Вместе

      Миклео было страшно.       Когда Сорей сказал, что очищение Владыки Бедствий займет какое-то время, Миклео испугался. Когда тот дал понять, что сделает всё в одиночку, серафим не хотел его отпускать. И когда они наконец простились, пообещав вскоре встретиться, он понял, что это ожидание страшит его намного больше, чем само расставание.       И всё то время, пока Пастыря не было рядом, Миклео боялся закрыть глаза.       — Эй, Миклео, ты спишь? — голос Сорея раздался над ухом совершенно неожиданно, и серафим почувствовал, как теплая рука друга мягко коснулась его плеча.       — Нет, не сплю, — коротко ответил он, переводя взгляд с высокого каменного потолка пещеры на парня, сидящего рядом. — А что такое?       На это Пастырь лишь заговорщически улыбнулся и, схватив лежащего на земле друга за руку, заставил того в спешке вскочить на ноги. Ничего не объясняя, Сорей вытащил Миклео на улицу и указал рукой куда-то вверх. Подняв взгляд на небо, серафим увидел у себя над головой рассыпанную до самого горизонта звездную муку и невольно вздохнул от восхищения.       — Красиво, правда? — гордо поинтересовался Сорей, встав рядом с другом и скрестив руки на груди. Улыбка и сейчас не сходила с его лица, словно он всегда думал о чем-то хорошем. И Миклео понимал, что отчасти так оно и было. — Тучи рассеялись только недавно, вот я и решил разбудить тебя. Но ты и без этого не спал.       — Напоминает небо над Элизией. Помню, как старик по твоей прихоти рассеивал тучи над деревней, чтобы мы могли посмотреть на звёзды. Ты всегда был его любимчиком.       — Это я-то? — искренне удивился парень, присаживаясь на всё еще влажную после дождя траву. Затем он постучал по земле рядом с собой, приглашая серафима сесть рядом, и снова «надулся». — Я за несколько лет получил от него столько тумаков, сколько не получал больше никогда.       — Он просто переживал за тебя, — тихо посмеялся Миклео, уже сидя рядом с Пастырем, и мимоходом взглянул тому в глаза. — Впрочем, за наши с тобой шалости я нагоняев стерпел не меньше.       — Просто мы были очень активными детьми, — непонятно зачем попытался оправдаться Сорей, неловко переведя взгляд на звезды. — И очень любопытными.       — Кое-что никогда не меняется.       На какое-то время они замолчали, прислушиваясь к шелесту листвы на деревьях и тихому трещанию сверчков где-то в высокой траве. Гуляющий ветер всколыхнул пламя костра, горящего у них за спинами, и тени путников в дикой пляске заметались по земле. Миклео вздрогнул, увидев их. В памяти невольно всплыла картина той битвы и ада, который тогда разверзся у них под ногами. И ему вновь стало страшно закрывать глаза.       А вдруг это всё ему снится?       — Тебе холодно, да? Погоди немного, — Сорей быстро вскочил на ноги и на минуту пропал, а когда вернулся принёс с собой тёплое одеяло и с заботой укутал им серафима. Тот лишь благодарно кивнул, наблюдая за тем, как Пастырь вновь присаживается рядом, и спустя минуту размышлений несильно толкнул его в бок, приглашая погреться. — Нет, спасибо, мне и так хорошо.       Жалкая попытка отказаться от предложения Миклео не прошла, потому что серафим уже знакомым парню твердым взглядом дал понять, что это не обсуждается. И Сорей, вздохнув, придвинулся к нему поближе, набрасывая один из краёв одеяла себе на плечи. Однако вскоре тот начал ворочаться, заставив серафима подумать, что уже зря всё это затеял.       — Что случилось?       — Да ничего, просто волосы твои в лицо лезут, — тихо хихикнул Пастырь, всё же окончательно усевшись. — Не привык я к ним еще.       — И не стоит, я всё равно хотел их обрезать, — спокойно произнёс тот, повернувшись лицом к Сорею, и увидел у того на лице искреннее и даже какое-то совершенно невинное удивление.       — Зачем? Они ведь очень красивые.       На какое-то время Миклео выпал из реальности, а после покраснел и, пробубнив что-то вроде «да что ты такое говоришь» вовсе отвернулся. Он неловко поджал под себя ноги, полностью укутавшись в одеяло, и вздохнул.       