезным голосом: – А как же мы, Джон? Если секс – девятка… Доктор оперся о дверной проем и задумался. – Восемь, – произнес он с некоторым удивлением. Он, и правда, любил их дружбу. Серьезно. И очень надеялся, что Шерлок поймет его причины. Чтобы не пришлось выбирать.