Прекрасных

Громкие децибелы музыки слегка оглушали, но так и задавали обстановку праздника. Маринетт была в легком шоке, смотря на пьяную Алью. Теперь Ченг, кажется, поняла, почему Сезер нельзя подпускать к алкоголю. Алья почти залезла на бедного Нино, удивительно, как парень не прогнулся под тяжестью ее "прелестей". Но вдруг все прекратилось. Все резко затихло. На сцену вышел отец Адриана и Агреста. Даже в мыслях, строго по фамилии. Дрессировка, что еще сказать. Быстро пробежалась взглядом на присутствующих, где Адриан? Где Агрест? Быстрый взгляд на говорящего Габриэля, где? Стоп, говорящего? - Феликс, попросил включить его в концерт в их с братом честь. Я не смог отказать моему сыну. Что ж, встречайте, Феликс Агрест, Фредерик Шопен Ноктюрн Ор.9 №2. Внезапно свет со сцены исчез, а в другом конце зала послышалось тихие, будто неуверенные звуки фортепиано. Но повернув голову, Маринетт поняла, как ошиблась. Феликс сидел за прекрасным черным роялем, а тонкие пальцы бегали по черно-белой клавиатуре инструмента. Черные, кожаные туфли нажимали на педали из-за чего звук, будто затягивали. Черный лак был зеркально отполирован, на нем отображалось все: Прикрытые глаза, пальцы который теперь играли более низкие звуки, но тут же возвращались назад, а потом снова набирали обороты, это было похоже на реку, водопад, с которого, то быстро, то медленно падает вода. Огромная хрустальная люстра завершала всю картину, и даже стоящий на рядом стоящем кофейном столике стакан, не портил ощущения всего этого богатства и аристократического шарма. Сидящий с идеально ровной спинной парень в белом пиджаке и черной рубашке. А так же с белым перламутровым галстуком, не думал портить этой картины. Упавшие волосы на глаза создавали какую-то домашнюю обстановку. А пальцы стали быстро побежали на низ, а потом сразу наверх и стали "долбить" по высоким нотам, а после "задребезжав" спустились назад и повторив пару раз, как припев несколько нот, музыка стихла. Это была та тишина, которую ждут все музыканты. Тишина полная восхищения, а внутри ты ликуешь. Ты смог, ты сыграл... Феликс медленно выдохнул, он задержал дыхание, сжал и разжал пальцы, что бы поступала кровь. Маринетт была уверена, возьми его за руку и пальцы будут ледяными. но ей плевать. Она все еще находилась в мире звуков, которые исходили из под его пальцев, таких прекрасно бледных и холодных.