Красивые, да?.. На самом деле Миклео отрастил волосы не потому, что думал, будто ему пойдёт длинная шевелюра. Просто так было легче не потеряться во времени окончательно. Ему было сложно точно считать дни, потому что ожидание возвращения Сорея казалось ему слишком долгим. И если бы не волосы, что служили своеобразным напоминанием о том, сколько времени они провели порознь, он бы смело сказал, что прошла целая жизнь. А теперь сам Сорей говорит, что они красивые. Как глупо.       — Ты что, плачешь? — неожиданно спросил Пастырь, и серафим понял, что, сам не желая этого, тихо всхлипнул.       — Что за глупости ты говоришь? — ответил вопросом на вопрос Миклео, с вызовом повернувшись лицом к другу, и с присущей ему упертостью взглянул тому в глаза. — Конечно же нет.       — А это тогда что такое? — парень аккуратно вытер большим пальцем выступившие на глазах друга слёзы и успокаивающе улыбнулся. — Почему ты плачешь?       Миклео на это смог лишь наигранно ухмыльнуться, будто насмехаясь, и склонил голову на бок, внимательно посмотрев Сорею прямо в глаза.       — Для меня слёзы — это просто вода, — наконец произнес он, но сразу становилось понятно, что эти слова для Пастыря ровным счетом ничего не значили. Он ведь всегда видел Миклео насквозь. И от этого серафиму становилось еще хуже. — Дурак.       Парень убрал ладонь Сорея от своего лица и прикрыл его руками, уткнувшись в собственные колени. И почему он такой слабый и сентиментальный? Ведь всё было бы хорошо, будь он немного тверже и увереннее в собственных силах. Всё было бы проще, сумей он удержать собственные эмоции при себе. Однако в этом плане он всё еще был слаб. И он сам это понимал.       — Миклео, — мягко позвал его Сорей, заставив парня вздрогнуть всем телом. Казалось, что Пастырь прошептал его имя прямо на ухо, обдав кожу своим тёплым дыханием. А когда он повторил это, упираться дальше было просто невозможно. — Миклео, посмотри на меня.       Серафим, сжав ладони в кулак, с опаской перевёл взгляд на друга. Однако, увидев, что тот буквально в паре сантиметров от его лица, попытался отстраниться. Но было поздно, ведь руки Пастыря уже прижимали его к себе. И когда Миклео в страхе закрыл глаза, желая провалиться под землю прямо здесь и сейчас, он почувствовал, как Сорей нежно касается его губ своими.       И, совершенно не контролируя себя и своё тело, он ответил на этот поцелуй.       Миклео боялся даже моргать. Словно Сорей исчезнет, если он закроет глаза хоть на миг. И поэтому он отчаянно прижимал его к себе, чувствуя у себя на губах солоноватый привкус собственных слез, а после беспомощно уткнулся носом Пастырю в плечо, сжав свои руки у него на спине. А Сорей ничего не говорил. Он просто обнимал серафима в ответ, смотря куда-то перед собой, и с заботой поглаживал его мягкие длинные волосы, в свете луны отливающие серебром.       И так прошла минута. А, может, и намного больше. Миклео снова потерялся во времени, впервые за долгое время с облегчением закрыв глаза. И очнулся только тогда, когда услышал над ухом привычно интригующий голос друга детства.       — Руины, которые мы ищем, уже за тем холмом, — только и произнёс он, еле заметно улыбнувшись, и серафим тоже не сдержал улыбки.       — И?       — В этот раз я точно буду первым.       Миклео хотел было ответить привычным «Я выиграю», однако что-то заставило его оставить эту мысль при себе. Время для очередного соревнования всё равно найдется и позже.       — У меня есть идея получше, — наконец произнёс он, слегка отстраняясь от Сорея. И на мгновение ему показалось, что тот даже разочарованно вздохнул. Однако любопытство в его глазах всё равно трудно было не заметить, поэтому Миклео улыбнулся. — В этот раз мы сделаем это вместе.       Какое-то время Пастырь молча смотрел другу в глаза, пытаясь найти в его словах подвох, однако быстро бросил эту затею. Ведь идея и ему приглянулась.       — Согласен. Но в следующий раз я точно тебя обойду.       — Это мы еще посмотрим.